Он медленно дрожащей рукой потянулся к газете, заголовок которой гласил:
"В Екатеринбурге, по постановлению президиума Уральского Областного Совета, расстрелян в виду создавшейся опасности побега Николай Романов. Президиум Ц.И.К. эту меру признал правильной.
Издан декрет о конфискации имущества низложенного российского императора и членов императорского дома...."
Венедиктов снова отбросил газету, схватил сумку и вышел из купе. Выйдя в коридор, он заметил большую толпу людей, что шла в сторону выхода из поезда, поэтому медленно плетясь, смотря по сторонам, Игорь Павлович шел в общей толпе выходящих. Рядом с ним также медленно шел мальчик, лет 10 с сумкой набитой будто бы доверху, Венедиктов внимательно осматривал мальчика, будто бы он в любой момент мог напасть. Тем не менее, все выглядело спокойно, выходящие шли, выход приближался, а мальчик...а что мальчик, пусть себе идет. Венедиктов усмехнулся и снова посмотрел на мальчика, мальчик же начал рассматривать его. Взгляд этот был, словно тот, что видел он на станции у небольшой деревни. Пустой, безысходный, гнетущий ,помноженный на серое будто бы могильный камень, лицо. Игорь Павлович отвел взгляд и смотрел только вперед, пусть боковым зрением он видел, что мальчик все также рассматривает его. Тут неожиданно он начал понимать, что возможно ребенок тоже расскажет ему что то и повернувшись к нему, он дрожащим голосом спросил:
"Что то случилось....чего ты...с...смотришь на меня?" ответ мальчика же был странным, будто бы отвечал он не Венедиктову:
"Я смотрю не на вас дядечка, а на людей, что сзади вас стоят. Они внимательно смотрят...страшно даже, но вы не бойтесь...Николай не боялся и вы не бойтесь, я вот не боюсь. Они смотрят, будто бы считывают меня, а мне хоть бы что. Милые дамы и мужчины смотрят и смотрят, взгляд их серьезен, по своему странен, но я к такому привык...Неужели вы не привыкли?"
Венедикитова передернуло, он ещё раз посмотрел на мальчика и отвернулся, выход все равно был уже близко, наверняка в Петрограде ещё есть места, где бы он мог напиться, забыться и поспать. Хотя нет....ему нужно домой....просто выспаться....да....просто выспаться.
Наконец Игорь Павлович смог выйти из поезда. Вокруг сновали люди, но никто будто бы его не замечал, то и дело они задевали его плечом или рукой. Дико уставший он плелся вперед, внутрь города, то и дело, замечая изменения. Возникшие тут и там плакаты, растяжки из ткани, баррикады и повсеместные разрушения, все это было так странно, даже неприятно, будто бы царапина на все лицо, но почему-то Венедиктову становилось только спокойней на душе. Вот он дошел до своего дома. Вокруг все те же снующие люди, плакаты, несколько людей рассматривают разбитую витрину магазина, несколько детей играют посреди улицы позолоченными тарелками, а из центра города то и дело доносится то ли выстрел, то ли крики, то ли все вместе. Но как бы сюрреалистично это ему не казалось, как бы странно это не было, страшно или никчемно, Венедиктов просто шел в сторону своей комнатки, наплевав на все вокруг, завтра он проснется, завтра все изменится. До следующего года осталось лишь несколько месяцев, так что...жизнь ещё может наладиться.
С этими мыслями Игорь Павлович зашел в комнатку, бросил сумку в угол и запер дверь на ключ. После проделанных действий он медленно поплелся в сторону кровати и, упав на неё мгновенно, будто бы младенец заснул.
Но тут, неожиданно он проснулся, будто бы в другом месте и в другое время.
Проснулся от шума, на улице то и дело кричали и стреляли, в небольшое окошко комнаты пробивался странный, желтовато-оранжевый свет, в дверь его комнатки же с напором стучались. Медленно поднявшись с кровати, Игорь Павлович подошел к двери и два раза прокрутил ключ, после этого дверь была распахнута с той стороны, будто бы ударом, а Венедиктов повалился на пол. Еле открыв глаза, он увидел, что его обступают со всех сторон какие-то люди в форме и оружием, один из них с силой поднял Игоря Павловича на ноги и потащил на выход, Венедиктов хотел было запротестовать, но после поворота головы, был награжден ударом в спину и плечо.
Люди или солдаты вывели его на улицу, Венедиктов заметил, что Петроград сильно изменился, город будто бы пылал, несмотря на снег под ногами и морозный воздух, везде что-то горело, казалось, сам город был настолько горяч, что начал пылать. Вокруг то и дело сновали солдаты и кричащие люди.
"Что..." но не успел было сказать хоть слово, в лицо его последовал удар, а после заливистый смех солдат вокруг. Несколько секунд Венедиктов лежал на снегу, а потом с прежней силой его подняли на ноги и повели, куда то вглубь города.
Проходя все дальше и дальше, глаза Игоря Павловича все больше расширялись, горящие дома, магазины, тела людей лежащие там и тут, выстрелы, доносившиеся со всех сторон, пронизывающие крики. Все это пугало до глубины души, но нечего не было понятно. В спешащих вокруг солдатах даже невозможно было проследить внешность, они будто бы меняли лица каждую секунду, обернутся же, у Венедиктова уже не было сил, лицо и голова болели, а ноги предательски медленно шли, из-за чего его периодически подгоняли штыками на винтовках.
Проходя мимо родной школы Венедиктов, ужаснулся пуще прежнего, на её месте теперь была огромная дыра, а вокруг неё разбросаны были тела детей, взрослых, их вещи и некоторые части здания. Слезы сами собой появились на глазах Игоря Павловича, но смотреть дольше на это ему не позволили солдаты, потащившие его дальше. А дальше было ещё страшнее, Венедиктов уже совсем медленно плелся и его то и дело били и тыкали штыком, а вокруг в пылающем городе на улицах и в подворотнях расстреливали людей. Пули летели в детей, стариков и взрослых, телами, будто травой был устлан город, только солдаты в нем стояли и ходили.
Наконец солдаты остановили его и ввели в очередь людей. Все они были избиты, у кого-то сочилась кровь из приобретенной раны, у кого-то не хватало части тела, запах трупов, горящего города, пороха и крови ударом влетал в ноздри и забивал их до предела. Солдаты с несуществующими лицами то и дело выхватывали кричащих от боли людей из толпы и вели их к стенке. Не больше минуты и звучали выстрелы, тела убитых падали и солдаты вели новых. И вот пришла очередь Игоря Павловича, его тыкая в спину штыков и изредка ударяя в бок, вели к стене, вокруг неё уже было полно трупов и кровь их стекала по земле в сторону солдат, ботинки некоторых из них уже были запачканы почти полностью. Криков становилось все меньше, ведь толпа приведенных на смерть уменьшалась быстро, страх начинал уходить, вдали звучали выстрелы, взрывы, вокруг стоял неприятный запах, толпа солдат привела Венедиктова и привязала его к столбу, что стоял напротив стены. Вокруг него лежали трупы, краем глаза он увидел тут и толстенького Бореева с небольшой дыркой в голове и полуголую Софью Андреевну с кровоточащим животом. Рядом же с ним лежал тот самый мальчик из поезда, его лицо, как и прежде, было каменно серым, а глаза пусты и несчастны.
