Я подождала ответа – его не последовало.

Дворникам, ответила я сама себе и фыркнула, то ли развеселившись, то ли расстроившись. Эдриан любил плоские шутки и частенько строил из себя комика, чтобы подействовать мне на нервы. А теперь я была готова на все, только бы услышать от брата анекдот. Но все-таки я уговорила себя не думать о плохом. Не мог он пропасть из моей жизни навсегда.

Боясь, что беспокойство об Эдриане и негативные мысли возьмут надо мной верх, я набрала номер Лилли. Занятия у нее уже должны были закончиться, но ответила она только после длинной череды гудков.

– Да? – Ее голос звучал устало.

– Привет, – сказала я, уворачиваясь от собаки, путавшейся под ногами. – Все в порядке?

– Ничего не в порядке!

Вот тебе и «не думать о плохом». Нервы у меня натянулись как струны, а мозг в мгновение ока выдал тысячу событий, которые могли привести Лилли в такую панику.

Таннер порвал с ней.

Она снова беременна.

Родители выгнали из дома.

Она провалила экзамен.

Несчастный случай.

– Что случилось?

– Линкольн заболел.

– А. – Я тут же успокоилась. Конечно, ужасно, что Линку нездоровилось, но Лилли оставляло чувство меры, когда речь шла о здоровье сына. Наверное, это из-за того, что он появился на свет на несколько недель раньше срока и первые дни провел на аппарате искусственной вентиляции легких.

– И что с ним?

– Кашель.

– Вы ходили к врачу?

– Ходили? – разозлилась Лилли. – Еще бы мы не ходили к врачу!

– И что он сказал? – допытывалась я.

Лилли немного помолчала и растерянно продолжила:

– Небольшая инфекция. Надо пить больше воды, и скоро станет лучше, но от кашля у Линка болит горло. Он так плакал… – Лилли всхлипнула. – Как же я ненавижу, когда он болеет.

Больше всего на свете я желала, чтобы Лилли не приходилось преодолевать такие испытания в одиночку. Мы все поддерживали ее, но бывали дни, когда никто не мог заменить Таннера.

– Хочешь, я приеду? – все-таки предложила я.

– Это совсем не обязательно. Линк сейчас спит, а мне нужно выучить все, что я сегодня пропустила.

Я остановилась на светофоре и, пока мимо проносились машины, дожидалась зеленого сигнала.

– У тебя есть домашнее задание? Давай я схожу в школу и возьму его для тебя?

– Не надо. Энни уже все привезла.

Сигнал сменился, и я перешла дорогу.

– Хорошо, но если что-то понадобится, ты ведь позвонишь?

– Непременно, – заверила Лилли, но я знала: она сделает это только в случае крайней необходимости. Она была решительно настроена – со всем справляться самостоятельно, особенно с тем, что касается Линка. Как будто Лилли считала себя обязанной постоянно доказывать всему миру, что она может быть хорошей матерью, несмотря на восемнадцать лет. – А у тебя что нового? Удалось поговорить с Джулианом?

– Да, – кратко ответила я и сама удивилась, как едко это прозвучало.

– Что произошло? – осведомилась Лилли после некоторого колебания.

Остановившись перед своим домом, я вздохнула. Рюкзак соскользнул с плеча, и мне удалось достать ключи одной рукой.

– Ничего. Мы столкнулись сегодня утром, и он отреагировал не так, как я ожидала.

– Что же он сделал?

– В том-то и беда, что ничего, – повторила я. – Ему оказалось параллельно.

– Прекрасно же, разве нет?

– Ни разу. – Я отыскала в рюкзаке связку ключей с брелоком в виде Зеленого Фонаря, который светился в темноте. Его всегда легко найти, и это единственная причина, почему я хранила этот брелок, ведь экранизация – настоящая катастрофа. – Если бы меня уволили по чужой вине, я была бы вне себя от ярости.

– Да ты ни разу в жизни не работала!

Я закатила глаза.

– Ну гипотетически.

– А может, Джулиан не так уж и любил эту работу.

– Никому не нравится работать на моих родителей, – растолковала я, отпирая дверь. – Это все только ради денег, Джулиан сам так говорил. Ему нужно содержать кота. Не мог же он вдруг взять и просто наплевать на него?

– Или Джулиан просто не злопамятен. Что было, то прошло.

Войдя, я быстро захлопнула дверь, чтобы жаркий воздух последних летних дней не успел проникнуть в дом. Задумчиво посмотрела на почтовые ящики, возле которых мы с Джулианом беседовали тем утром. Еще раз вспомнила встречу.

– Он точно держит в себе обиду.

– Вот как?

– Точно-точно, – подтвердила я, проверяя почтовый ящик, но внутри оказалась только листовка от службы доставки пиццы. – Видела бы ты его на вечеринке! Такой милый, такой обаятельный, поделился со мной сэндвичем, а этим утром… Совсем другой человек: холодный и недоброжелательный. Где тот парень, который шутил про мое белье? Откуда вдруг такая перемена, если он не злится?

– Не хочется такое говорить, но, может, он из вежливости? Джулиан же работал на твоих родителей, не исключено, что он просто выполнял свои обязанности.

– Разбалтывать, белье какого цвета он предпочитает, – тоже его обязанность?

Ответила Лилли не сразу, но ее многозначительное молчание предупреждало, что мне не понравится то, что она скажет.

– Почему ты так переживаешь из-за Джулиана?

– Совсем не переживаю.

– Лгунья. Ты же на взводе, – фыркнула Лилли.

– Просто увлеклась.

– Ммм, – понимающе промычала она, – увлеклась и сама не заметила, как втрескалась в Джулиана.

– Вовсе нет, – возразила я.

Признаться, на вечеринке Джулиан заинтересовал меня, но к делу это отношения не имело. Я пыталась помочь ему, а в итоге все полетело к чертям. Я жестоко облажалась: надо было защитить парня перед матерью, а не молча наблюдать, как она отсылает его прочь. Я подвела Джулиана, оставила его в беде, точно так же, как бросила на произвол судьбы Эдриана. Потеря работы не шла ни в какое сравнение с изгнанием из дома, но в обоих случаях я проявила трусость. Связанная по рукам и ногам почтением и уважением к родителям, я не решалась выступить против них. Но я не хотела быть такой. Я хотела быть сильной. Проявлять стойкость. Поступать по совести. Жаль, нельзя повернуть время вспять и исправить то, что я сделала или, правильнее сказать, не сделала. Мне оставалось только загладить свою вину, но для этого нужно добиться позволения Джулиана и отыскать Эдриана.

Следующим утром меня разбудил саундтрек из фильма «Чудо-женщина». Зевнув, я перевернулась на матрасе, лежавшем на полу (каркас кровати еще не собран), и прислушалась к мелодии Амазонок с Темискиры.

Я сморгнула сон, продирая глаза, но вставать не стала. Поглощенная мыслями, уставилась в потолок: ни капли мотивации начинать день, в котором мне не светило ничего, кроме скучных лекций. Одна радость – обед с Ализой. Но ведь не обязательно тащиться на занятия ради обеда, – прошептал дьяволенок на плече. Я прислушалась к нему в начале семестра и пропустила целый день. Искушение повторить этот опыт не утихало. Но, в конце концов, я же не для себя старалась, а для Эдриана и всей семьи. Надо бы почаще напоминать себе об этом. Хуже, чем не изучать юриспруденцию, только завалить юриспруденцию. От стыда перед друзьями и коллегами родители больше и словом со мной не обмолвятся. Как убедить их в Эдриане, если они и в меня-то перестанут верить?

Какой бы горькой ни была эта мысль, она дала мне стимул встать с постели. Я вылезла из-под одеяла, выключила будильник и нашла подходящий плейлист. Тут же заиграла старенькая рок-песня. Неуклюже пританцовывая под гитарные риффы, я прошмыгнула мимо коробок, стоявших тут и там, в ванную. Почистив зубы, юркнула в душ. Я преспокойно мыла голову, а мысли неотвратимо возвращались к Джулиану. Лилли придерживалась мнения, что о встрече лучше просто забыть, но я не могла так поступить. Столкнись мы с Джулианом случайно на улице, я, вероятно, и не обратила бы внимания на его поведение, но мы же соседи. Мы живем в смежных квартирах, и мне не хотелось, чтобы эта история стояла между нами все последующие годы, тем более что я с удовольствием подружилась бы с ним, Кэсси и Аури.