– Хорошо, – сказал Устин. – Что-нибудь еще?

– Больше ничего особенного, они сегодня съехали с таверны, собираясь в местный порт, нанять лодку. Куда собирались, этого трактирщик не слышал.

– Ну, что ж, – промолвил Устин. – Скорее всего, это они были там на поляне. Поехали в порт. Мы должны их там застать. И будьте осторожны, – обратился он к войнам. – Они убили Видящего.

Тахир и Кайден стояли на корме нефа, наблюдая, как медленно отдаляется берег. Вода тихо плескалась под кормой. Вокруг было очень тихо. Со стороны деревни показались силуэты трех всадников, которые приближались слишком быстро. Было видно, что они вовсю погоняли лошадей.

– Это за нами, – сказал Тахир. – Но не слуги Сестер. Эти люди служат богу этих земель, я чувствую их связь с ним. Когда нас привезли в эти земли, очень давно, он был рад принять наши тела и души в свою тюрьму, и первое время непрерывно следил за нами. Старый, слишком старый бог. Когда он узнал, что обычные люди обрели магию, он один из первых возненавидел нас. Видимо, ненавидит и по сей день. Но, со временем его интерес угас, он понял, что мы не представляем опасности, убить он тоже нас не мог. Когда мы обрели магию в своих землях, мы стали едины, у нас появилось то, что у них самих, у всех богов и демонов. И он не мог нас тронуть, только похоронить заживо и заключить в тюрьму.

Кайден молча слушал его. Рассказ Тахира, удивляло его, и мир, который он знал, становился другим все сильнее и сильнее. Тахир прикрыл глаза и зашептал что-то еле слышно.

Лодка, на которой они плыли, вдруг резко дернулась, отчего все, кто был на палубе, попадали, после чего, с большой скоростью пошла на середину реки, где, подталкиваемая невидимой рукой, вышла по течению и полетела выпущенной стрелой.

Ошеломленные гребцы только успели вытащить весла из воды. Мальчик открыл глаза, подмигнув Кайдену.

– Это во избежание возможных неприятностей. Никто не поймет, что случилось. Ну, а теперь, я пойду, пожалуй, посплю, – с этими словами Тахир не спеша направился к, разложенным на палубе, вещам.

Устин и его люди, выбивая куски земли с травой, взлетели на холм возле берега, остановились, наблюдая за тем, как одна единственная лодка скрылась уже далеко вдали, а вечерний туман закрыл ее очертания.

Леса, на окраине которых стоял Дорос, столица Западных земель, были просто переполнены всякой живностью. Всевозможные твари, от мало до велика, жили в этих древних лесах. Перевитые лианами гигантские деревья вздымались далеко ввысь, самые разнообразные виды растений, трав и различных существ боролись за выживание в них.

В лесах Дороса можно было найти самые смертельные яды по эту сторону океана, так ценимые убийцами, но людям не удавалось проникнуть далеко вглубь, поэтому жизнь в этих лесах практически не менялась за многие сотни лет.

Слишком опасен был этот древний лес, живущий своей жизнью, и Дорос, возможно, показался привлекательным в качестве столицы для Сестёр именно из-за этого. Они правили из города.

Все официальные визиты и мероприятия проводились именно там, но место, где они занимались своими магическими искусствами, было не в городе, оно было глубоко в лесу. Даже самый искусный следопыт не смог бы пробраться своим ходом через все эти бесконечные джунгли, наполненные ядовитыми змеями, рептилиями. разными, совсем уж непонятными существами, выходившими по ночам, своими безумными воплями, загоняя всех остальных в спасительные места.

Большая древняя скала в глубине леса, нависшая над озером с ревущим водопадом, стала магической лабораторией для Сестер. Сеть пещер внутри нее, они перестроили и изменили под свои удобства, здесь было все необходимое для них.

Относительно сухой клочок земли на скале был высоко над землей, и с земли его не было видно. Он был прикрыт водопадом, и выглядел, как небольшой козырек над озером, в которое падал этот водопад.

Раздался тихий хлопок воздуха и появилась Хилини, одной рукой аккуратно придерживая Хаву в бессознательном состоянии. Второй рукой она держала за шиворот халата мертвое тело Тахира.

Бросив его на землю, она аккуратно положила сестру рядом, и подошла к отвесной стене скалы. Мертвое лицо Тахира с закрытыми глазами, нелепо повернутое в сторону Сестер, казалось улыбающимся, глядя на то, как Хилини смотрела на нее некоторое время.

Сняв тонкую перчатку из ткани с руки, Хилини приложила ладонь к мокрой от попадающей на нее воды стене, отчего большой кусок камня плавно откатился в сторону, открывая проход в большую открытую пещеру. Хилини бережно, без малейших усилий, подняв сестру на руки, вошла внутрь.

В середине пещеры положила ее на большой стол, выточенный из цельного куска камня. Потом вернулась за телом Тахира и, оттащив его в угол пещеры, бросила его рядом с маленьким столиком, заставленными всевозможными склянками, бутылочками и искусно сделанной посудой.

Пещера, в которой они находились, была просто переполнена солнечным светом, падающим сверху через большие отверстия, сделанные прямо в скале. Перевитые лианами и яркими цветами стены пещеры уходили высоко вверх, заканчиваясь высоким потолком, и только, стоящие вдоль них мощные деревянные шкафы и сундуки, оббитые железом, совсем чуть-чуть сбивали царящую здесь природную красоту.

Хилини сняла с лица повязку, показав лицо средних лет женщины восточного типа. Черты лица были похожи на черты лица, лежащего Тахира. Такие же острые скулы, тонкий нос и темная кожа, было похоже, что они выходцы с одних земель.

Ее можно было назвать красивой, если бы не одно но, все лицо женщины было покрыто всевозможными татуировками в виде знаков или символами животных и птиц, живущих далеко на востоке, и глаза, в которых плавала чернильная темнота. Она была точь-в-точь такой же, когда Тахир убил своего брата Шимуна.

Ополоснув руки в бьющем из стены ручейке, Хилини подошла к лежащей без сознания сестре и, взяв со стола острый кинжал, начала аккуратно срезать куски одежды вокруг места, где торчал нож, открыв редко вздымающуюся грудь, всю покрытую такими же знаками, как на собственном лице.

Посмотрев на сестру, она аккуратно сняла с нее повязку, открыв молодое красивое лицо девушки, очень похожей на нее саму. Все портили татуировки и мертвенно белый цвет лица, не помогал даже темный цвет кожи. Сила, вложенная в этот нож, убивала ее, медленно, но верно.

Закончив срезать одежду, Хилини взяла флакончик, стоящий на столе, открыв его, плеснула несколько раз содержимое на нож и вокруг него. Кожа зашипела, пошла волдырями, но Хаве наоборот стало легче. Дыхание выровнялось, а черты ее лица расслабились.

По всей пещере были расставлены жаровни с углями и Хилини, не спеша обошла их все. Зажгла все до одной, кинув в каждую щепотку трав, взятых из стоящей рядом шкатулки. Сладкий запах распространился по все пещере, найдя выход в отверстиях вверху.

Хилини села на колени перед столом, на котором лежала сестра, и начала говорить слова. Слова, которые постепенно выстраивались в песню, протяжную, от которой хотелось бежать подальше.

Слова повторялись, но менялся ритм. Сначала нотки ее голоса были просящими, в них слышался страх и уважение, но потом тон сменился на призыв, она уже звала кого-то или что-то.

Так прошел не один час. Было заметно, что Хилини устала. Ритм песни местами сбивался. Сидя все это время на коленях, она чувствовала, как ее тело просто превратилось в кусок камня.

Воздух над лежащей Хавой начал сгущаться, превращаться в туман, пошел дымкой и начал медленно обволакивать ее. Дойдя до вонзенного ножа, он скрутился вокруг него, принимаясь втягивать его в себя. Нож, засветившись ярким светом, стал медленно выходить из тела. Хава застонала от боли, лежа без сознания, а нож внезапно выскочил из раны, отлетел в сторону, ударившись об стену, упал на пол. Обволакивающий Хаву туман начал рассеиваться, пока не истаял в воздухе. Хилини с трудом поднялась на ноги, подошла к лежащей сестре, принимаясь обрабатывать рану, бледность уже начала сходить с лица сестры.