— Ты же хотел душ? Иди в душ, — сказала Мич из-за двери. — Оставь бутылку на столе; я скоро освобожусь и все устрою.

Остановить разошедшегося Порнова было не так-то просто; оставив бутылку, он некоторое время размышлял, не стоит ли откупорить свою рукодельную флягу с кокосовой настойкой; пока думал, окончательно вылез из скафандра, сложил его, как мог, и засунул в пустой шкаф. После некоторой заминки туда же последовал и мешок. Никакой подходящей посуды — бокала, кубка или там граненого стакана — Порнов тоже не нашел; пить же из пластикового кулька ему расхотелось.

«Все же это не пиво, да и я уже не пацан», — решил он, нарыл в одном из шкафов махровое полотенце и направился в душевую.

Освещенная плафонами на потолке, та засияла мрамором пола и золотом кранов, белом пластиком огромной ванны и черной глазурью душевой кабинки. «Капитанская сауна на “Оклахоме” и в подметки не годится», — определил Порнов, вылезая из трусов; в целях конспирации он решил на первых порах обойтись душем, но и этих тугих горячих струй ему хватило на первый раз с лихвой; вода вибрировала, свивалась в кнуты, ее кипящие пальцы вминали кожу; надеясь, что Мич его не слышит, Порнов даже начал что-то мурлыкать себе под нос; блаженство его было полным.

Думая помыться за пятнадцать минут, он застрял в душе на час; проторчал бы там и дольше, если бы в свою дверь не застучала Мич.

— Я же тебе жить в каюте велела, а не здесь, — сердито заметила она. — Вылезай давай; мне тоже хочется.

Порнов хотел было уточнить, чего именно ей хочется, и не желает ли дама присоединиться к нему; но, решив, что с рассерженной Мич лучше не шутить, послушно закрутил краны, выбрался из душевой и плотно притворил за собой дверь. Щелкнувший тут же за его спиной замок подсказал ему, что он все сделал правильно.

Отмякший и расслабленный Порнов нисколько не расстроился, намотал на бедра полотенце и блаженно бухнулся на стоящую у стены кровать.

— Горячая вода, душ... Цивилизация, — почти пропел он, потянувшись так, что кости хрустнули. — Что еще современному герою для счастья надо?

И тут же увидел ответ на свой вопрос.

То, что надо герою для полного счастья, стояло возле кровати на тумбочке; высокий и глубокий бокал был под завязку наполнен темным красным вином. Когда Порнов поднял бокал и увидел, как тяжело и плавно качнулось вино, он понял, насколько оно густое.

Штопор с накрученной пробкой лежал рядом с открытой бутылкой.

«Ай, что за девушка, — подумал Порнов, — открыла, налила...»

— Твое здоровье! — негромко сказал он, прислушиваясь, как плещется в душе Мич, и отсалютовал бокалом двери в душ; ноздри его жадно раздулись; он сделал глоток и закатил глаза; глоток за глотком опустошил бокал и опустил его на столик, хотел вновь наполнить, но не стал; решил дождаться, когда Мич закончит купаться.

— На брудершафт, — пришла ему в голову свежая мысль; Порнов не смог усидеть и зашагал по комнате. — Что же еще пить на брудершафт, как не такую прелесть? Что за вкус, что за букет...

Он скосил глаз на одинокий бокал; тут же поймал себя на желании отпить малюсенький глоточек; силой воли заставил себя отвернуться и думать о чем-то другом.

К его счастью, Мич решила процесс купания не растягивать; шум воды стих, хлопнула вторая дверь, за стеной прошлепали босые ноги.

— Ну, как вино? — спросила Мич, на секунду заглянув к нему. — Правда, вкусное?

— Не то слово! — восхитился Порнов, взял бокал, бутылку и двинулся к двери. — У меня есть предложение...

— Заходи, обсудим, — сказала Мич, исчезая в своей комнате.

Там царила темнота; иллюминаторы были плотно зашторены, свет потушен. «Интимный полумрак», — пришло на ум Порнову. Прямо по курсу он обнаружил широченную кровать.

Мич сидела в дальнем углу перед трюмо; что она там в такой темноте в зеркале видит, Порнов спрашивать не стал. Мич поправляла прическу, очевидно, парик; Порнову совсем не хотелось вторично наступить на грабли в такой интересный момент.

«Крепкое вино, однако», — подумал он; желание запустить руки под халат Мич и ощутить еще чуть влажные, горячие бедра ощущалось им совершенно явственно.

— Вкус просто потрясающий! — заявил он, опуская бутылку и бокалы на столик.

— Вообще-то, его положено с лимоном пить, — сказала Мич, крутя шиньон на голове вправо-влево. — Очень интересный результат получается...

Порнов хотел возразить, что и без лимона совсем неплохо, но не успел.

— Лимона, увы, я не нашла, — сказала Мич. — Но эта твоя плитка, она такая кислая оказалась; я попробовала — аж челюсть свело.

Порнов почувствовал себя дурно.

— Я бросила тебе половинку, — закончила Мич просто. — Правда, вкусно?

— Скоко, скоко? — чуя смертный час, просипел Порнов.

— Половинку, — ответила Мич, прекратив крутить парик. — Совсем ведь малюсенькая пластиночка. Что, много?!

— Е-мое; антидот, живее! — воскликнул Порнов и, видя, что Мич его не понимает, прямиком ринулся в туалет; сунул пальцы в рот, чтобы вызвать рвоту; не тут-то было — гортань уже онемела и ничего не чувствовала. Холод растекался по желудку и пищеводу; зато внизу живота вовсю полыхал сумасшедший огонь.

Проскочив через ванную, Порнов оказался у себя, метнулся к тумбочке и рассыпал по поверхности остатки пилюль; безнадежно покатал круглые капсулки, ничего подходящего не нашел; упал на свою кровать и попытался расслабиться.

Вышло с точностью до наоборот, тело стало жарким и твердым; везде, и особенно внизу; и если можно представить себе жажду путника в пустыне, то это было нечто похожее; никаких мыслей, кроме одной, в голове Порнова не осталось.

— Сама виновата! — объявил он, сел на постели и содрал с себя полотенце. — Я здесь не при чем; сама виновата!

Он подскочил к двери и рывком распахнул ее. Мич, пригорюнясь, сидела прямо перед ним; уткнув локти в колени и опустив подбородок на ладошки, она разглядывала пол.

— Я хотела, как лучше, — она подняла виноватые глаза на Порнова и осеклась; тихо взвизгнула и распрямилась.

Больше ничего она сделать не успела.

Порнов, как гепард, прыжком приземлился на корточки прямо перед ней; молниеносно просунул голову между женских ножек и быстрым рывком двинул ее вверх в устье бедер; Мич слабо вскрикнула от сильного удара и опрокинулась на спину. Руки Порнова одним плавным длинным движением скользнули от коленей к бедрам и выше, к груди. Халат, с треском теряя пуговки, разлетелся на две половины. Ноздри Порнова жадно задрожали; он с шумом потянул в себя запах женской плоти; урча совсем по-звериному, он вывалил язык и прошелся им через все тело Мич; от лобка — через пупок, живот, между дрогнувших грудей — к шее.

Подхватил девушку за талию и легко, всю, без остатка, закинул на кровать; подавленная бьющей из Порнова животной силой, та даже не пыталась сопротивляться; лишь попыталась высвободить спутанные халатом руки. Порнов понял ее движение по-своему и в течение секунды изодрал халат в клочья; крепко удерживая руки Мич своими, вновь, урча, припал ртом к лобку Мич; лишь убедившись, что все вокруг стало мягким и податливым, одним точным рассчитанным движением своего тела вверх овладел женщиной; та вздрогнула, вскинула голову и впилась ногтями в порновские предплечья; ни вскрика, ни гримасы боли Порнов не дождался.

Бедра его били мерно и сильно, отлаженному ритму их позавидовал бы любой метроном; другая женщина давно бы уже забилась в пароксизме страсти; Мич же только сильнее погружала ногти в порновскую кожу. Нисколько не задумываясь о какой-то там морали, Порнов, удовлетворив первый острый позыв, властным рывком перевернул девушку на живот; достигший, казалось бы, невозможной величины каменный молот вернулся на свое место; вбивая девушку во вздрагивающую кровать, оживший свайный копр загремел кувалдой, заколотил вновь. Девушка разметала руки, распластавшись крестом; вжимаясь щекой в простыню, она вдруг что-то гортанно вскрикнула на незнакомом языке; голова ее мотнулась, перекинулась на другой бок, затем обратно; каким-то чудом удержавшийся до сих пор парик улетел прочь; влажно блеснула гладко выбритая кожа; судорога страсти выгнула смуглое тело, и Мич тонко и жалобно закричала.