– Умылась?– заглянула Фаина.– Звать-то тебя как?

– Маришка,– простецки ответила я. Здесь не к чему чиниться. Тут все по-простому.

– Худенькая ты такая, девочка моя. Пойдем-ка, я вначале покормлю тебя. Казаны мыть дело трудное.

Меня усадили за стол в дальнем углу кухни и поставили передо мной две тарелки. В одной лежала исходящая горячим паром рассыпчатая каша с приличным куском мяса и жареным луком. Сверху добродушная женщина полила это богатство растопленным маслом. А во второй лежал кусок пирога с кисленькой местной ягодой и медом. Да, кормили тут прилично.

– Ешь!– скомандовали мне.

И я взялась за ложку. Но все осилить не смогла. Еда была сытная, вкусная и горячая. Мой живот к таким трапезам не привык, мы питались скромно. Мясо стоило дорого, поэтому покупали мы его редко. Так что этот шматок я умяла в первую очередь. Съев половину каши, я почувствовала, что сейчас лопну. Но пирог все же съела. Тесто было пышное, горошины ягод тонули в нем, окрашивая своим соком. Подобные лакомства я ела только в детстве. С выпечкой не дружили ни тетка, ни я.

– Плохо кушаешь!– попеняла мне главная повариха.– Оттого и тощая такая.

Я с улыбкой развела руками, подтверждая ее правоту.

– Раз наелась, давай принимайся за работу.

В смежной комнате находилась мыльня. Две большие ванны были заполнены водой. Всю грязную посуду приносили сюда. Ее нужно было отмывать и снова возвращать на кухню. Мелкую посуду мыла крепкая девушка, что-то напевая себе под нос. А другая ванна с заляпанными большими кастрюлями и чугунками ждала моих рук. Засучив рукава еще повыше, я взялась за щетку. Нужно было отмыть остатки пищи, а потом прополоскать посуду в тазах с чистой водой и поставить сушиться. Труднее всего было отмывать густой жир. От щелока вскоре защипало обветренные руки, но я не обращала внимания. Работа должна быть сделана.

Я мыла и мыла, под спокойное заунывное бормотание моей напарницы. Думала и думала. Заработанные сегодня деньги потрачу на лекарства для Рузы. Убогая с детства, она не имела крыльев и была слабой. Негодной к тяжелой работе. Там, где должны быть орлиные крылья, постоянно болела спина. И ей постоянно требовались порошки. Без них она просто ложилась в постель и не могла встать. Один пакетик у аптекаря стоил медянку. Поэтому я смогу купить пять штук, а это почти неделя.

К нам заглянула одна из поварих:

– Маришка, Надия, пойдемте ужинать!– позвала меня и вторую девушку-мойщицу.

– А что, уже вечер?– удивилась я.

– Ага,– весело рассмеялась женщина.– Сидите тут без окон, счет времени потеряли.

Я с трудом разогнула уставшую спину. Несколько часов внаклонку отозвались болью в мышцах. Зазудели, зачесались крылья под кожей. Сейчас бы обернуться, выпустить их. И вволю помахать, разгоняя кровь по телу. Но, нельзя. Опасно. Поэтому пришлось обойтись упражнением, которому обучал Наставник. Здорово помогает вернуть подвижность.

Вернувшись в кухню, я присела на лавку к остальным. День был закончен, трактир закрылся, накормив всех желающих. Судя по количеству грязной посуды, их было немало. Это и неудивительно, кормили вкусно и сытно. Не успев толком проголодаться после обеда, я взяла себе только пару жареных бараньих ребер и еще кусок кисло-сладкого пирога. Впрок.

– Понравился пирожок-то?– улыбнулась Фаина.

– Очень вкусный,– смущенно призналась я.

– Это вот Мирка у нас мастер по ним. Печет так, что с руками проглотишь,– похвалила она молоденькую пышнотелую девушку. Та от комплимента старшей зарделась.

К нам заглянул лысый хозяин и позвал Фаину для расчета. Она, оставив еду, убежала. А остальные расслабились и принялись болтать.

– Слыхали, говорят, Государь-то опять с сыном поссорился. В ссылку хочет его отправить!– заговорщицки тихонько сказала одна из женщин.

Обсуждать самодержца не приветствовалось. Но, конечно, все сплетничали. Перипетии в его семье всегда вызывали жгучий интерес у народа. Особенно его младший отпрыск. Его считали распутным вольнодумцем. Хотя кто там не был гулящим в царской семейке? Мне вся эта болтовня была безразлична. Но из уважения к старшим и таким добрым женщинам, я помалкивала.

– Да ты что? А откуда узнала?– загомонили вполголоса они.

– Бабы утром судачили. Говорят, опять на скалы его хочет отправить. Уму непостижимо! Царский сын рядом с обычными солдатами,– почуяв интерес, рассказчица продолжила.

– Ой,– отмахнулась другая повариха.– Мужики завсегда между собой договорятся. Он вроде нормальный, сынок его. Неспесивый. Да и не впервой ему там, ездил же уже.

Кухарки продолжили обсуждать младшего принца, а я задумалась. Вот же, как бывает. Царский сын, а тоже не чурается военной простой службы. Скалистая Гряда – это не шутки. Самое опасное место в нашей стране. У нас нет плодородных земель. Почва чаще лесистая или каменистая. Но в недрах много ценных металлов и камней. Вот за ними-то и идут через перевалы контрабандисты из соседнего Стрелея. И больше всего их на Скалистой Гряде. Длинный и высокий горный хребет, в нем больше всего месторождений. Как официальных, так и стихийных. Последние, как могут, пытаются найти и прикрыть королевские ищейки. Но они возникают и возникают снова.

– Мариш, ты чего не кушаешь?– тронули меня за плечо. Я очнулась и посмотрела на говорившую.

– Аа… Спасибо, я уже наелась.

В кухню проскользнула Фаина, держа в руках тканевый кошелек:

– Девочки, получаем оплату!

Из рук в руки поплыли стопочки монет, причитающиеся каждой. Зарабатывали здесь хорошо. Оно и понятно, сколько я пустых кастрюль перемыла! Значит, местная кормежка пользовалась спросом. Люди шли и платили. Значит и хозяин неплох, раз не обижает кухонных работников.

– Мариш, держи. Твой заработок,– мне протянули тоже стопочку монет. Я взяла и пересчитала.

– Но тут больше,– подняла я глаза на Фаину.– Мне обещали 5 медянок.

– А это я выторговала,– подмигнула она мне.– Ты хорошо работала, а хозяин не обеднеет.

– Спасибо,– с чувством ответила я. Получить даже две лишние медянки было удачей. Плюс наела я сегодня почти на такую же сумму.

Когда со стола убрали и я натянула свою куртку, собираясь уходить, Фаина всунула мне в руки сверток:

– Держи. Домой тебе. Худая ты такая, смотреть жалко. Ты приходи, работа всегда найдется.

Первым моим порывом было обнять щедрую женщину. Но я подавила его. Вдруг обижу?

– Спасибо вам всем большое.

– Беги, беги,– отмахнулась она.

И я побежала. Домой, к тетке. Она, наверное, уже с ума сходила. Я ушла на рассвете. А сейчас уже порядком стемнело.

Дошла, не чувствуя холода, забирающегося под худую куртку. Только сейчас меня грела человеческая доброта и сытый живот.

– Мариша!– всплеснула руками Рузалинда.– А я уж не знала, что думать.

Тетка вдруг села на табурет, и из-под ее век потекли слезы.

– Тетя! Ну, ты чего?– упала я на колени перед ней.– Я на рынке работала. Вот, погляди, мне заплатили прилично и еще еды с собой дали. Тетя, не плачь!

– Девочка моя,– гладила она меня по голове. Слезы так и катились градинами.– Просто я испугалась за тебя.

Я обняла ее колени и мы так сидели очень долго. Я понимала ее. Она просто боялась. Пусть она и выросла в богатом доме, но за годы жизни в нужде, научилась распознавать опасность. И сейчас ее почувствовала. Я зажмурилась при мысли о том, что придется ей рассказать о Страже. Не знаю даже, как она отреагирует.

– Тетя, почему в доме так холодно?– подняла я голову.

– Да дров-то нет,– горько улыбнулась она.– Все, что можно было насобирать в сарае, я уже пожгла.

Я нахмурилась. Спать в холоде убийство для ее спины. Если она простудится, то беды не миновать.

– Сейчас я приду!

– Куда ты?– вскинулась она за мной.

– Я здесь, тетя,– улыбнулась я.– Дальше двора не выйду, обещаю.

Прикрыв за собой входную дверь, я осмотрела темный участок нашей земли. Слева прилепился сарай, в котором отец когда-то хранил сбрую и держал пару лошадей. Еще дальше раньше был сенник. Он пустовал с тех времен, как ушел из дома отец с матерью. Зачем женщине-инвалиду и ребенку конь? Я решительно направилась к нему. Прихватив по пути из сарая маленький топор, быстро отколотила несколько толстых досок из стены. Они были длинными и занозистыми. Раздраженно пошипев на оцарапанные руки, принялась прыгать на них, пытаясь сломать их. Уложив один край на поперечину стены, резко вскакивала на нее. Не выдерживая моего веса, она ломалась. Проделав подобное действо со всеми досками, собрала обломки и понесла домой.