Неожиданно настроение ее резко изменилось — увидев недоуменно-вопросительное выражение лица Эша, она рассмеялась.

— Это все наши игры, — пояснила она. — С самого детства время от времени мы любим подшучивать друг над другом, поддразнивать, чтобы повеселиться. Няня говорит, что мы унаследовали любовь к шуткам от мамы — она своими выходками иногда доводила папу буквально до безумия. Точно так же, как мы доводим теперь няню.

— Да, я это заметил сегодня за завтраком, — сухо сказал Дэвид. — Неужели она никогда не сердится на вас?

Она снова рассмеялась, но на этот раз довольно-таки злорадно.

— Очень часто. Но она уже научилась принимать нас такими, какие мы есть. — Она сорвала травинку и кончиком пощекотала себя по губам. — Она часто ворчала на нас, когда мы были детьми, ругала за то, что иногда мы жестоко обходились друг с другом, — вы же знаете, каковы дети. Пожалуй, я вела себя еще хуже, чем Саймон и Роберт, но чего вы хотите от девочки, которая растет рядом с двумя старшими братьями.

— Вам нет нужды рассказывать мне, какими злыми бывают подчас очаровательные маленькие девочки.

Кристина с любопытством посмотрела на него.

— Вы говорите как человек, имеющий личный опыт в этом вопросе.

— Я... в общем... у меня тоже была сестра, — ответил Эш, избегая ее взгляда.

— Была?

Дэвид невидящими глазами уставился в пространство.

— Ее звали Джульеттой. Она... — он с трудом подбирал слова, — она... утонула, когда мы были еще детьми. Мы упали в реку, но мне повезло больше — меня вытащили. — Он вспомнил вдруг исчезающую под водой маленькую белую ручку с растопыренными пальчиками.

Теперь уже Кристина наклонилась и взяла его за руку. Он вздрогнул от неожиданности.

— Вы по-прежнему боитесь воды? — мягко спросила она. — Именно поэтому вы так испугались прошлой ночью?

Она продолжала держать его за руку, а Дэвид молча смотрел ей в глаза. Потом отвернулся — взволнованный и не уверенный ни в чем.

— Я чувствую себя очень неловко из-за этого происшествия, — наконец сказал он. — Но в связи со смертью Джульетты меня по-прежнему по ночам мучают кошмары. Возможно, прошлой ночью они каким-то образом наложились на реальность.

Он вспомнил вдруг руки, вытягивающие его из воды, но не мог точно сказать, не было ли это отголоском событий, произошедших много лет назад.

— Вы все еще думаете о Джульетте? — поинтересовалась Кристина.

— Я плохо ее помню, — холодно промолвил он.

Он порылся в карманах в поисках сигарет, вытащил пачку. Сунув сигарету в рот, он вдруг спохватился и предложил пачку Кристине. Но она, продолжая пристально наблюдать за ним, отрицательно покачала головой. Эш чиркнул зажигалкой и затянулся. Он хотел было что-то сказать, но вдруг заметил, что Кристина не сводит взгляда с его замершей в воздухе руки, все еще сжимавшей горящую зажигалку. Она завороженно смотрела на маленький язычок пламени.

Эш потушил зажигалку, девушка несколько раз моргнула, потом вскочила на ноги и стала отряхивать длинную юбку от прилипших к ней травинок и сухих листьев.

— Пора возвращаться в дом, — сказала она.

Эш ошеломленно стоял на месте.

— Спорим, я доберусь туда раньше вас, — поддразнила его насмешливо Кристина. Она со смехом повернулась и побежала в гущу деревьев.

Эш вдавил в землю недокуренную сигарету и с трудом поднялся на ноги.

— Эй, послушайте, не так быстро! Я могу заблудиться! — крикнул он ей вслед.

Но Кристина не ответила, и ему оставалось лишь смиренно наблюдать, как ее фигурка удаляется все дальше и дальше.

Эш медленно направился вслед за ней, сам не понимая, раздражает его или умиляет детская непосредственность этой девушки. Потеря родителей в столь юном возрасте не способствовала взрослению Кристины и Саймона. Наверное, им очень не хватало в жизни сильной руки отца и умиротворяющего, ласкового отношения матери. Няня Тесс, судя по всему, не способна была дать им ни того, ни другого. Похоже, роль старшего в доме, его главы, досталась Роберту, но он оказался способным не более чем на благожелательное равнодушие.

Впереди Эш иногда видел Кристину, чья фигурка мелькала среди деревьев.

— Кристина! Дайте же мне передохнуть! — крикнул он, но в ответ услышал лишь ее тихий смех в отдалении.

В лесу царила полная тишина, нарушаемая только шорохом и хрустом листьев под ногами Дэвида. Вскоре он совсем потерял из вида Кристину.

Он остановился и стал оглядываться вокруг. За спиной, как ему показалось, он услышал чьи-то шаги. Он снова назвал Кристину по имени.

Никакого ответа, даже смеха не слышно.

Он опять пошел было вперед и тут же снова остановился.

Кто-то прячется за деревом слева?

Он подождал немного, но не заметил никакого движения. Эта глупая детская игра раздражала его все больше и больше.

Вновь остановиться его заставил совершенно иной звук. Он был похож на смех ребенка.

Резко обернувшись, Эш успел заметить нечто, торопливо скрывшееся среди деревьев. Но все произошло мгновенно, и он не успел ничего рассмотреть.

Странно, но ему показалось, что это была маленькая девочка. Хотя с уверенностью он не смог бы это утверждать. Видение было таким коротким.

Он резко повернул голову. Нет, он не мог слышать чей-то шепот. Конечно же, это ветер шумит в кронах деревьев.

И вновь слабый отголосок смеха.

Эш резко втянул в себя воздух. Ему показалось, что откуда-то из желудка поднимается и охватывает его странное ощущение — будто кровь стынет в жилах, пробегает мороз по коже и холод медленно пронизывает все его тело. Он не мог понять, отчего ему вдруг стало не по себе, но чувство оказалось столь сильным, что игнорировать его было невозможно. Дэвид невольно ускорил шаги и пошел дальше через лес.

Время от времени он внезапно оглядывался назад, резко поворачивал голову то влево, то вправо. Он явно был не один. И все же рядом с ним никого не было.

Эш сдерживался, чтобы не побежать, но шел очень быстро.

Он услышал тихий смешок, чья-то рука коснулась его плеча. Конечно, прикосновение могло быть и легким касанием листьев. Но смешок — это смешок, и ничто другое.

Он едва не споткнулся и ухватился рукой за неровную кору дерева. Но задерживаться не стал и поспешил дальше. Лес стал гуще и темнее, создавалось впечатление, что здесь царят вечные сумерки. Но это невозможно. Быть может, и холод тоже был плодом его воображения? Лоб покрылся испариной, влажная рубашка прилипала к телу, спина тоже была мокрой. Эш торопливо шел вперед, теперь уже не обращая внимания ни на сопровождавшие звуки, ни на бесплотные тени вокруг.