– Пока, – вырвалось у неё. – Вы сказали: «пока».

– Что, простите?

– Вы сказали, мои братья пока останутся здесь.

Собеседник пожал плечами.

– По достижению совершеннолетия можно будет подумать и об их переводе. Если их показатели окажутся зелёными, как и у вас. Что, учитывая родственные связи, вполне вероятно. Поэтому отнеситесь к нашей помощи, как к инвестициям.

Флора часто помотала головой. Какие ещё зелёные показатели? Что вообще происходит? Очень похоже на розыгрыш. Вероятнее всего, розыгрыш… Если бы, конечно, всё это не происходило в кабинете ректора…

– Решайтесь, Зайонич, – взгляд собеседника упал на широкое тату на запястье, что выглядывает из-под манжета. Что вообще странно для ректора учебного заведения. Элитного учебного заведения, если всё это правда. И вдруг по разноцветному узору побежали светящиеся строчки. – Время вашего собеседования подходит к концу. Если вы не заинтересованы в обучении в нашей академии, то за оставшиеся десять минут мне нужно опросить остальных претендентов на это место.

Он так выразительно посмотрел ей за спину, что Флора, вздрогнув, оглянулась. Что-то не заметила она очереди у кабинета.

– А много их? – спросила она.

– Кого?

– Претендентов.

– Сто тридцать, – со вздохом сказал человек. – Но в вашем… городе остались вы одна.

Флора сглотнула.

Она перестала что-то понимать окончательно.

В голове вдруг зазвенело. Сначала тихо, но с каждой секундой всё громче, пока не стало понятно, что звон вовсе не в голове у неё, а в пространстве. В унисон звону замерцало, словно чья-то невидимая рука опрокинула в воздух ведро с нотами и искрами.

Флора облегчённо вздохнула.

Теперь понятно, что это не розыгрыш. И, конечно, ректор не оставлял её наедине с сумасшедшим. И из университета не исключал.

Потому что это сон!

Она вчера засиделась допоздна (если не сказать, до утра) – и вот, здравствуйте. А значит, нужно просыпаться и бегом бежать пропуски отрабатывать. Не ровен час, и вправду сон в руку…

– Итак, ваше решение, Зайонич? – собеседник нахмурился. Его зелёные глаза засветились, а зрачки вертикально вытянулись. Но Флора только улыбнулась.

Ну кто боится сновидений?

– Вы согласны на перевод? – и жилистая, чуть поблёскивающая от этого пространственного мерцания рука подвинула к Флоре договор. – Если согласны, сейчас самое время подтвердить ваше согласие подписью.

Флора пожала плечами.

А почему, собственно, нет?

Ей снится немного пугающий, но всё же чудесный сон. О том, что её приглашают в некий элитный ВУЗ, где не придётся мыть мензурки после занятий, а ночами сидеть над чужими проектами. Ей дают деньги на мальчишек… Её талант говорить с растениями, наконец, оценили по достоинству…

Даже жаль, что этот сон заканчивается.

Она кивнула, взяла ручку и ойкнула, когда что-то кольнуло палец.

Флора досадливо поморщилась, но всё же довела дело до конца. Изящная подпись, начертанная почему-то красными чернилами, замерцала, обрастая зелёными завитками, которые потянулись вокруг, словно первые побеги.

Собеседник, внимательно следивший за этим, удовлетворённо кивнул.

А сон, к сожалению, оборвался.

Его сменило головокружение и темнота.

***

Тамир, Летон, Аур

На опустевшей (что неудивительно для ночного времени) экспериментальной площадке стояли двое: блондин и брюнет. Мерцающие плиты под ногами отсвечивали мускулистые, рельефные фигуры. Один в расстёгнутой рубашке с закатанными рукавами, второй и вовсе без неё. Если приглядеться, можно было разглядеть, как искры переливаются на груди у каждого, перетекают с места на место, стекаясь в центр. Словно там, внутри, пульсирует, рвётся наружу что-то живое. Светящееся.

Лица у обоих были хмурыми. С нескрываемым нетерпением они вглядывались в сизый сумрак ночного неба.

– Где же он? – с раздражением спросил брюнет. – Он должен был прийти первым!

– Если Аур попался, – хмуро покачал головой блондин. – То сюда придёт не он. А, пожалуй, его родственник. И вряд ли один.

– Ага, слышали, – пальцы брюнета сами собой сжались, по рукам побежали мерцающие дорожки. – И про взлом Сокровищницы Первого Храма, и про хищение бесценного артефакта… И про то, что всё это – троллья задница.

– Экспоната, – перебил блондин. – Грани сложатся в артефакт только в том случае, если Аур окажется прав. И да, мы в заднице. Или тебя коробит именно находиться в «тролльей»?

Брюнет хмыкнул.

– Экспонаты эпохи Хлорис или артефакт, обладающий Грин-Итаи… – задумчиво проговорил он. – Я даже не знаю, что выбрал бы. Нам и так, и так крышка, если засекут.

Блондин вздрогнул.

– А выбирать, может, и не придётся… – и тут же, поджав губы, сощурился, вглядываясь в ночное, беззвёздное из-за туч небо. – А вот и он!

Проследив его взгляд, брюнет облегчённо выдохнул.

– С этими тучами ты хорошо придумал, – вырвалось у него, хоть и не собирался говорить блондину ничего приятного.

Над шпилями небоскрёбов и вправду кружил дракон. Один. А это значит… Значит, Ауру удалось увести за собой Хранителей и направить их по ложному следу. А теперь и принести сюда третью Грань!

Гипотеза этого самого Аура, озвученная три месяца назад, звучала до того дико, что ни Тамир, ни Летон сразу даже слушать не стали. Тем более, особой теплоты между давними соперниками не водилось. А какая может быть теплота между Разящим, Элементалистом и Телепатом? Принципиально разные специализации. А с ними и характеры, принципы, мировосприятие.

К тому же их миру и его обитателям вообще не свойственно тепло и доверие.

Но Аур, который в подтверждение своей догадки добыл каким-то лядом древний манускрипт, заявил, что им троим как раз необязательно быть друзьями…

Дракон закружил над амфитеатром площадки и принялся спускаться по спирали. Чем ниже он спускался, тем сильнее ощущалась жгучая вибрация в груди у Тамира.

Судя по тому, как засопел Летон, прикрыв центр груди ладонью, стихийник испытывал то же самое.

Покалывание, потрескивание, которое Тамир отчётливо слышал внутренним слухом. Лёгкий зуд, который начался, стоило им с Летоном встретиться на крыше после добычи «своих» Граней, сменился настоящим жжением.

– Принёс, – сказал Тамир.

Блондин кивнул.

– Прежде, чем их хватятся, мы должны извлечь Грин-Итаи.

– Ты уверен, что там действительно… Грин-Итаи?

Предположение, что там сама Зелёная Жизнь, недостающее звено магии их мира… демоны его дери, звучит, как дешёвая фантастика!

Летон пожал широкими плечами.

– Если это не чья-то идиотская шутка, а пророчество, написанное кровью Изначального… Восстанет сильнейший дракон о трёх головах. Его огненное дыхание пробудит спящую Хлорис и Грин-Итаи снова наполнит мир!

Тамир поёжился.

– Кто мог бы так пошутить?

Блондин пожал плечами.

– Магистр Рэгхард или кто-то из преподавательского состава. Из элементалистов, например. Или из Разящих. У вас же совершенно дебильное чувство юмора.

Ответная колкость уже висела на языке Тамира, но дракон завис прямо над ними и жжение в груди стало почти нестерпимым.

Волосы отбросило назад воздушной волной из-под гигантских крыльев. Прежде, чем когтистые лапы коснулись мерцающих плит, весь огромный силуэт окутала сизая дымка. Аур обернулся перед самым приземлением и на плиты спрыгнул уже высокий широкоплечий парень с серыми, отливающими сталью глазами.

Приближаясь, он шарил рукой по груди и морщился, и, когда подошёл, над его раскрытой ладонью уже парила Грань.

Когда Грань, что до этого находилась в груди Тамира с гулким звоном покинула его тело, дракон покачнулся, но устоял на ногах. Жжение в груди сменилось ощущением пустоты, словно его покинуло сердце.

Но рассуждать об этом было некогда: нужно было сдерживать Натиском Бездны круг из всех четырёх стихий, который создал Летон, и в который Аур перенёс все три Грани, танцующие дикий, неистовый танец!