Он проснулся с первыми лучами солнца, наскоро умылся, подхватил котомку с провизией и направился к воротам. Его пропустили без лишних заморочек. Он поднялся на пригорок и оглянулся на башни северного поста. К кромке замёрзшего моря на памяти эльфа всего два следопыта ходили, и никто из них не вернулся.

Снег скрипел под сапогами, изо рта вырывалось облачко пара. Эрлион помедлил, когда дошёл до пещеры. Следы орков уводили вверх, тогда как его шаги спускались в долину. Он не стал заходить в пещеру, втянул носом воздух – никого. Эрлион поправил меховой воротник и двинулся дальше. На сердце появилось противное чувство, будто кошки заскребли и заныли разом. Эрлион не стал сразу спускаться, поднялся на соседнюю гору и всмотрелся в следы стражи принца Анариона. Они уходили на восток, там, где было намного теплее и не так страшно.

Эльф присел на бугорок и опустил руки. Он сам бы хотел оказаться далеко отсюда, насладиться солнцем и высветлить проклятые волосы. Те, кто приезжал с юга, говорили, что есть такие порошки, что даже тёмные эльфы белеют. Это был шанс изменить жизнь. Эрлион с университета мечтал попасть в стражу принца. Он тренировался по ночам, отрабатывая выпады мечом, а также подсечки. Эрлион глупо верил, что пройдёт отбор. И он прошёл, обошёл на последнем испытании всех. Лоринан стоял позади его и дышал злобой. Анарион спустился со своего стула-трона и приблизился к победителям. Эрлион не мог от него оторвать глаз, приятный аромат будоражил ноздри. Но принц прошёл мимо него, словно и не заметил. Взгляд Анариона остановился на Лоринане.

– Поменяйся с ним местами, – приказал принц Эрлиону.

Эльф опустил глаза вниз и шагнул назад, уступая первое место бывшему другу. Тупая боль занозой засела в груди. Эрлион пытался выдавить из себя улыбку, но скулы напрочь свело, так он и ушёл с каменным лицом с празднования окончания университета. Собрал свои вещи, подал коменданту заявление и получил назначение на север.

Эрлион поднялся и направился вниз с горы. Здесь никто не мог контролировать время выполнения задания. Эльф чувствовал себя свободным. Пальцы правой руки еле двигались. Он сорвал незамерзающую сосульку, но даже через вязаную варежку холод коснулся тела. Начало наметать снегом, шаги давались с трудом. Эрлион поторопился покинуть гору, не хотелось попасть во вьюгу. Эльф поскользнулся и кубарем слетел со склона. Он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям тела. Вроде ничего не сломано и не болит. Эрлион пошевелился и выполз из снега. Часть его попала за шиворот, отчего по позвоночнику поползли мурашки.

– Вечно везёт, как покойнику, – выругался эльф, вытряхивая их капюшона снег.

В сознании колыхнулось что-то чужое, незнакомое, ему словно всласть были внутренние переживания Эрлиона. Будто сердце вывернули наизнанку, вытаскивая из закромов памяти самые гадкие воспоминания. Эльф ускорил шаг, боясь оглядываться. Перед гладами вдруг встала белая пелена. Эрлион остановился, не зная, куда идти. Будто кто специально закружил его в долине. Он приложил замерзающую руку к груди и глухо зарычал. Перед внутренним взором возникла дорога, сплетённая энергетическими разноцветными линиями. Он настроился на синюю и уверенно двинулся вперёд.

Эрлион подвернул ногу, угодив в норку бурундука. Послышался хруст, и эльф осел на мох, чувствуя, как затуманивается от боли мозг. Перед глазами поплыли иссиня-красные разводы, на которых вспышками отразилось лицо белоликой царевны. По спине побежали мурашки, пронзая хребет острыми коготками. «Сдохну, как гнилое полено», – подумал Эрлион, улыбаясь белоликой. Глупая судьба темноволосого эльфа, так и не познавшего настоящей любви. Только и смог собрать крохи с чужих столов. Некуда больше бежать. Холод коснулся щёк, из уголка правого глаза скользнула прозрачная слезинка. Железное ожерелье царевны жгло лютым холодом грудь. Эрлион не сдержался и взвыл волком, стесняться больше некого было.

Серое небо наполнилось молочной сывороткой, появились завихрения, а местами и круги. Казалось, будто оно мягким одеялом ниспадает вниз, чтобы укрыть невезучего эльфа от всех тягот и невзгод. Эрлион почувствовав его прикосновение, веки сомкнулись. Он ощутил прикосновение щеки Стриги, он привычно лизнул кожу, дразня перед лаской. Тёплая рука просунулась под меховую куртку и спустилась ниже по животу к члену. Эрлион улыбнулся, мёртвое небо исполнило его последнее желание и дало почувствовать орка Стригу. Тот умел завести тело эльфа до предела, да так, чтобы стонать до хрипоты.

– Стрига, – прошептал Эрлион, отдаваясь последней ласке орка.

– Погоди, малыш, умирать, – хрипловатый голос Стриги донёсся до ушей, заставив эльфа улыбнуться.

Орки подняли эльфа, стряхнули с него снег и потащили куда-то в сторону. Эрлион пытался крутить головой, но быстро устал и просто повис на сильных руках. Запахло костром и мясом.

– Малыш, а тебя далековато занесло от вашего поста, – сказал Стрига, отрезал тонкий кусочек мяса и буквально вложил его в рот эльфа.

– Следопыт, – с гордостью произнёс Эрлион.

Орки засмеялись. Эльф отогрелся и пришёл в себя. В этот раз со Стригой орк был моложе. Чёрные волосы, сплетённые косами, спускались по спине, и глаза были у него другие, кристально-серые, словно омуты, затягивающие в себя. Орк выглядел не таким крупным, как Стрига.

– Татиш, малыш любит, когда его на двоих раскладывают, – засмеялся Стрига.

Молодой орк промолчал, продолжая разглядывать эльфа с любопытством, а в его серых глазах разгоралась похоть. Эрлион почувствовал чужой голос в голове: «Хочешь, чтобы он заломил тебе руки назад и грубо вошёл сзади»?

– Я слышал, что орки перебираются южнее, – хриплым голосом сказал Эрлион, не смея оторвать взгляд от Татиша.

– Не все, – ответил Стрига, нарезая прожаренное мясо.

Эрлион потянулся за кусочком, но Татиш опередил эльфа, коснувшись его пальцами.

– Ты красивый, – молодой орк продолжал держать пальцы Эрлиона.

«Он лжец, каких свет не видывал, – голос белоликой царевны. – Он будет нашёптывать тебе признания любви, а сам думать совершенно о другом».

Стрига разлил по кружкам горячий чай из котелка. Запахло луговой травой, особенно проступал аромат чабреца. Эрлион обхватил кружку руками и, наконец-то, оторвал взгляд от Татиша. Молодой орк усмехнулся. После чая Стрига ногами притоптал снег и расстелил нечто вроде одеяла. Он лёг с краю и похлопал рукой, приглашая Эрлиона. Татиш, пока эльф замешкался, занял другой края одеяла. Эрлион плюнул на все приличия и лёг посреди орков. Сверху они накрылись своими плащами. Рука в варежке согрелась и перестала беспокоить эльфа. Эрлион уткнулся носом в шею Стриги, стараясь не замечать лежащего рядом Татиша. Молодой орк старался сохранять между ними расстояние, но потом крепко заснул и прижал своим телом эльфа к Стриге.

Эрлион проснулся раньше орков и лежал, согреваемый их теплом. Ночью он перевернулся и теперь был лицом к Татишу. Чёрные косички наполовину закрыли нос и правую щёку. Для орка он выглядел симпатичным. «Полукровка», – подумал эльф. Ресницы Татиша затрепетали, Эрлион мгновенно прикрыл глаза.

– Любовался мной, – это прозвучало утверждением. – Я красивый.

Смысла изображать из себя спящего больше не было.

– Я знаю, Стрига любит красивых, – усмехнулся Эрлион, пытаясь спрятать за бравадой свою стеснительность.

Татиш провёл пальцами по щеке эльфа, коснулся губ, чуть разжал их и добрался до языка. Затем он погладил подбородок и спустился на шею. Эрлион поймал его пальцы и остановил их продвижение.

– Пора вставать.

– Что тебе снилось? – спросил Татиш, скидывая навалившийся снег на плащи.

– Край замёрзшего моря, – соврал Эрлион.

– Ты слышишь белую царевну, – Татиш поймал пальцами подбородок эльфа и заглянул в глаза. – Что она нашёптывает тебе?

– Отстань от меня, – смутился Эрлион.

Зашевелился Стрига, он раскинул руки и громко зевнул. Орк приподнялся на локтях и посмотрел на Татиша и эльфа.