Услышав имя братца, Роза помрачнела, «Нашел, о чем напомнить!»

В тот день, когда испуганные одиннадцатилетние юные волшебники стояли в Большом Зале перед Распределяющей шляпой и с замиранием сердца ждали, кто на какой факультет попадет. Альбус очень переживал, и всё ещё боялся того, что может попасть на «Не-Гриффиндор». Роза всеми силами старалась его успокоить, и говорила, что всё будет хорошо. Ведь они же семья, и должны держаться вместе, правильно? За те одиннадцать лет жизни Ал стал для неё большим, чем просто друг и дальний родственник. Он стал для неё братом, родным и незаменимым. Связь между ними была практически так же сильна, как у Лили и Хьюго сейчас, а это дорогого стоит. И вот Директор МакГонагалл назвала её имя. Роза почувствовала, как сердце стучит с новой силой, а ноги подкашиваются. Ей было страшно, Мерлин, так страшно. А что, если что-нибудь пойдёт не так? А что, если Когтевран? Пуффендуй? Мерлин упаси, Слизерин? Когда она слышит громогласное «Гриффиндор!», и приветственные крики за столом, где было множество кузенов и кузин, она понимает, что задержала дыхание. Она успокаивается, пока идет к столу своего факультета. На душе было спокойно. Теперь она беспокоилась уже не за себя, а за Ала. Когда Шляпа выкрикнула «Слизерин!», Роза почувствовала, как бледнеет. И самое страшное было то, что мальчик отнёсся к этому абсолютно спокойно! Принял как должное! словно так и должно быть! Роза видела, как он садится за стол, видела, как Скорпиус Малфой пожимает ему руку, видит, как Вероника Сноу приветливо улыбается. И Розе стало противно от одной мысли о том, что завтра она увидит брата в мантии зелёного цвете. Ей никогда не хотелось заплакать так сильно, как в тот день. Она она почувствовала, как Фред положил руку ей на плечо, увидела, как Джеймс, не менее бледный чем она сама, постарался поддерживающе улыбнуться, и поняла, что она не будет переживать это одна. А потом рядом Сели Алиса Долгопупс и Лиззи Джордан, и всё стало ещё немного лучше. Вечером следующего дня Вероника толкнула Розу в коридоре, и рассмеялась, а Альбус, который был рядом, даже не вступился за неё, хотя всегда это делал. Роза вытирала непрошеные слёзы в тот момент, когда к ней подбежал Альбус. «Прости её, Роуз, она не знает, что творит», — тогда сказал он. «Как это произошло?» — только и смогла в тот момент прошептать девочка, — «Как ты мог попасть на этот факультет? Ведь тебя уничтожат там, Ал!». Альбус помрачнел. Он хотел бы сказать Розе о том, что она тоже не будет в почете у факультета, только в те дни, когда однокурсникам будет необходимо списать домашнюю работу, но промолчал. Потому что не хотел с ней ссориться. «Ронни больше не будет трогать тебя» — безразлично пожал плечами он, словно не слышал её слов вовсе, «Это всё, что я хотел сказать». Мальчик уходил по коридору в сторону подземелий, когда услышал вслед: «Ты не достоин своей фамилии! Истинный Поттер никогда бы не поступил на этот факультет!». Именно тогда и порвалась та прочная нить, что связывала их. Больше не было Розы и Альбуса. Были лишь «Гриффиндорка-Уизли» и «Змеёныш Поттер». Чтож, так тому и быть.

— Нет, черта с два — задумалась она лишь на мгновение, но ответила громко и четко. Тем более, именно такая ситуация была сегодня (или уже вчера?) днем. Но им не обязательно об этом знать. Об этом знать вообще никому не обязательно.

— Эх, ты, Роузи, Роузи. Неужели бросишь братца на произвол судьбы?

— Он придет к тебе.

— Нет, его Лил не пустит — хохотнул парень. Скольких сил ему стоило не рассмеяться, кто бы знал!

В отличие от Розы, Джеймс не переживал совсем. Ни тогда, ни сейчас. Говорил об этом громко и открыто, не скрывая усмешек и издевок. Прозвище «Змеёныш Поттер» для брата, кстати, придумал именно он. Лили была, конечно, против, но останавливать не стала — разборки между братьями её не касаются. Она всегда придерживалась этой позиции, и в их ссорах старалась оставаться наблюдателем, или вовсе уходить как можно дальше.

— Возможно, но меня это не касается — Розе не оставалось ничего, кроме как согласиться. Все эти разговоры об Альбусе и других учениках Слизерина ей уже успели осточертеть. Нужно срочно перевести тему, поэтому Уизли, ни думая не секунды, крутит бутылку.

— Джейми, правда или конфета?

***

Время близилось к полудню, но за всю ночь они не сомкнули глаз. Кто же знал, что кузина Ронни готовит такие отличные зелья! Девушка могла приготовить сложнейшие снадобья за считанные минуты, но сегодня пришлось повозиться, ведь у того, о чем попросили Скорпиус и Альбус действительно сложный рецепт, требующий полной концентрации и внимания. Такое сильное зелье! И такого сложного состава она не видела очень давно!

— Если я замечу еще хоть одно, самое малейшее движение с твоей стороны, то заставлю выпить все это варево. И уж поверь, Поттер, отравишься. Оно еще не готово, — девушка бросает в его сторону мимолетный взгляд и взводит глаза к потолку. Её карие глаза метают молнии, и любому, кто сейчас бы посмотрел на неё, должно было стать страшно.

— И долго еще ждать? — Альбус, развалившись в кожаном кресле хмыкнул и посмотрел на девушку.

— Процесс шел бы намного быстрее, если бы ты не вякал мне под руку! — Адель заправила выбившуюся прядь тёмных волос за ухо и снова наклонилась над котлом.

— Подумаешь, мастерица зелий.

— Я сказала, закрой рот! — Альбус еле успел увернуться, когда Аделаида швырнула в него какой-то пузырек; зелье ударилась о стену и расползлось на дорогих обоях темным пятном.

— Эй, поосторожнее, — Сухо прокомментировал Скорпиус, не отрываясь от прочтения какой-то старой, потрепанной книжонки. Только внимательно присмотревшись, можно было увидеть обложке вытертые буквы: «Портрет Дориана Грея». Если говорить честно, этот процесс его не очень интересовал. Если Альбус, как волшебник, хорошо разбирающийся в зельеварении, следил внимательно и старался комментировать каждый шаг, то его, Скорпиуса, это вообще не цепляло.

— У-у-у, почему ты такая злая? У кого-то сегодня плохой день? — Альбус начал откровенно ржать, а девушке ничего не оставалось, как шикнуть себе под нос: «Да пошел ты, Поттер»

Он бесил её. От одного взгляда на него, Адель впивалась ногтями в кожу, лишь бы не ударить его по смазливой мордашке. Сноу-младшая не хотела терпеть компанию сестры в лице Малфоя и Поттера — особенно её воротило от второго — но приходится. Теперь все решает власть, а Аделаиду даже родители не очень-то жаловали. Все и всегда немного больше любили очаровашку-Веронику и Адель терпела. До поры до времени. Теперь-то она открыто может сказать сестрёнке в лицо, как ее ненавидит — всё равно, если Ронни что-нибудь понадобится, она прибежит к ней, больше не к кому. Хотя сегодняшний день превзошел все ожидания: к ней приперлись Малфой и Поттер со странной просьбой приготовить максимально сильную амортенцию и сделать это так, чтобы не узнала Сноу-старшая. И как бы противны ей не были эти двое — хотя, ладно, Малфоя можно терпеть — за достойную плату она даже сделала бы сальто назад в придачу. Ну, что поделать? Корысти ей не занимать.

— Заткнитесь оба. — подал голос Скорпиус, по-прежнему не отрываясь от своей старой книжечки — Дели, скоро все будет готово?

— Не терпится моей сестрёнке подсыпать? — снова подал голос Поттер.

— Решил таким образом выиграть у моей кузины? Фу-фу-фу, Малфой, — Сноу усмехнулась, и насыпала в котёл добрую горсть какого-то сыпучего вещества.

— Ты знаешь? — Скорпиус привстал с дивана и мигом напрягся. Его ошарашенное лицо надо было видеть!

— Я знаю всё. Но не волнуйтесь, мальчики, я умею хранить тайны.

— Почему-то я в этом сомневаюсь — пробурчал себе под нос мигом помрачневший Поттер. С каждой секундой находиться здесь хотелось ему всё меньше и меньше.

Между молодыми людьми повисла тишина, и даже маленький щегол, сидевший в клетке, не стремился её нарушить.

— Если я правильно все рассчитала, ему нужно покипеть всего два часочка. — Адель не обратила на его слова внимания, хотя очень хотелось запустить в него что-нибудь ещё.