– О, не начинай, пожалуйста, про поводок. Арнольд был одержим самочками, он мог также и от нового поводка отвязаться.

Я всхлипывала.

– Он был таким задорным. Не могу поверить. Дженна, вчера у меня была собака. А сегодня у меня нет собаки, – завыла.

Дженна похлопала меня по руке и придвинула чай. Но я не хотела пить. Вообще ничего не хотела. Верните мне мою собаку!

– Ты не должна утопать в горе, родная моя.

– А что я могу сделать? Арнольд был в моей жизни. Дома лежат его погрызенные игрушки, его чашка для еды на кухне, возле холодильника, одеяльце такое же пушистое, как и он сам… – не могла представить, как смогу вернуться в свою квартиру и не сойти с ума.

После трагедии Дженна взяла меня к себе. Но вечером она с семьей уезжает в Блэкпул, а я вынуждена вернуться домой.

Дженна молча слушала мое сетование. И понимала меня лучше, чем кто-либо еще. Она подарила мне пса, чтобы тот скрасил мое одиночество, но вот я опять одна.

В глаза бросился диван с кремовой обивкой, и на меня нахлынули воспоминания.

– Мне кажется, что Арнольд не умер. Он просто бегает и топчет твои клумбы в саду. Сейчас вбежит сюда, запрыгнет на диван, а ты начнешь ворчать, что он своими грязными лапами запачкает диван.

Дженна тяжело вздохнула и внезапно стукнула ладонями по столу.

– Ну, хватит! Размазня!

Я округлила свои карие глаза.

– Бетти, найди себе бойфренда. Или мужика какого-нибудь. Тебе нужно выйти замуж!

– Как же все просто у тебя! – раздосадовано крикнула я. Конечно, понимала, что подруга хочет помочь, но во мне вскипела обида. Я не считала, что у меня именно та внешность, которая нравится мужчинам. – Мне двадцать шесть! И до сих пор на меня ни один мужик не взглянул. Ни один, Дженна!

– Ты девственница?

– Нет.

– Значит, один все же посмотрел.

Я махнула рукой.

– Тот случай не считается. Я была пьяна… и он кстати тоже.

Дженна схватила меня за плечи и подвела к зеркалу. В отражении стояла довольно-таки худая девушка с сиськами, как многие выражаются. Мне не нравится мой низкий рост, сосульки на голове. Их даже распустить нормально нельзя. Эффекта они все равно никакого не дадут – тонкие и безжизненные волосы.

Дженна же была обо мне другого мнения:

– Посмотри на себя, Бетти. Ты красивая. У тебя большие выразительные глаза. Я всегда завидовала твоим черным длинным ресницам. И очень рада, что год назад ты все же решилась избавиться от своих огромных очков. Контактные линзы не портят твою внешность, нежели та гадкая оправа, – она взяла мои руки и вывела вперед. – Тонкие длинные пальчики, ты не зря занималась фортепиано в школьные годы. Если тебя накрасить и сделать прическу, то ты будешь просто куколка.

Я уставилась на себя оценивающим глазом своей подруги. Да, возможно в ее словах и есть доля правды. Я видела только минусы, а она указала на мои плюсы.

– А еще у тебя есть ум. Ты отличный журналист, и тебя уважает сам Кок!

Наш главный редактор Джозеф Кок. О его фамилии ходит много разных слухов, без смеха ее нельзя произнести. Но Кока уважали в нашей редакции. Он лучший редактор из всех, кого я успела узнать за шесть лет.

– Ладно, – сдалась я, – скажи хоть в каком направлении искать.

Дженна, довольная результатом своей чудо терапии, вновь поставила чайник на плиту.

– Начни с Тео. В нашем отделе даже шкафчики уже знают, что он на тебя запал.

Я вспомнила этого парня и скривилась. Он тоже маленького роста, и, когда нервничает, его лицо становится красным и круглым, как помидор. Симпатичный ли Тео? Эм…

– Дженна, уж если я решу выбрать себе мужа, то Тео будет стоять последним в очереди.

– Тогда сделаем так. Вернусь через семь дней, и мы займемся твоим имиджем. Я свожу тебя в самые лучшие клубы нашего города, чтобы ты могла присмотреться, – Дженна одним движением усадила меня за стол. – Мы сделаем из тебя человека, а то существо, что сидит сейчас передо мной, сотрем в порошок.

– А что мне делать все эти семь дней?

Дженна подумала и ласково улыбнулась мне.

– А эту неделю я разрешаю тебе насладиться горем.

Обычно Колин любил обстановку в мастерской. Громкая сверлящая гитарная музыка била из старых динамиков. Несколько спортивных автомобилей возвышались на подъемах. В помещении стоял запах плавленого железа и краски.

Обычно Колин помогал своим механикам с тюнингом, потому что он был не просто хозяином автомастерской «SPK», но и отличным мастером авто-тюнинга. Колин превосходный художник и те шедевры, что он мог создавать на капотах, нельзя было повторить.

Обычно Колин приходил в мастерскую, напевая себе под нос «Sex on fire» группы «Kings of Leon», или что-нибудь из «Motorhead». Но сегодня он молчал. Сегодня он лежал на диване, задрав ноги, и смотрел в потолок, невзирая на то, что вокруг кипит работа.

Наконец Элспет – его лучший друг и напарник по бизнесу – бросил тряпку, о которую вытер руки, и подошел к Колину.

– Как прошли похороны?

Колин помрачнел.

– Ну да… – согласился Элспет, словно понял поток мыслей друга. – Глупый вопрос.

– Это несправедливо. А ведь он младше меня… – Колин помолчал, затем дрожащим голосом добавил, – на целых восемнадцать минут.

– Эй. Никто в этом не виноват. – Элспет посмотрел в сторону и решил, что лучше будет сменить тему. – Слушай, сегодня мы будем раскрашивать «Корвет». Хозяин авто хочет черный и ему нужен огонь на этом фоне… ты как?

– Огонь… – безжизненно повторил Колин. Затем он обвел мастерскую взглядом. Машины.

МАШИНЫ.

По какой такой иронии случилось так, что именно автомобиль унес жизнь его брата? Тот самый, который Колин видел в своей мастерской всего несколько дней назад. Водитель пожелал бампер из стекловолокна. Для чего? Чтобы через неделю убить этим бампером его брата?

Колин сомкнул веки. Почему Эдвард не вышел в тот день из машины? Какого черта он остался сидеть в ней?!

Колин задавался вопросом, как теперь сможет работать среди всего этого металла?

– Если ты не расположен к работе, – вновь начал Элспет, потом на секунду отвлекся. – Эй, Робин, снимай шины, я иду! – Он вновь повернулся к другу и тихо произнес: – Возьми тайм-аут, отдохни. Придешь в себя и возвращайся.

– Возможно, так будет лучше. – Колин сел. В кармане, уже который раз, вибрировал телефон. Похоже, опять что-то срочное. На экране высветилось имя Кэл. – Алло?

– Колин, я жду тебя в кафе «Лиз». Позавтракаем, и заодно у нас с Альбертом к тебе очень серьезный разговор.

Завершив звонок, Колин долго сидел в раздумьях. Голос Келли звучал сдержанно, строго, и по каким-то причинам эта ее настойчивость пугала. «Жду тебя....» вместо «А не хочешь ли…». Келли обязательно нужно, чтобы он пришел. Она сказала «с Альбертом». Это тот бородатый мужичок с проседью на висках? Кажется, он назвал себя «правой рукой Эдварда»?

Жизнь Эдварда для Колина неведома. Они были близнецами, но тяги друг к другу не испытывали. Каждый жил своей жизнью, абсолютно разной. Колину не хотелось быть посвященным в то, что делал его брат. В конце концов, он умер, и его не вернуть. Так что от него теперь хочет Келли?

– Элспет, – Колин стоял у выхода, когда окликнул его, – подвези меня до «Лиз Кафе».

Не задав ни единого вопроса, Элспет выполнил просьбу. Если Колин не захотел сам вести машину, значит, он действительно плох.

В редакции глянцевого модного журнала «Сюда приходит каждый» кипела независимая и добросовестная работа. Сотни пальцев одновременно стучали по клавиатурам. Слышался непрерывный скрип работающего принтера. Работники журнала передвигались в быстром темпе, перехватывая сообщения друг у друга.

Я уставилась на один единственный длинный заголовок на своем компьютере «Революция не происходит, когда общество принимает новые технологии. Она происходит, когда общество принимает новые поступки». Я писала эту статью. Это была моя идея. Но сейчас ненавидела свою работу, ненавидела эту статью и не имела ни малейшего желания ее писать.