Парни оказались в районе Хондэ. Молодежный центр готовился к ночной жизни, так как время клонилось к закату, а сегодня вечер пятницы и наплыв планировался огромный. Кенсу находился в одном из караоке клубов своего отца и считал вчерашнюю выручку в кругу нескольких ребят. Появление Пака стало неожиданностью, поскольку сероволосый держался подальше от ночных клубов и разгульной жизни. Дио всегда восхищали люди с внутренним стержнем.

— Какими судьбами? — Кенсу пожал руку Чанёля и изумленно поглядел на приближающего Лухана. То, что эти двое пришли вместе поразило До настолько, что его и без того большие глаза расширились еще сильнее. — Чем могу помочь?

— Слушай, Чунтао пропала, — Пак присел на кожаный диван напротив друга. — Помнишь же ее? Мы думаем, что это дело рук Кан Джу Вона.

Дио изрядно помрачнел.

— Отойдем? — Кенсу отошел в самый тихий и темный угол зала. — Я заметил, что он что-то замышляет, но не думал, что это касается вас. Я помогу. — Дио любил интересных людей. Кан действительно был занятным человеком, однако его интерес к грязным трюкам был той самой ложкой дегтя.

Когда трое вышли на улицу, заметили ещё одну важную фигуру в царстве адреналина и скорости — Цзы Тао. Гонщик как раз слезал со своего мотоцикла. Он скоро перешёл дорогу, держа в одной руке шлем, а в другой телефон, и слегка замедлился, заметив Лу и Пака рядом с Дио.

— Значит ты уже в курсе, Кенсу, — мотоциклист пожал руку знакомого и слегка отошёл, чтобы не смотреть на До сверху вниз.

Лу Хань сразу же узнал, знакомы ли эти двое и, получив положительный ответ, разозлился ещё сильнее. Знай он это раньше, не пришлось бы вмешивать Пак Чанёля.

— Поехали, — скомандовал Дио, открывая дверцу серой машины друга.

***

Голова нещадно раскалывалась, словно на извилинах мозга установили рельсы и пустили по ним поезда, которые беспрерывно гудели, не оставляя ни минуты покоя. Свинцовые веки не хотели подниматься, во рту вовсе пересохло. Чунтао понимала, что нужно открыть глаза, узнать, что происходит вокруг, но сверлящая боль сводила с ума. Тан потеряла в памяти нить событий. «Что произошло?». Со временем цепочка постепенно складывалась и приводила потерянный разум в норму. Когда перед глазами всплыла раздевалка, а затем двое незнакомцев, Чунтао испуганно открыла глаза.

«Где я?!» — звенящая боль сию секунду поразила виски. Девушка негромко шикнула. Сердце импульсивно застучало, внутри колотилось чувство тревоги, уступая разум в объятия липкого страха. Чун понадобилось добрых сорок минут, чтобы успокоить дыхание и привести в норму непослушный орган в левой стороне груди.

Комната начала приобретать очертания и, когда зрение восстановилось, Тан осмотрелась: совершенно незнакомое место. Чун подумала, что это наверное номер отеля, который снимают парочки для жаркой ночки. Обшарпанные розовые стены и тошнотворные простыни с красными сердечками создавали именно такое впечатление. Художница была связана по рукам и ногам, благо рот ей заклеить не догадались, и лежала на двухспальной кровати в своей белой маечке и синих джинсах. «Кажется, меня никто не трогал».

Постепенно туман в голове рассеивался, а на смену ему приходили вопросы: наводящие, пугающие. «Кто и зачем?» — два главных вопроса, на которые не было ответа.

Она провела часа четыре в полном одиночестве. Собственные слюни не спасали от сухости во рту, да и желудок жалобно урчал. «Кажется, уже ночь» — заключила художница, глядя на пейзаж за окном. Шум на улице подсказывал, что девушка, слава Богу, находится в городе и, если у нее всё-таки получится сбежать, то она сможет хотя бы словить такси или позвать на помощь. Тан всё это время пыталась выбраться из умело связанных путов, однако результатов это не принесло и конечности затекли без смены положения. А ещё девушка заметила, что в комнате не было ее вещей, ни куртки, ни рюкзака, значит они остались в раздевалке и возможно кто-нибудь заметит пропажу хозяйки.

От усталости веки тяжелели, хотелось пить, спать, хотелось домой. Вдруг со стороны двери послышался щелчок, сердце испуганно замерло. Чун безмолвно застыла, на всякий случай притворившись спящей. Она слышала тихие шаги и каждый из них отбивался эхом в голове. В один момент незнакомец присел на край кровати.

— Я знаю, что ты не спишь, — холодный, обволакивающий мужской голос заполнил помещение. — Чунтао, — художница вздрогнула, услышав свое имя. — Почему ты выбрала Лухана?

Чун молчала. Ей было страшно. Она лежала связанная в компании неизвестного человека. Если он решит изнасиловать ее или убить, ему это явно сойдёт с рук, эта мысль наводила ужас.

— Говори, я не буду тебя трогать, — звучало утвердительно, поэтому Чунтао открыла глаза. Он не включил в комнате свет, сидел в темноте, спиной к художнице. Его спина в белоснежной рубашке казалась широкой и могучей. — Ты же вроде нормальная девушка, зачем тебе такая сволочь, как он?

— Почему ты так считаешь? — голос девушки дрогнул. Чун всегда думала, что смела и не боится ничего, но это было лишь ее самомнением.

— Я хорошо его знаю, — похититель повернул голову к окну. Лунный свет окрасил его профиль и девушка отметила, что есть в этом лице нотки драматизма.

— Не лучше меня, — уверенно бросила Тан. Ее задевало отношение незнакомца к Ханю, так хотелось яростно возразить в ответ.

— Ты думаешь, он хороший парень, — в его голосе проскользнула усмешка. — Но Лухан настоящее дерьмо.

— Докажи, — Страх в сердце Чунтао постепенно отступал. — Тебе ли говорить такое? Ты похитил ни в чем неповинного человека и критикуешь мой выбор. Был бы ты человеком получше, хотя бы предложил стакан воды, я даже не говорю о том, чтобы вообще отпустить меня на свободу!

— Смешная ты, — парень повернулся. На удивление похититель имел вполне приятную и вовсе не отталкивающую внешность. Его пухлые губы исказились в насмешливой улыбке.

— С какой стати я должна разговаривать с тобой о своей личной жизни, если я даже не знаю, как тебя зовут! Кто ты? Зачем ты меня похитил?! — Чун смотрела прямо в его черные глаза.

— Меня зовут Лэй. — его глаза бросали в дрожь. — Что ж, я расскажу тебе историю, правдивую историю, и ты изменишь свое отношение к этому куску говна. Жила была прекрасная, юная девушка. Она только закончила школу, как ты понимаешь, ни разу ещё не влюблялась, была наивна и добра. Поступила в университет и к концу первого курса влюбилась в Лухана. Он водил ее на пару свиданий, поцеловал, привел в один из таких отелей, — Лэй пробежался глазами вокруг, — лишил девственности, поиграл ещё недельку другую и бросил. Видите ли этому козлу стало скучно! В последствии эта девушка впала в глубокую депрессию, бросила учебу, считала себя никчёмной, некрасивой, хотя была невероятно красивой девочкой.

— А ты ее, — Чунтао увидела в глазах парня ненависть, — старший брат? — предположила. Будь она братом этой девушки, тоже возненавидела бы Ханя.

— Верно. Мне понадобилось два года, чтобы более или менее вернуть ее к нормальной жизни. Но она до сих пор напоминает мне зомби, — горечь прожигала незнакомца изнутри.

— Тогда другой вопрос, — Чун посмотрела Лэю в лицо. — Причем здесь я?

— Я хочу, чтобы он страдал, — с этими словами брюнет прикоснулся к бедру Чунтао, заставив ее испуганно дрогнуть. Тан и не заметила, как предательски задрожала от страха и маска уверенности, которую она натягивала все это время, тут же слетела ко всем чертям.

— И что, что Хань чудовище! Ты не лучше, — Чунтао собрала волю в кулак и дернулась, что есть силы. Рука парня упала и ей стало легче дышать.

Лэй бросил напоследок ядовитое — «Посмотрим» и вышел. Да, Чунтао знала, что Лу Хань не идеальный парень; знала, что он был недобросовестен по отношению к девушкам; знала, что у него много врагов; знала и влюбилась. А теперь, пришло время платить за свою глупость.

***

К тому моменту, когда Чун освободили от оков и погрузили в машину, с начала похищения прошел целый день. Она понимала, что сейчас вечер второго дня, а никто из ребят так и не прибыл на выручку. Вот он — итог её вечного — «Все сама и никто мне не нужен». Девушка тяжело вздохнула.