– Давай я твоей дочурке ботиночки сошью, – нашёлся Ферг. – Или Саллик стул тебе выстругает. Только струмента у нас нет.

– Струмент у меня и свой есть, и руки не из задницы, – парировал трактирщик. – Со струментом любой может заработать. А с голым задом никак.

– Ботиночки дочке сам не сошьёшь. А ей надо правильно сделать, чтобы её ножка поменьше смотрелась, а то как раз фут для девицы многовато, – не сдался в усугублении положения башмачник.

– Ты хочешь сказать, что у моей крошки нога как у пехотинца? – взвился трактирщик.

– Нет, у пехотинца поменьше, 43й размер обычно. У неё как у здоровенного гвардейца, 45й! – пригвоздил Ферг, ещё и немного удивив попаданца, что размеры обуви в этом мире как один из вариантов на Земле, хотя и знал на самом деле.

Дальше был пятиминутный монолог про наглецов в исполнении хозяина. Но как ни странно, на пользу – Саллик за это время продумал мелкую аферу, вспомнил про кашу из топора и про испитого столяра с шарманщиком, и сказал:

– Успокойся, уважаемый. Вот ты сказал, что без инструмента, пардон, струмента, заработать нельзя. А давай пари, что я с одним поленом заработаю! С тебя выданное мне, а с меня… Ферг помоет всю посуду! Может и языком длинным. Это же надо, такую изящную красотку обидеть. Ну и с тебя ещё… ночлег! И завтрак. С пивом. И с собой две кварты.

"Изящная", но и в самом деле симпатичная, просто очень крупная, красотка выглядывала из кухни, краснея сначала от обсуждения её маленькой ножки, а потом от комплимента и защиты симпатичного нахала, хоть и низковатого – ну что такое шесть футов, против её шести с парой-тройкой-четвёркой дюймов. А трактирщик, услышав про отличную кару для наглого башмачника, особо не задумываясь приволок отличное толстое полено и торжественно водрузил на стол.

Саллик достал свой кинжал и начал отщеплять толстые лучины, а потом и выстругивать, ну да, его, Буратино. Смеясь:

– Ну вот и стал я папой Карло! А хотите, детки, я расскажу и покажу вам сказку?

Детки средним возрастом за сорокет не возражали. Ну и когда рассказ дошёл до мечтаний как пристроить кровиночку на пожизненные кривлянья перед шарманкой, трактирщик не выдержал:

– Да фигли у тебя руки такие кривые?! Там же уже скоро буратина твоя скакать начнёт, а ты нихрена вырезать не можешь!

– Кинжалом вырезаю, – терпеливо пояснил Саллик.

Трактирщик мухой метнулся из зала и приволок ящик со столярным инструментом. Дело пошло веселее. И в положенный момент на столе что-то изображала очень кривая очень наспех вырезанная марионетка даже с ниточками к конечностям. Саллик посмеялся:

– А фигли! Это детей делать быстро. А буратинов строгать, время требуется, – и подмигнул покрасневшей дочке хозяина, разинувшей очаровательный «маленький» ротик от довольно замысловатой истории в довольно неумелом исполнении.

Но в целом сгодилось. А Саллик дойдя до момента с налётом зооморфов на дендроида, прервал представление и прошёлся по залу с куклой, собирая монетки в чью-то бесформенную шляпу в руках буратины. А после сева на поле дураков, прошёлся и ещё раз. Ну и после спектакля несколько монет перепало. В итоге попаданец с – судя по офонаревшей восторженной роже – первым попутчиком в виде человека – то есть барга, а не какой-то экзотики – и старикана и башмачника, заимел капиталец рупя на три.

Но неожиданно и деваха показала пучок какой-то травы, судя по всему от лёгкого строгания детей, и выразительно указала очами наверх, где очевидно и была её светёлка. А потом трактирщик весело матерился, после того как Саллик, складывая инструменты, сказал:

– Пари моё! Я заработал, не имея ничего. Ты мне выдал полено. Ну и инструмент мой, а я даже рубанком успел построгать. Вспоминай. Всё, что ты мне выдашь! И с тебя нумера, завтрак с пивом и пиво в дорогу. Ну и ящик могу поменять на мешок, так сподручнее таскать.

В нумерах в виде крохотной кладовки, из которой выкинули швабры, тряпки и разный хлам, дрых Ферг. Ну а Саллик не очень-то и дрых – девица очень исстрадалась в ожидании первой любви, а уж с молодым, но уже опытным любовником сильная красотка заснула только под утро. Крепко обнимая драгоценного любовника. Саллик поругался про себя, но кто же виноват, сам хотел, и не был осторожен в желаниях. Да и дева честно отдала самое ценное, как некоторые считают, за кем смерть не гонится по пятам, или немощь не плющит, или фиг пойми кто не хочет изловить попаданца. А хотят. Жалла точняк где-то недалеко, решил Саллик. И ищут, редиски, столяра. Значит пора переквалифицироваться в шарманщика без шарманки, но с Буратино. И не старого! И не неудачника!

Ферг за завтраком, подаваемым помятой как и начинающий аферист девицей, выступил инициатором создания бродячей труппы, горячо шепча:

– Да мы столько денег заработаем! Ты этого Буратино ещё подстрогай, копыта там нормально приделай, нос подлиннее, я боты ему сварганю, курточку и колпачок. Что ещё…

– Гвоздик надо вбить. Для приличия. И ты тогда и Мальвину сшей. Ну а к Мальвине без гвоздика подкатывать не комильфо. Конфуз выйдет.

– Всех сошью постепенно! На руку надевать! Я такое видел. Особенно когда Мальвину какую натягивать, публика в восторге будет! Да нам даже зелье квазиоживления кукол не потребуется!

– Зелье? – удивился начинающий ещё и Карабас Барабасыч.

– Ну да. Чего такого? У герцога есть. А как по твоему големов боевых поднимают?

– Герцог! Замок! Класка! – хлопнул себя по лбу Саллик. – Выход откладывается. Надо одну девицу с кичи вынуть!

– Ты про ту, которую вчера протащили за окном? – спросила дочка хозяина, хихикнула, рассказала. – А чего её спасать? Поздно. Её сын герцога, граф между прочим, себе взял. Немного насильно, а потом добровольно. Всю ночь утюжил! – тут рассказчица мечтательно закатила глазки, повертела почти незаметно бюстом и бёдрами. – У меня подружка во дворце прислуживает. Всё знает! Там стоны на весь дворец стояли! Она очень довольна и уже сказала, что не хочет быть белошвейкой. Белошвейка, это она так маскировалась. А вообще она дочка барона одного. Убегала от дракона. Фрейлиной будет.

"Офигеть, – подумал Саллик. – Ладно, раз пристроилась удачненько, то и я париться не буду. А как дорогу в наш мир сыщу, спрошу. Хотя что-то подсказывает, что нафига ей обратно? В фастфуде работать или в магазине на кассе стоять? Хотя это если на след погоня не нападёт. Но тогда… тогда и будет".

Громко сказал:

– Идём!

– А может не надо? – спросила дочка трактирщика.

– Надо, моя радость, надо, – грустно сказал не так понявший папаша. – Налей в кувшин две кварты пива. Хватит с них и одной посуды. Пари, дело святое.

– Вы выходите, а я сбегаю во дворец, пузырёк зелья големьего вам принесу, я быстрая, – нашлась красотка.

Но ей и догонять не пришлось. Саллик, куря трубку с ароматным всё-таки табаком, смотрел как в воротах стражники уныло и без огонька метелили гнома. И размышлял, что вот он, первый правильный инорасовый попутчик попаданца. Пока стражники отвлеклись на глотнуть пива, а гном сел, сплюнул кровь и пробормотал: "Хрен вам", спросил:

– А что случилось, любезнейший? И не знаешь ли ты путь… – тут возникла закавыка. А куда собственно путь держит маленький, но жаждущий разрастись отряд?

– Знаю, – кратко ответил гном.

– Я не сказал куда.

– А я все пути знаю, – усмехнулся гном. – И это ещё и часть ответа на твой первый вопрос. Ибо я знаю и куда посылать, и даже как туда пройти! Но не все ценят и предложенную цель похода, и даже подробно указанный маршрут. Ладно, не морщи мозги, я не только матерщинник, но и географ. Эти остолопы спросили, откуда я и куда, как будто забыли со вчера. А через жалких пять минут краткого экскурса в географию континента как взбесились, начали орать что бы я шёл подальше. Ну я и пошёл. Так они про пошлину вспомнили! Ну не остолопы? А ведь почти проканало.