© Колычев В.Г., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Облака спускались к морю, как белые овечки – к водопою, с высоких гор, по выжженному солнцем небосклону. Неслись к горизонту и крикливые чайки с их директорской важностью и вороватыми повадками.

На балконе отеля стояла стройная, русоволосая, не первой молодости женщина в мешковатом платье мышино-серого цвета. Ее взгляд скользил вниз по склону прибрежной горы. В руке широкополая розовая шляпа, в ногах чемодан в упаковочной пленке, за плечами дальняя дорога. Полина и хотела бы увидеть главное, за чем приехала, но вид на море почти полностью закрывали горы, обступившие отель с трех сторон.

Южный склон обрывался над морем, западный переходил в ущелье, которое отделяло одну прибрежную гору от другой. На этой другой горе, возвышаясь над морем, с трех сторон охваченный зеленой порослью, в ярком солнечном свете белел каменный выступ, на котором стоял человек – то ли в пробковом шлеме, то ли с «пельменем» на голове. Расстояние не позволяло разглядеть его в подробностях, более того, возможно, это и не человек вовсе, а сухое дерево с обломанными ветками. Зрение у Полины острое, но слишком уж далеко до белого камня.

Если это все-таки человек, то стоял он на самом краю обрыва и смотрел вниз, приложив правую руку к уху, возможно, разговаривал по телефону. Полине тоже вдруг захотелось оказаться на этой скале в объятиях семи ветров и глянуть на море с шаткой высоты. Она повернула голову вправо, взглядом отмерила расстояние до контрольно-пропускного пункта, мысленно прошла путь до развилки. Одна дорога, петляя в горах, тянулась к поселку, другая, узкая, уходила к ущелью, возможно, тянулась до самого утеса.

Полина пожала плечами. Хватит ли ей настроения на такую авантюру? Она ведь даже толком не заселилась: ключ от номера получила, но горничная не закончила уборку, просила немного подождать, вот и пришлось выйти на общий балкон. Родной дом остался далеко позади, а проблемы отправились в путь вслед за ней – догоняют, наваливаются, загружая сознание. С работой не все гладко: не заладилось с новым начальством, как бы не уволили, пока она в отпуске. А еще дочек в школу собирать, одежду покупать, ранцы, карандаши, пеналы – до копейки придется потратиться, на какие шиши потом жить, если сократят?..

Полина не хотела ехать на юг, но мама сбила ее с толку, оплатила тур, перевезла детей к себе, сама собрала чемодан и фактически выставила дочь за дверь. Полине уже тридцать шесть, возраст для женщины, можно сказать, критический, и годы проходят мимо, и женихи. Она работала в женском коллективе, не складывался у нее служебный роман, но вдруг повезет с курортным? Может, и выплывет что-то, если стоять на берегу и ждать у моря погоды. Желательно с удочкой, но это вряд ли.

– С ума сошел? – До слуха донесся женский голос: и возмущение в нем, и кокетство.

Лоджия с торца корпуса разделялась на две не совсем равные половины. На большую выходила общая дверь и окна однокомнатного люкса, который находился справа по коридору. С этой же половины можно было попасть на пожарную лестницу, пронизывающую балконы от крыши до самой земли. Левая половина лоджии принадлежала двухкомнатному люксу. Видимо, дверь в этот номер была приоткрыта, и Полина снова услышала женский голос.

– Сейчас Леша придет!

И еще слух уловил, как скрипнула кровать, кто-то кого-то на нее посадил. Или даже уложил.

– Ему же будет хуже!

Мужской голос стремительно приближался, Полина повернула голову и увидела, как сдвигается штора за дверью, как появляется мужская волосатая рука. Прежде чем отвернуться, она успела заметить на запястье часы – с темным стеклом и светящимися цифрами под ним.

Дверь с легким стуком задвинулась, стало тихо, только чьи-то растрепанные ветром голоса доносились снизу да растопленный на солнце звон цикад приятно щекотал слух. Вместе с дверью захлопнулся и ларчик с тайной на двоих, о которой, возможно, мог узнать третий, некто Леша. Возможно, муж.

Полина качнула головой, указательным пальцем касаясь подбородка. Кому-то муж и любовник, а кому-то ни того, ни другого. Но уж лучше маяться в одиночестве, чем так бурно жить. Наверное… У нее были мужчины, она ни разу никому не изменила, и к чему это привело? Ни мужа, ни любовника…

Горничная закончила с уборкой, позвала в номер, из жары на открытом воздухе Полина переместилась в кондиционированную прохладу коридора. Ей выпало жить в секторе люкс-класса, только вот номер элитным не назовешь. Санузел обычный, стандарный, а площадь комнаты половинила шахта лифта, находящегося за стеной. Вместо шкафа – вешалка, вместо трюмо – полка под зеркалом, на тумбочке стоял маленький телевизор, который Полина едва не столкнула на пол, вкатывая в комнату чемодан.

– Здесь раньше прислуга жила, – вздохнула горничная, средних лет, измотанная работой женщина, худая, как злая судьба.

В ее грустной улыбке угадывалось и чувство вины, и сожаление, но вместе с тем и тихое, возможно, даже безотчетное злорадство.

– И что? – Полина посмотрела на нее с подозрением и обидой.

Она женщина мягкая, покладистая, но задевать ее самолюбие вовсе не обязательно. Глаза она выцарапывать не станет, но коготки показать может.

– Да нет, ничего, – заметно смутилась горничная. – Просто номер одиночный, и вы одна.

– Одиночной бывает камера, – нахмурилась Полина. – Тюремная.

– Извините.

Женщина поспешила ретироваться, и Полина мысленно поблагодарила ее за это. Хотелось побыть одной, прийти в чувство после долгого утомительного переезда, привыкнуть к новой обстановке. Ну и, конечно же, позвонить маме. Неплохо было бы «поблагодарить» ее за «чудесный» номер, но стоит ли портить настроение и ей, и себе?

За стеной послышался шум: включился электродвигатель и закрутились лебедки. Со своим первым гражданским мужем Полина жила у самого аэропорта, со вторым – у железной дороги, сначала ее доставал шум взлетающих над головой самолетов, затем – грохот проносящихся мимо поездов, теперь вот лифт, но это ненадолго, через две недели, если не раньше, от этого номера останется только воспоминание, хорошо, если приятное.

Полина распаковала чемодан, кое-как разложила вещи, заставила полку под зеркалом баллончиками, флакончиками, пузырьками. Возраст не волк, но приходится от него прятаться – за слоем косметики, который с каждым прожитым годом будет становиться все толще.

Разместилась, распаковалась, расфасовалась, села на кровать и застыла как статуя. В душ надо идти, а усталость, будто камень в ногах, не дает подняться. Душ принять, накраситься, надеть новый пляжный сарафан – и к морю. Но это нужно двигаться, шевелиться, когда так хочется прилечь. А разве ей кто-то запрещает зарыться головой в подушку?

Полина иронично усмехнулась. Да, сейчас она свободный человек – от всех и даже от самой себя. И жениха искать не хотела, отправляясь сюда, да и сейчас нет желания, значит, знакомство с морем вполне можно отложить до завтра. Но пляжным сарафаном она тем не менее обзавелась. И купальник у нее такой же новый. Значит, все-таки теплилось в ней курортное настроение, и сейчас даже не надо делать над собой усилие, достаточно просто расслабиться, и тлеющий уголек вспыхнет ярким пламенем.

И все же усилие она сделала, заставила себя подняться с кровати. Нужно было идти в душ, а ее понесло на балкон.

Номер урезанный, зато балкон полноценный, два кресла там и сушилка для белья. Правда, вид на море открывался с другой стороны здания. Если с общего балкона она могла видеть хотя бы тонкую полоску моря, то здесь ничего, кроме гор. В обзор попадал и белеющий над морем каменистый утес, нужно было всего лишь повернуть голову влево. В этой же стороне находился и балкон соседнего номера – однокомнатного люкса.

Перегородка между лоджиями едва достигала уровня плеча, и Полина смогла увидеть самого соседа. Мужчина выходил на балкон пружинистой походкой энергичного человека. Немолодой, наверняка за сорок, но свежий, стройный, подтянутый. Правильные черты лица, высокий лоб, прямой тонкий нос, небольшой шрам на виске удлинял и без того роскошную правую бровь. В черных волосах едва заметно проблескивала благородно-серебряная седина. В глазах спокойствие и мудрость видавшего виды человека, только вот с Полиной мужчина повел себя не очень умно. Скользнул по ней оценивающим взглядом, но в лице не изменился. Не понравилась она ему, но вид сделал, будто вовсе не увидел ее. И пальцем крутнул перед носом: забыл что-то в номере, вспомнил, нужно вернуться. Обращался он при этом исключительно к самому себе, ведь Полина для него не существовала.