— Дрю, — выдохнул он.

— Да, — слабо ответила я.

— Сейчас душ, и куни получишь.

— Ого! Ты такой щедрый!

— О, да, — он сгрёб меня к себе на руки и вступил в душевую кабину. — Мне же двадцать пять, самый пик сексуальной активности. Пользуйся.

— Я хочу!

Три раза за день! Он действительно в самом соку мужской потенции. Моя щёлка болела и ныла, натёртая. Но удовлетворение превосходило все. Мы голые валялись на смятых одеялах, отдыхая после секс-марафона. Моя голова на его плече. Влад накручивал на пальцы мои волосы.

— Рыба остыла, — утомлённо прошептала я.

— Но не уплыла, и то хорошо, — тихо отозвался Влад. — Нужно будет до посёлка доехать.

— Хорошо.

— Мне твоё «хорошо», не особо нравится. Что-то от глухой покорности есть.

— Ты прав, — горько усмехнулась я. — Но это гарантированный покой.

— Дрю, пора.

— Что нужно делать? — устало в неге спросила я.

— Пора рассказать о себе.

Я даже дышать перестала. Вот это всё утекло между моих пальцев как вода. Парень, любовь, полное блаженство.

— Не бойся! Ты чего? — он посмеивался, обнял меня. — Я уже кое-что знаю, но мне нужны подробности.

— А ты расскажешь? — с вызовом кинула ему, вырываясь из его рук.

— Да, — он прикрылся одеялом и смотрел на меня в упор.

Я потянулась к нему, поцеловала в губы.

— Вот здесь находится сонная артерия. При ударе по ней будет затруднено дыхание и потеря сознания. Смотри, — я скользнула пальцами по его шее. — Я могу очень сильно ударить. А если заехать острым предметом, ты скончаешься. Много знаю, куда бить и как убить.

— Папа постарался объяснить? — усмехнулся Кот.

— Да, — спокойно ответила я, отпрянув от него. Села, подогнув колени. Поймала восхищённый взгляд любовника, который всосался в мои груди.

— Для самообороны? К тебе приставали? — глаза поднял и смотрел теперь строго. Не так страшно, когда я сижу, а он лежит. Он старался не двигаться, чтобы не спугнуть. Понимала его, мне нужна смелость, чтобы продолжить.

— Однажды в седьмом классе, папа увидел, как ко мне клеятся мальчишки, и в тот вечер рассказал мне, как защищаться и как убивать. Это был первый страшный стресс в моей жизни. Я не хотела этого знать. Можно приравнять к растлению.

— Воспользовалась, — констатировал он, внимательно продолжал смотреть в глаза, хотя я совершенно голая перед ним сидела. Это признак того, что он заинтересован именно ответом.

— Мои родители, — я поджала губы и уставилась на входную дверь, словно там стояли мои родные. — Создали идеальную семью. Папа работал полицейским, мама приличная девушка преподавала французский и английский в школе. Городок был небольшой, поэтому... В общем-то строить из себя приличных не получилось. Бабушка, папина мама, мне о папе очень много вещей рассказывала нехороших. Любил мой папа точки с проститутками гонять и шашлык жрать на халяву в кафешках придорожных. И друг у него на работе был, Вадим. Младше его намного, но такой же... И приводил папа этого Вадима к нам в гости. Только потом перестал, когда Вадим мне стал уделять знаки внимания. Малолетке.

— О втором шоке в твоей жизни расскажи, — еле слышно попросил Влад. Я посмотрела на него с лёгкой улыбкой на губах.

Сказала «А» говори «Б». С другой стороны... Он же ничего не изменит. А держать в себе столько лет... Нет, я не держала. Однажды на исповедь сходила. С тех пор мне не снятся кошмары.

— Второй шок было именно растлением. В шестнадцать лет я пришла в школу, а там все опытные. И для тех, кто ещё не успел попробовать, парни принесли журнал с порнографией. Я впечатлилась. И решила, что мне очень надо тоже лишиться девственности. В этот же день я наткнулась на Вадима. Он меня якобы случайно встретил. И говорил со мной на запретные темы. Если я захочу попробовать секс, то только с ним, потому что опытный и никто ничего не узнает. А я хотела! Потому что симпатия была взаимная. Ему было... Как тебе двадцать пять, а мне только шестнадцать, но если посмотреть, то разница в девять лет не такая уж и большая. Вадим меня к себе на чай пригласил, я отказалась, потому что боялась. Тогда он ко мне напросился. Знал, что отец в смене и мама уехала. У него были пирожные, которые мама никогда не покупала, потому что сидела на диете, а у папы и мысли не было сладкого мне купить. К себе я его пригласила... Я была не против. Он настаивал, я... Как с тобой, недолго думала. Он мне нравился, говорил приятные вещи. Комплименты. Никто не говорил. Трогал, а родители не прикасались. Мать меня так гоняла, что эти ласки для меня, как глоток воздуха. Вадим предлагал поступить в училище, и он уедет вместе со мной, а через два года мы распишемся. Говорил, что я не должна бояться, потому что взрослая и у меня возраст согласия. Вместе бы жили...

У меня потекли слёзы. Я аккуратно их вытирала и посмотрела на балкон через полочку, где горел красивый ночник.

— Говори. Ты должна сказать, — Влад сел рядом и, раздвинув ноги, прижал меня спиной к своей груди. Гладил волосы, целовал в макушку. Невероятное тепло от него, сила ощущалась и любовь... Он любил меня.

— Когда Вадим присосался к моей груди, я воткнула ему в сонную артерию свою заколку. Целиком вдолбила, — вздохнула и продолжила, закрыв глаза. Воспоминание нарисовало осатанелые от испуга глаза Вадима и мотающиеся в воздухе руки. — Дело это очень быстро замяли. Полицейский домогался несовершеннолетнюю. Признали несчастным случаем. Только вот отец был поражён случившимся. Он к Вадиму хорошо относился, и не мог спокойно пережить всё что произошло. Папа уволился, и увёз нас сюда. Ко мне вообще отношение изменилось. Два года я по струнке ходила, меня насиловали учёбой, глаз с меня не спускали. Но потом случилось то, что изменило меня. В восемнадцать лет в университете я попыталась вырваться от деспотичного контроля. Я много думала о том, что случилось. И знаешь, — я горько рассмеялась. — Была вынуждена признаться себе, что убила мужчину, с которым готова была прожить жизнь. Я вообще его любила. А убила случайно... Действительно перестаралась. А всё потому, что думала: « А что скажет мама?! А что подумает папа?! Как на меня другие смотреть будут?!» Я убила человека, чтобы прослыть хорошей девочкой в глазах родителей. Ты, — я повернулась к нему, прямо в его руках осталась, как ребёнок, прижатый к груди отца. Потрогала крест на его груди. — Папа запретил носить... В церковь ходить не разрешал, икону мою сжёг. Года два мне про продажных попов рассказывал. А я раскаялась, Влад. Я девять лет хотела избавиться от этой семьи, где всё пошло наперекосяк. Ждала, что появится такой Вадим, который заберёт меня... Ты, правда, Влад, но тоже ничего.

— Спасибо, — он обнял меня и прижал к своему широкому горячему торсу. — Я так и понял, что ты меня ждала.

— Это странно, ждать человека и прикреплять его мысленно к другому образу. Нет, ты не он. Не подумай, просто жизнь иногда даёт второй шанс, что-то изменить в себе через людей, которых случайно встречаешь. И не только свои ошибки можно исправить, но и ошибки близких, что не дают покоя. У моей бабушки восемь детей, она никогда не делала абортов, потому что прабабушка родила только её, и убивала детей до рождения десятками. Бабушка это так переживала, что нет у неё ни сестёр ни братьев, стала многодетной матерью. И она мне однажды сказала, что это важно поступить иначе. То что тебе в других противно задушить в себе и тем всё изменить. Бабушка была счастлива. И я счастлива, что не ударила тебя ничем в кабинете. Что ты жив и я с тобой.

— Ох. Какую тему ты затронула, Дрю, — тяжко усмехнулся Влад. Он облизнул пересохшие губы и посмотрел куда-то в сторону. — Образы. Твоя бабушка была права! Хочется изменить то, что ты сделал и то, что не делал.

— Расскажи, — я прикрылась одеялом и села поудобнее напротив него. — Расскажи мне о себе. Пора, котик, нужно рассказать и тебе.

***

Влад

— Однажды, — я вздохнул. Подумал прежде, чем продолжить. Сознание хотело рассказать о себе, как о постороннем человеке. Скорей всего это был настоящий выход. — Старый богатый человек поехал на встречу с инвестором. Дело было на юге, а если точнее, то в Сочи. И решил старикан прогуляться по городу, где случайно встретил красивую губастую девочку с синими глазами и смуглой кожей, — я потрогал волосы Дрю. Если честно, то она была больше похожа на мою мать, чем та... Эмилия Солнышкова, за которой я беспризорно волочился одно время. — Девочка была молоденькой, но старикана это не остановило. Он её соблазнил, напоил и затащил в свою квартиру. Проблема нарисовалась почти сразу. У девочки был брат по имени Игорь. Непростой парень, связан с одной из группировок. И хотя старикан был влиятельным человеком, но нарвался на настоящее сопротивление. Хотел девочку отпустить, но случилось так, что она забеременела. А старикан был бесплодным. Похитив её, он отвёз девчонку в Москву, где у плода в утробе взяли кровь. Генетический тест показал, что ребёнок старикана. Шанс такого зачатия один на миллион. Она родила, а сама пропала. По официальной версии, умерла при родах. Так родился золотой мальчик, которого старикан назвал в честь своего отца Владленом. Мальчик рос в роскоши, избалованным и от этого ненормальным. Отец обставлял его няньками и тренерами, а сам появлялся и гнобил сына. Ненавидел всё, что нравилось парню, старался уничтожить всё, что нравилось сыну. Однажды мальчик узнал о существовании другой семьи. Дядя Игорь жил далеко, но собрав свои вещи, восьмилетний ребёнок поехал искать его. С кучей приключений нашёл. И поселился в доме дядьки. У мальчика был крохотный младший брат. Двоюродный. Там настоящая семья, и мальчик прожил несколько месяцев узнав наконец-то что такое счастье. Именно это впоследствии не дало ему погибнуть. Старикан, конечно, его вернул себе. А через несколько лет постарался Игоря и его семью растоптать. Золотой мальчик вырос, праздновал день рождения своей матери. Им было по шестнадцать. Её не было, но парню словно хотелось её, чтобы она рядом была. Накурился, сел за руль и сбил человека...