— Отличный йогурт, — его голос звучал немного глуше, чем обычно, а пристальный взгляд ощущался всей кожей.

Когда его ложка начала стучать по фарфору, Сэмми посмотрела на него и поняла, что он уже все съел. Тогда она встала и потянулась за его пустой креманкой.

Киллиан поднялся вслед за ней.

— Могу я взять… — слова застряли у нее в горле, когда он подошел к ней и, слегка задев ее пальчики, забрал собранную посуду.

— Я отнесу, — тихо сказал он, глядя на нее с высоты своего роста и ловя ее взгляд.

— Спасибо.

Когда она поняла, что стоит к нему почти вплотную, то судорожно сглотнула и, резко отступив назад, плюхнулась на диван. А пока Киллиан на кухне складывал посуду в раковину, прокашлялась, стараясь успокоиться и охладить пышущие жаром щеки.

Саманта думала, что он, вернувшись, снова займет место в углу, на небольшом расстоянии от нее. Но парень неожиданно сел рядом. Внутри все задребезжало, но она постаралась не выдать своего страха и демонстративно уставилась в телевизор.

«Вот черт, — почувствовав исходящее от его тела тепло, она непроизвольно отпрянула. Но, по правде сказать, ей хотелось с криком броситься в спальню и, захлопнув дверь, закрыться на все замки. — Хватит! Он же не уселся к тебе на колени».

Собрав волю в кулак, Саманта заставила себя сидеть на месте. А чтобы успокоиться, начала глубоко втягивать через нос воздух, стараясь делать это как можно тише.

— И сколько раз ты уже смотрел этот фильм? — она искоса глянула на Киллиана, который по-прежнему сидел, вытянув вперед ноги и скрестив на груди руки.

И выглядел абсолютно расслабленным. Никак не реагируя на ее нервозность.

«Ты хоть представляешь, что я на грани срыва?!»

— Несколько раз, — невозмутимо ответил он, не отрывая глаз от экрана. — Я большой поклонник Аль Пачино.

— Я тоже. А вот Киану Ривз в этом фильме такой забавный.

Губы Киллиана растянулись в ухмылке, и ее взгляд тут же прилип к ним.

— Согласен. Если приглядеться. Но сомневаюсь, что он сделал это намеренно.

— Думаю, ты прав, — Сэмми воткнула между ними диванную подушку и, упершись в нее локтем, подперла голову рукой, отчего та слегка наклонилась в его сторону.

Даже со столь незначительной — можно сказать, чисто формальной — преградой, ей было намного легче вынести близость мужского тела.

Когда в одной из сцен обнаженные главные герои начали страстно обниматься, тяжело дышать и громко стонать, Сэмми съежилась, и ее сердце учащенно забилось. Ей захотелось стать невидимкой или хотя бы спрятать лицо в подушку. А ведь прежде она никогда так остро не реагировала на сексуальные сцены. Правда, подобное, как правило, смотрела одна. И сейчас… чувствовала себя крайне неловко.

Ей стало интересно: а может ли кто-то в такой ситуации оставаться невозмутимым и бесстрастным? И как сделать вид, что тебя не волнует присутствие мужчины, когда на экране подпрыгивают голые женские титьки?

Со своей стороны, Киллиан, сидевший вместе с ней перед телевизором, совершенно спокойно наблюдал за ритмичными толчками бедер в сопровождении смачных шлепков и громких стонов. На его лице не дрогнул ни один мускул.

Когда Саманта больше не могла выносить эту моральную пытку и придумывала предлог сбежать в ванную или на кухню, положение спас появившийся в комнате Рокки.

Он запрыгнул на журнальный столик и какое-то время выжидающе смотрел на них. А потом небрежным движением лапы сбил с него открытую бутылку содовой. Та грохнулась на пол, орошая ковер водой, а кот с невозмутимым видом принялся вылизывать лапу и начищать ею ухо.

Сэмми с Киллианом резко выпрямились.

— Рокки! — она попыталась смахнуть озорника со стола, но тот с легкостью увернулся и, грациозно спрыгнув на пол, не спеша отправился в спальню. Она могла поклясться, что слышала его ехидный смех. — Ах ты, маленький засранец.

Киллиан, усмехнувшись, поднял бутылку, а Саманта побежала на кухню за тряпкой. Мигом вернувшись, она упала на колени и принялась быстро собирать с ковра влагу, чтобы половое покрытие не пострадало.

— Это его способ сказать «пора обратить на меня внимание», — пояснила она, вытирая воду. — Яркое проявление кошачьей ревности.

— Это было потрясающе, — поймав брошенный на него укоризненный взгляд, Киллиан поднял руки в защитном жесте. — За исключением, конечно же, пролитой воды. Очень плохая киса.

Сэмми отнесла мокрую тряпку на кухню и, прежде чем повесить ее на батарею, хорошенько отжала воду. Киллиан же расслабленно откинулся на спинку дивана, подсунув подушку себе под бок. Вернувшись с кухни, она бодренько улыбнулась ему и, плюхнувшись на диван, поджала под себя ноги.

— Теперь можем спокойно досмотреть оставшиеся нелепые выходки Киану, — пошутила она, потянувшись за пультом, но внезапно почувствовала, как сильные мужские пальцы сжались на ее предплечье.

Ее сердце забилось испуганной пташкой. Внутри все похолодело.

«Что? Что он делает? Зачем он меня трогает?..»

Киллиан же в недоумении разглядывал ее ногу.

— Сэмми… Что это?

Она опустила глаза, и леденящий ужас, что сковал ее мгновение назад, сменился сильнейшим шоком. Когда она, сев на диван, подогнула под себя ногу, то не заметила, что задравшаяся штанина оголила внутреннюю сторону лодыжки.

Вся кожа там была покрыта свежими рваными порезами.

Довольно грубыми и… явно нанесенными намеренно.

14. Держись за меня

Когда Киллиан заметил, как нервно Сэмми одернула штанину, пытаясь скрыть свою тайну, его захлестнуло шквалом эмоций. Ее отчаянная попытка отвлечь его не увенчалась успехом. Он увидел те жуткие порезы, что были явно нанесены ею собственноручно.

На него нахлынули воспоминания.

Перед глазами возник образ Ли и та злополучная ночь, во время дислокации, когда он застал друга в ванной с бритвой в руках.

Склонившийся над раковиной Ли, казалось, усиленно гипнотизировал кран. Киллиан тогда хотел пошутить, что если кто-то намерен стать сержантом, то должен открывать кран руками, а не при помощи телепатии — в этом она ему точно не поможет. И даже открыл было рот…

Но тут Ли поднял голову.

Его отрешенный взгляд был направлен куда-то вдаль. В неестественно расширенных зрачках горел потусторонний свет. А вот рука… рука была в крови.

— Какого черта ты делаешь, Ли? — бросившись к другу, он схватил сжимавшую бритву руку.

Из глубокого длинного пореза на левом предплечье рубиновыми слезами стекала кровь. Киллиан нахмурился, стараясь понять, что здесь произошло.

— Ли, что..?

— Это вышло случайно, — выронив бритву, Ли отдернул руку.

— А вот мне так не кажется. Что ты творишь, чувак? Зачем ты это сделал?

Ли ничего не ответил.

— Ли, дружище, ты же знаешь, я обязан доложить командиру. Тебе нужна помощь, брат.

— Это была нелепая случайность! — в глазах Ли застыла паника. — Не говори ему, Килли. Поклянись… Я не хотел этого делать, я… я просто… — бросив на него затравленный взгляд, друг выбежал из ванной.

Киллиан тогда так ничего и не сказал командиру. А потом Ли застрелился. И вот он мертв. Его больше нет с ними. И в какой-то мере — пусть даже отчасти — в этом была и его, Киллиана, вина.

Он потрясенно уставился на Саманту.

Она была такой красивой. Такой умной. Такой талантливой…

Его сердце болезненно сжалось от осознания, что демоны, с которыми она была вынуждена бороться, принуждают ее вымещать их злобу на себе.

Но как он мог не замечать этого?

«Сэмми всегда ходит в штанах. Я ни разу не видел ее с открытыми ногами. А где еще могут быть порезы? Где еще она может резать кожу?»

Саманта, явно устыдившись, покраснела. Ее прекрасные глаза наполнились слезами. Прижав колени к груди и спрятав между ними пылающие щеки, она забилась в угол дивана, превратившись в крошечный, беспомощно трепещущий комочек.

«Она нуждается в помощи. Я должен ей помочь!»