– Ты навела на меня морок, заставила поить любимого мужа моей дочери, ― пыталась выкрутиться женщина.

– Да что ты! Ты же сама ко мне ходила, я тебя силком не вела, ― сказала колдунья.

– По твоему указанию я всё делала, заговорила ты меня, затуманила, ― начала голосить Тимира. Я видела, что она играет, но стоящие рядом мужчины поверили. ― И сейчас ты всех лилейными речами одурманиваешь. Смотрите, вы уже начали верить ей, ― обратилась она к пришедшим. ― Теперь вы понимаете, как ведьмы сводят с ума простых людей.

Бабушка вздохнула и покачала головой.

– О чём же судить вы пришли? ― спросила она.

– О гибели моего сына Бартана, ― ответил старейшина, ― все знают, что ты с волками водишься, а его загрызли две ночи назад.

– И зачем же мне на твоего сына волков насылать? Вон сколько людей по лесу ходит, а твой сын чем особенный?

– Не ведаю я твоих чёрных мыслей, ведьма, сгубила ты душу чистую, ответить должна, ― продолжал старик.

– Душу чистую, говоришь, ― ответила колдунья, ― это у кого она чистая, у Бартана? Напомни мне, как вы решили ситуацию с девицей Беляной? Чем от её родителей откупились?

Среди мужчин опять прошёл рокот. Все помнили историю, случившуюся две зимы назад, когда Беляну нашли без дыхания на границе леса. Матушка тогда ещё шепталась с отцом, что не просто так Беляна ушла, а нехорошее с ней было.

Я тогда не очень поняла, о чем она, а сейчас догадалась, что Бартан её, как меня, в лес загнал.

– Беляну Боги забрали за грехи матери, все это знают, ― зло ответила Тимира, которую начинал злить весь разговор.

Она планировала быстро совершить возмездие и уйти.

Ночь всё больше вступала в свои права. Небо расчистилось, и на нём сияла огромная луна, будто являясь неподкупным свидетелем нашего разговора.

– А с каких пор Боги девичью честь забирают? ― спросила бабушка.

– Об этом нам ничего неведомо, ― ответила Тимира, пытаясь закончить разговор.

– А вот родителям Беляны прекрасно ведомо, чем вы их запугали, что они согласились своё дитя оболгать? ― продолжала колдунья.

– Не об этом разговор, ведьма, ― громко заговорил отец Бартана. ― Сейчас ты виновата, и с тебя спрос. Бартана уже нет с нами, он ответил за поступок.

– Значит, всё-таки виноват? ― повторила бабушка. ― А я тогда при чём? Вот его Боги и наказали.

Мужчины, пришедшие со старейшинами, начали тихо переговариваться. Только мой отец молчал.

– Тихо! ― грозно сказал он. ― Ты, ведьма, дочь мою с пути истинного сбила. Знаю я, что к тебе Млада бегала. Ты её колдовству научила, душу сгубила, за это и ответишь.

Он поднял факел и двинулся в сторону избы.

– Нет, отец! ― крикнула я, выходя из дверей. ― Бабушка спасла меня, когда все отвергли, когда вы хотели выдать меня замуж за нелю́бого, когда остригли и заставили жить в холодном сарае, когда решили выдать за брата отвергнутого жениха. А я к ней сбежала и беду сюда привела.

Я обвела глазами полукруг столпившихся людей и, забыв волнение, продолжила:

– Два дня назад Бартан пришёл в мой дом вместе со сватами. Его брат был выбран мне в мужья. Мы вышли вместе во двор. Бартан отослал своего брата, а сам сказал мне, что, как только я войду в их дом, он сам будет ходить ко мне ночами. Я не могла пойти на такой грех и побежала. Бартан гнался за мной, как бешеный пёс. Наверное, так же он преследовал Беляну две зимы назад. Настиг на краю леса. Но меня спасла волчица: она набросилась на него. А меня не тронула.

Я перевела дух. Пришедшие слушали меня с интересом, и даже с презрением поглядывали на старейшину, отца Бартана.

– Колдунья ни в чём не виновата. Бартан получил по заслугам, ― закончила я.

– А почему же тебя волчица не тронула? ― спросила Тимира. ― Ты тоже ведьма!

– Волки чистят лес от дурных людей, но не трогают хороших, ― ответила я.

– А ты, значит, хорошая? Отца родного не уважаешь, мать не слушаешь, к ведьме в избу бегаешь, обычай сватовства презираешь ― этим ты хороша? ― Тимира оглядывала людей, стоящих вокруг неё. ― Бартан с прошлой осени ― муж Вассы, вы все видели, что свадебный огонь принял его. Значит, эти двое истинно связаны друг с другом. Уже две Луны они растили сына. А ты лишила ребёнка отца и оболгала его сейчас!

Я во все глаза смотрела на женщину и не понимала, как она смогла так вывернуть мои слова.

– Мы должны положить этому конец! Сколько ещё ведьмино отродье будет лишать покоя наше селение! Вы помните тёмного колдуна, который жил здесь? Какое колдовство он творил! Скольких семей мы лишились тогда! Сжечь их!

Мужчины, как зачарованные, двинулись к избе, неся в руках горящие факелы.

– Отец, ― крикнула я из последних сил, ― неужели ты допустишь это?

– Я отрекаюсь от тебя, ― не своим голосом ответил он и протянул вперёд свой факел.

Пока я разговаривала с пришедшими, колдунья чуть отступила. И сейчас я видела, как она вновь изменилась: глаза наполнились темнотой, черты лица заострились, движения стали резкими, голос ― гортанным. Изменяясь в свете факелов, её тень пугала даже меня.

Бабушка что-то шептала, постепенно наращивая темп и звук. Мужчины, двигающиеся на нас с факелами, приостановились.

– Видите, колдует ведьма! ― крикнула им Тимира. ― Жгите скорее!

В этот момент налетел ветер, который молчал всё предыдущее время. И пламя факелов лизнуло самих мужчин. Они начали уворачиваться, уклоняться в сторону.

Как вдруг замерли от разрезавшего ночную тишину крика воронов. Стая чёрных птиц ворвалась на поляну и налетела на пришедших творить свой суд.

Вороны кружили над мужчинами, клевали им руки, лицо, били крыльями.

Нападавшие усиленно размахивали факелами, пытались укрыться от когтей воронья руками, но получали рваные раны. Воронам тоже доставалось, у нескольких птиц были обожжены крылья, и они упали на землю. Мужчины кинулись остервенело затаптывать птиц, пытаясь увернуться от нападения остальных.

Тимира закуталась в свою накидку и не показывала глаз.

Несколько мужчин, получив страшные раны от клюва и когтей воронов, отступили.

В этот момент раздался протяжный вой. От него кровь стыла в жилах, а волосы начинали сами шевелиться на голове. Вороны разом вспорхнули и улетели на ветки.

Вой повторился. Мужчины стали оглядываться по сторонам, ища, откуда идёт звук.

Справа от меня зашевелились кусты, и на поляну выскочил огромный чёрный волк. Я таких сроду не видела! По размеру он больше напоминал медведя, но всё-таки это был волк. Его шерсть была будто смоляной. Свет факелов не проходил к нему, полностью утопая в черноте.

– Он вернулся! ― пронеслось в темноте.

Со страшным рёвом волк прыгнул на отца Бартана, стоящего в центре. Мгновение ― и старик лежал на земле без движения, а волк устремился дальше.

Мужчины попятились. Только мой отец решительно двинулся к волку и ткнул его в бок горящим факелом. Хищник взревел, развернулся, и прыгнул на мужчину, уворачиваясь от огня в его руках и увлекая за собой на холодную землю. Не в силах наблюдать, как волк рвёт тело моего родителя, я закрыла глаза.

Когда заставила себя открыть их, отец уже был бездыханным, Тимира пустилась в бегство, несколько мужчин пятились, отмахиваясь факелами от наступающего зверя, но один из нападавших, воспользовавшись тем, что волк отвлечён другими, шагнул к нам с бабушкой и провёл перед нами факелом. Я почувствовала обжигающий жар огня на своём лице.

Следующий выпад ― и факел должен был поджечь нашу одежду, но его движение было остановлено твёрдой рукой Демида.

– Не тронь их, ― сказал он, выламывая из рук противника оружие нападения.

На поляне в живых осталось всего четверо из пришедших судить нас. Трое пытались совладать с волком, а он, издавая страшный вой и исходя дымящейся шерстью, старался достать их. И ещё один мужчина стоял рядом с нами.

– Довольно, ― сказал Ведмурд, отец Демида, появляясь из леса вслед за сыном. ― Ваш разум замутнён. Вы наказываете не тех, кто виновен. Идите в селение и расскажите своим семьям, о чём говорила колдунья. И сами решите, кому верить. Вы много лет слушались старейшин, но были ли они честны с вами? Делили ли они на всех блага, получаемые за лето, или оставляли себе лучшее? Помогали ли они вам, когда зимой в ваших избах заканчивалась еда? Подумайте об этом, прежде чем обижать женщин.