— Возможно. Какие тут могут быть претензии, если она так решит? — Киллиан засунул руки в карманы и покачал головой. — Мне так дерьмово, чувак. Такой х*йни здесь не должно быть. Не при мне.

— Думаешь, ее действительно зовут Сэм Карневэйл?

— Черт его знает… Раз она одевалась как пацан, то, вероятней всего, использовала и фальшивое имя.

— Карневэйл… Карневэйл… — задумчиво пробормотал Баз себе под нос.

— Что?

— Никак не пойму, что мне это напоминает? — он потер подбородок… а в следующее мгновение радостно щелкнул пальцами. — Вот оно! Точно! «Кафе Карневэйл» в северной части Халл-Стир. Итальянское семейное кафе-пекарня. Моя бывшая подружка однажды водила меня туда.

— Думаешь, оно имеет к ней отношение?

— Возможно, к ее семье… хрен его знает. Я понятия не имею, сколько Карневэйлов проживает в Бостоне.

Киллиан сложил руки на груди и нахмурился, глядя на улицу.

«Ты должен что-то предпринять. Сделай же хоть что-нибудь, — укорил он себя, прекрасно понимая, что сама девушка вряд ли предоставит ему шанс извиниться. — Маловероятно, что Сэм здесь вообще появится».

* * *

Саманта поспешно зашла в свою квартиру.

Ее прерывистое дыхание было неглубоким и шумным. А все тело сотрясала крупная дрожь. Единственное, о чем она сейчас могла думать, — это мерзкое ощущение грубых мужских рук на своем теле. Беззастенчиво лапавших ее и угрожавших причинить боль.

На предплечье, за которое хватался ублюдок, уже начали проступать синяки.

Она без промедления приняла лекарство, но требовалось время, чтобы оно подействовало. Нужно было немедленно успокоиться, иначе она грохнется в обморок.

«Ты знаешь, что делать… — мысль, вызывающая отвращение, настойчиво билась в мозгу. Глаза застилали злые слезы. Да, тогда она выжила, но вот зло не собиралось ее отпускать. И ей приходилось с этим мириться. За что она презирала себя еще больше. — Я ненавижу это, ненавижу это, ненавижу…»

Сэмми промчалась по короткому коридору мимо спальни, даже не взглянув на сидевшего на краю дивана и испуганно вздрогнувшего Рокки. Спотыкаясь, она вошла в ванную комнату и нервно пошарила рукой в висевшем над раковиной шкафчике.

Наконец она нашла то, что искала. Бритву с тройным лезвием.

Опустившись на сиденье унитаза, она задрала штанину и принялась искать подживший участок кожи. Затем дрожащей рукой поднесла бритву к внутренней стороне лодыжки. Многочисленные порезы там почти зарубцевались, но от шрамов, являвшихся отражением незаживающей душевной раны, на них не было живого места.

Глубоко вздохнув, Саманта провела лезвием по коже, ожидая будоражащего укола боли. Ее тело, готовясь к нему, всякий раз непроизвольно напрягалось. И тем не менее, чтобы снова начать здраво мыслить, резкая вспышка боли была крайне необходима.

Спокойствие…

Почувствовав его приближение, она в ожидании уставилась на рану.

Кровь вдоль пореза стала медленно собираться в капельки, напоминавшие собой крошечные рубины. Бусинок становилось все больше и больше, пока наконец они не образовали одну большую каплю, скользнувшую вниз по ее лодыжке. Саманта промокнула ее салфеткой и прижала ткань к ране. Потом сползла на пол и, застыв в неподвижности, отдалась на волю жалящей боли.

Наконец-то она почувствовала себя умиротворенной.

Спокойной и… стыдящейся.

* * *

Во время полуденного затишья в кафе Саманта зашла в кухню.

— Что-то случилось? — Джаз оторвала взгляд от стойки, где в этот момент взбивала шоколадный крем для канноли (прим. традиционный сицилийский десерт: вафельные хрустящие трубочки с начинкой из сыра (как правило, рикотты), пропитанной сиропом со вкусом ванили или шоколада).

— Мне нужны взбитые сливки, — Саманта направилась к холодильнику и вытащила упаковку взбитых сливок и упаковку половинчатых сливок «half-and-half» (прим. сливки, получаемые при смешивании равных частей цельного молока и нежирных сливок, что дает при низкой калорийности богатый, насыщенный вкус). — Так, и еще непочатые бутылки сиропа, — вытащив из-под раковины упаковку, она взяла из нее две бутылки.

На кухню она пришла с намерением отвлечься. Она готова была завязать разговор о чем угодно. С той безумной ночи в спортзале прошла уже неделя, но мрачная угрюмость, угнетавшая ее все эти дни, не позволяла заговорить.

Джаз взглянула на нее поверх очков.

— Как ты? — с сочувствием спросила она.

— Нормально, — пожав плечами, Сэмми поставила ароматизированные сиропы и сливки на стойку.

— Ну да… — Джаз высыпала в миксер пакетик шоколадной стружки. — Свежо предание, да верится с трудом. Я хорошо знаю свою крошку Сэмюэль. И она не такая тихоня. И уж точно не такая… м-м-м… ворчунья. Столько времени прошло, а ты все еще мучаешься из-за той стычки?

— Из-за нее, — Саманта открыла дверцу шкафа и достала стеклянную миску с мерной чашкой.

— И что решила?

— Да, ты была права. С меня хватит. Я больше не пойду туда. Конец истории.

— Хорошо все обдумала? — Джаз склонила голову набок. — Уверена?

Теплый взгляд подруги смутил Сэмми.

— Да, — резко отвернувшись, она схватила баллончик со взбитыми сливками.

— Ну и хорошо, — неспешно кивнула Джаз. — По крайней мере, ты попыталась. Это было чертовски смело с твоей стороны, — она вернулась к своему крему, а Сэмми облегченно выдохнула.

Наконец-то ее оставят в покое.

Она взбивала половинчатые сливки с большей силой, чем требовалось, так как едва сдерживала гнев, вспыхнувший при воспоминании о той идиотской ситуации. Ее раздражение было связано не столько с самим нападением. По большему счету ее терзала жуткая досада на себя. За дикий испуг. За потерю контроля над своими реакциями. Как только ее мысли возвращались в тот вечер, горло сжимало спазмами от жгучей ярости на тех придурков и на саму себя.

А еще она не могла перестать думать о Киллиане.

Он пытался помочь ей, вышвырнул тех парней из зала, заботливо спрашивал ее, не нужна ли ей помощь. Когда он присел рядом, то выглядел очень обеспокоенным, а его брови озабоченно хмурились. Она, возможно, поблагодарила бы его за сочувствие, но тут он протянул руку, и она отреагировала чересчур грубо.

«Словно загнанный в угол зверь, что набрасывается на охотника и сбегает. Храбрость мне в задницу. Я, блин, тупая трусиха…»

Колокольчик над дверью звякнул, когда она начала смешивать сливки с сиропом.

— Я схожу, не отвлекайся, — Джаз быстренько вытерла руки о фартук.

— Хорошо, спасибо.

Поспешно выйдя в зал, Джаз завязала разговор с клиентом.

Сэмми осторожно, стараясь не пролить ни капли, перелила смесь в баллончик и закрутила крышку. Затем перевернула его вверх дном и, опершись одной рукой о стойку, принялась энергично его встряхивать, глядя прямо перед собой.

Спустя несколько минут Джаз вернулась на кухню. Она в задумчивости покусывала нижнюю губу, словно пыталась сдержать улыбку.

— Что? — вопросительно приподняла бровь Сэмми.

— Знаешь, там клиент… хочет выпить кофе и чего-нибудь перекусить. Ты уже закончила? — прокашлявшись, Джаз с невозмутимым видом вернулась к изготовлению начинки для канноли.

— Уже иду, — подхватив баллончики со взбитыми сливками, Саманта направилась в зал и, проскользнув за стойку, поставила их в холодильник. — Привет. Что будете пить?

— Латте, пожалуйста, — эта фраза, произнесенная бархатистым, слегка хрипловатым мужским голосом, прозвучала так интимно-тягуче, что у нее перехватило дыхание.

Она медленно повернулась.

Ее взгляд встретился с пристальным взглядом темно-серых глаз.

Прямо перед ней за стойкой сидел Киллиан Ронан.

5. На кону

Киллиан не помнил, когда в последний раз бывал в Маленькой Италии.