В этот момент лицо Альбуса слегка вытягивается, а перо, которое он снова схватил, замирает в нескольких сантиметрах от пергамента, чернила капают, образуя большое темное пятно.
— Ты забыл о тренировке, да? — на лице Малфоя снова появляется улыбка, но уже более искренняя, настоящая, привычная. Альбус лишь рассеяно кивает головой — зато я тебе напомнил.
Скорпиус издает смешок и снова наклоняется над своим пергаментом, принимаясь снова что-то писать, а профессор Трелони всё никак не умолкает, говоря о небывалых мирах.
***
Доминик сидит в опустевшей гостиной, пока Виктуар хлопочет на кухне, готовит чай, достаёт из плиты слегка подгоревший пирог, пытается стать идеальной женой и прекрасной хозяйкой. Хотя, что за глупости? Для Тедди она всегда была, есть и будет идеальной. Даже несмотря на то, что для своих двадцати двух лет только-только начинает понимать, для чего какие сковородки нужны. Доминик усмехается, вспомнив слова, которые однажды ей сказал Тед: «Для каждого в мире есть свой человек, и ты обязательно его найдешь». В этот момент ей становится и смешно, и обидно. Она только что словно собственное сердце вынула и, вывернув наизнанку, поставила на место. До сих пор ли она любила Теда? Доминик кажется, что да. Доминик хочется верить, что да. Но почему тогда, закрывая глаза, она видит не до боли знакомые смешинки в глазах мужа старшей сестры, а ледяную сосредоточенность, такую не свойственную Тедди, но такую обыденную для её нового знакомого, Лоркана Скамандера? Который, сам того не замечая, железно поселился в сердце и не хочет оттуда уходить.
Виктуар входит в комнату и ставит на стол две чашки горячего зеленого чая и два кусочка вишневого домашнего пирога. Доминик слегка вздрагивает и, слегка трясущимися руками, берет в руки чашку и подносит её к губам. В комнате стоит давящая тишина, которая буквально разрывает забитую всякой ерундой голову бедной, запутавшейся в себе девушки. Доминик хочется прямо сейчас бросить всё, зарыться пальцами в темные волосы и разреветься. Потому что невозможно передать словами, как она устала, как сильно образы Тедди и Лоркана в голове смешиваются, перемешиваются, сравниваются, но сама девушка выбрать кого-то одного не может, разделить их, расставить всё по своим местам. Она запуталась.
— Всё хорошо, douce (милая)? — Виктуар слегка дотрагивается до её запястья, а Доминик про себя отмечает, что у старшей сестры больше нет дорогого маникюра и длинных накладных ногтей.
— Да, конечно, Викки, просто… Я, кажется, снова запуталась…
— Единственное, в чём ты не путалась, это История Магии — миссис Люпин попыталась пошутить, но увидев нерешительность сестры, прикусила нижнюю губу и решила замолчать. В комнате снова повисло молчание, которое прерывалось лишь нервной барабанной дробью, которую Уизли выстукивала ногтями по фарфору чашки.
— Дело в парне, да? — Виктуар снова приняла попытку завязать разговор. Доминик посмотрела в глаза сестры, и увидела в них такие ужа давно забытые искорки; словно они снова стали теми маленькими девочками, которые каждые выходные прятались в большой мамин шкаф, и рассказывали друг другу всякие секреты, после каждого второго предложения волнующим шепотом добавляя: «никому-никому».
— Да… нет… возможно… Дело в том, что я познакомилась с одним молодым человеком… и знаешь… так как он, на меня никто никогда не смотрел! Он словно каждое моё слово на лету ловит и за каждым движением наблюдает, как зачарованный. И… он где-то взял мой номер телефона и стал мне писать. И пару дней назад попросил снова встретиться. Представляешь, он говорит, что никогда не встречал такого интересного собеседника. Но разве я, правда, такая интересная, Викки? Может… Может, это всё Лу? Попросил своего друга занять меня, чтобы… чтобы отвести мысли от Тедди, а я тут с ума схожу? — Доминик наконец поставила чашку на стол и зарылась пальцами в волосы, — Я запуталась, Викки! Я абсолютно не знаю, как мне поступить и что предпринять, словно мне не девятнадцать, а девять! Я последний раз волновалась так только, наверное, во время распределения в Хогвартсе.
Виктуар сидела напротив с идеально прямой спиной и серьёзным лицом, вслушиваясь в каждое слово. Не каждый день можно услышать такие откровения от младшей сестры, особенно с учетом того, как они отдалились друг от друга за последние годы.
— Милая… Доми, — миссис Люпин так разнервничалась, что пролепетала несколько слов на французском. Виктуар, вообще, очень любила французский язык, в отличие от Луи и самой Доминик. С удовольствием слушала мамины песни на французском, и с энтузиазмом хваталась за словари и изучала этот язык. Доминик же этот язык давался с трудом, как бы она не старалась его выучить.
— Только не надо меня жалеть, прошу! — брюнетка вскидывает руки вверх, а потом снова проводит ладонями по волосам. Виктуар чувствует себя немного неловко от того, что ничем не может помочь сестре.
— Я и не собиралась. Просто хотела сказать, что… ты не должна совершать поступки, в которых сомневаешься. Но, если ты думаешь, что есть шанс на счастье с этим человеком, даже самый маленький, не думай упускать своё счастье.
Доминик сидела молча и изучала чаинки в своей чашке, и только через десять секунд смогла поднять на сестру взгляд. В карих глазах Доминик Уизли плескались неуверенность, страх и благодарность. Виктуар не выдержала и, подскочив с дивана, кинулась обнимать свою младшую сестрёнку. Доминик неуверенно обняла её в ответ.
Девушки сидели в маленькой гостиной ещё больше часа, смеясь, поедая слегка подгоревший пирог, запивая его уже остывшим чаем, и вспоминая детство. В этот момент обеим было так хорошо и тепло на душе, спокойно, уютно, словно не было всех этих лет молчания и обид, не было этой стены непонимания и слепой ревности со стороны Доминик. Словно не было ничего. Будто все эти годы они по-прежнему оставались хорошими, любящими друг друга сёстрами, которые готовы поддержать друг друга в любую минуту.
— Уже поздно, мне, наверное, пора — Уизли поднимается с насиженного места на диване и берет в руки свою сумку.
— Ну же, милая, посиди со мной ещё чуть-чуть — Виктуар тяжело вздыхает и слегка хлопает ладонью по месту рядом с собой — Скоро Тед придёт, мы все вместе тут посидим и…
— В этом-то и проблема, Вик. Я… Просто я не уверена, что смогу сейчас находится с Тедди Люпином в одной комнате. После всего, что творилось в моей голове.
Виктуар понимающе улыбается и тоже встаёт, чтобы проводить до двери. Больше вопросов никаких не задаёт, и своего мужа в лёгких, ненавязчивых разговорах не упоминает.
— Просто не забывай, что я всегда рада тебя видеть, — говорит миссис Люпин напоследок, снова обнимая сестру, — и… Доми, прошу, гости у меня как можно чаще.
— Обещаю, — просто отвечает Уизли и выходит за дверь.
Спускаясь вниз по небольшим ступеням, всё дальше и дальше от небольшой квартирки Люпинов, которую они снимают недалеко от центра Лондона, Доминик достает из бокового кармана сумки телефон. Какой-то маленький мальчишка приветливо улыбается ей и держит входную дверь, за что девушка, не отрываясь от экрана, кивает ему и мямлит себе под нос слова благодарности, и продолжает идти дальше.
Мартовское солнце приятно согревает, светло-бежевое пальто развивается от легких порывов ветра, всюду слышится трель уже проснувшихся птиц. Девушка, без сомнения, могла бы без проблем трансгрессировать куда угодно, но почему-то сейчас на душе было тепло приятно, и девушке захотелось прогуляться пешком по магловскому шумному Лондону. Без магии. Наконец, Уизли нашла в своём телефоне то, что ей было нужно. Около нескольких секунд она смотрит на невзрачный контакт, именуемый «Журналюга», открывает диалог и изучает последнее сообщение так, словно и не видела его вовсе.
8:47 PM Журналюга:
«Я уже говорил, что с тобой очень интересно болтать, принцесса? Думаю, приятная атмосфера кафе в центре Гайд-парка, тебя вдохновит.»
2:28 AM Вы:
«Ладно, уболтал»
Доминик усмехается, сама не зная, чему, убирая телефон в задний карман и продолжая свой путь. Но, от чего-то, глупая улыбка никак не хочет пропадать с лица, а от одного этого глупого сообщения, отправленного вчера Скамандером, сердце начинает стучать, как сумасшедшее.
