Съев еще салата, на ум пришла иерархия потребностей Маслоу. Простая психологическая теория, она утверждает, что физиологические потребности, такие как еда, вода, тепло и отдых, должны быть удовлетворены, прежде чем двигаться вверх по пирамиде.

Следующий уровень — безопасность.

Я оглянулась на закрытые окна.

Безопасность.

Я не была готова думать об этом.

Сначала еда.

После еще нескольких кусочков и еще нескольких глотков воды, я посмотрела на мужчину.

— Ты мне не ответил.

— Вообще-то, я сказал тебе прекратить задавать вопросы.

Я покачала головой, вонзая вилку в салат.

— Я не могу. Это то, чем я занимаюсь, — я зацепила вилкой салат и отправила его в рот. — Мой дом…

— За последние две недели — несколько раз.

— Надо было послушаться отца и установить сигнализацию.

Его губы дрогнули.

— Это бы меня не остановило. Это также не остановило бы людей, которых ты встретила у своей входной двери, или тех, у кого есть ключи. В принципе, твой дом мог бы стать вторым вокзалом Гранд-Сентрал. Даже соседка приходит и уходит.

Я знало о миссис Бисон. У нас было взаимопонимание. Однако, услышав, как он небрежно обсуждает людей, приходящих и уходящих из моей частной собственности, я похолодела. Я натянула одеяло обратно на плечи.

Хотя я ела и удовлетворяла основные потребности, это был только первый уровень пирамиды. Чем больше он говорил, тем меньше я чувствовала себя в безопасности. Нет, настоящая проблема заключалась в том, что я, сама того не ведая, уже некоторое время не была в безопасности. Я потуже натянула одеяло.

— Я знала о миссис Бисон. Как я могла не знать, что ты там был?

— Такие люди, как ты, никогда этого не узнают.

— Как я? — спросила я, откидываясь на спинку стула.

С едой и водой в желудке и после туалет, мой разум теперь был заполнен вопросами. Мне нужна информация.

Потянувшись к другому стулу, мужчина развернул его на одной ножке и оседлал. Его длинные ноги встали по бокам, а руки скрестились на груди. Его бицепсы выпирали из-под черного материала водолазки. В отличие от прошлой ночи в моей спальне, две верхние пуговицы его футболки с длинным рукавом были расстегнуты, открывая край разноцветной тату, должно быть, покрывающей его грудь, а также руки. Я наблюдала, как его кадык дергается и челюсть напрягается, словно он решал, что сказать.

В свете комнаты и того, как он сидел, от него исходила уверенность, но в то же время в нем чувствовался непринужденный комфорт. Легкость было бы хорошим описанием.

Хотя эта ситуация была немыслима, и я все еще не была уверена ни в чем и ни в ком, его отношение успокоило меня. Возможно, это ложное чувство безопасности. Я не была уверена.

Его зеленые глаза впились в меня, а голос эхом разнесся по цементной комнате.

— Такие люди, как ты… — он сделал ударение на слове, — …доверяют другим. Ты видишь хорошее, а не плохое. Ты не ищешь информации, потому что веришь, что все вокруг тебя живут по твоим моральным стандартам.

— Ты не знаешь меня.

Он встал и шагнул ближе. Я откинулась назад, чтобы поддерживать зрительный контакт. Еще один шаг, и он оказался рядом со мной. Близость смыла мое прежнее чувство комфорта.

— Что? — спросила я, внезапно занервничав.

Он протянул руку и провел подушечкой пальца по моей щеке, моя шея напряглась.

— Мне показалось, ты запретил прикасаться.

— Я сказал, что ты не можешь прикасаться ко мне. Я уже прикасался к тебе, — его палец переместился ниже, к моей челюсти, шее и ключице. Резким движением руки он опустил одеяло. — Может, мне стоит проверить передатчик?

Я быстро отодвинула стул, и скрежет о цементный пол прорезал затхлый воздух. Я встала, одеяло упало на пол.

— Что ты делаешь?

Он отодвинул стул, единственное препятствие между нами.

— Я показываю тебе, насколько ошибочны твои взгляды.

Мы двигались в унисон, пока мои ноги не уперлись в диван. С каждым шагом пульс учащался, а дыхание становилось все более поверхностным. Его взгляд был как лазер на моей коже. Хотя он не прикасался ко мне, я чувствовала, как его пальцы скользили по моей груди.

В равной степени предвкушения и страха мои соски напряглись под лифчиком и толстовкой.

Я выпрямилась. Босая, я оказалась на двенадцатидюймовом расстоянии от человека, возвышавшегося надо мной.

— Остановись.

Его палец снова коснулся моей щеки.

— Ты считаешь меня хорошим. Ты сказала это, когда я открыл дверь. Ты сказала, что рада, что это я.

— Я… я думаю… Я не знаю тебя, но, если выбирать между тобой и теми фальшивыми полицейскими, я была рада, что это ты.

Его руки скользили по моим рукам, порхая по рукавам моей толстовки.

— Откуда ты знаешь, что они фальшивые?

— Потому что ты спас меня от них.

— Что, если нет? — Его руки продолжали блуждать прямо по моей кожей, призрачное прикосновение к рукавам. — Что, если я плохой?

— Ты пытаешься меня напугать.

— Или я говорю тебе правду. Вот что я имею в виду, говоря о таких людях, как ты. Ты не можешь видеть зло, потому что в тебе самой его нет. — Он потянулся к нижнему краю моей толстовки. — Я собираюсь снять толстовку.

— Нет.

Мой голос дрожал, голова двигалась из стороны в сторону.

— Я хочу проверить передатчик.

— Я не верю тебе.

Мужчина выдавил улыбку, которая не соответствовала его глазам.

— Ты права, я солгал.

— Солгал?

— Я хочу увидеть твою грудь.

— Я… я…

— Скажи, ты боишься?

Он наклонился ближе и вдохнул.

Это было странно и интригующе одновременно.

Когда я не ответила, он начал поднимать мою толстовку.

— Или ты возбуждена?

— Что? Нет, — я оттолкнула его руку и крепко сжала подол. — Ладно. Ты доказал свою точку зрения. Ты не очень хороший.

— Ох, Лорел, ты ошибаешься. Я очень хороший.

Мои губы поджались, я выпрямилась.

— Без разницы. А теперь отойди, черт побери.

— Что мешает мне взять тебя на диване, прямо здесь и сейчас?

Пыльный воздух застрял в моих легких, когда колени ослабели. Я не была ровней этому человеку, но была чертовски уверена, что не сдамся без боя. Отпустив толстовку, я подняла ладонь в нескольких дюймах от его груди.

— Я. Я сказала: «Нет».

— Думаешь, этого достаточно?

— Достаточно.

— Лорел, это не должно быть игрой. Это вопрос жизни и смерти, — он медленно покачал головой. — Чтобы эта договоренность сработала, ты должна слушать мои указания. И когда я даю их, ты слушаешь и повинуешься. Ты играешь в покер с высокими ставками с навыками игры в догонялки. Это тебе не по зубам.

Он сделал шаг назад.

Я глубоко вздохнула. Зачем он это сделал?

Я чувствовала себя в безопасности рядом с ним, но теперь не знала точно, что чувствую.

Я потянулась к своей руке.

— Если тебе нужен передатчик, я пойду в ванную и сниму лифчик.

— Мне не нужен передатчик. Я хочу, чтобы ты поняла, что это серьезно. Я не выяснил, кто были эти люди в твоем доме прошлой ночью и на кого они работали. Я также не могу понять, чего они хотели. — Он пожал плечами. — Они отвезли тебя в университет, но взлома не было.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотел сам посмотреть, что произошло в твоей лаборатории. Я ходил в университет, пока ты был без сознания. — Он повернулся и снова оседлал стула. — Я не верю, что там был взлом. Все казалось на своих местах.

— Я не понимаю. — Я вернулась к стулу, на котором сидела, и опустилась на него. — Как ты туда попал? Доступ ограничен.

На мгновение он сжал губы и уставился на меня. Наконец он заговорил:

— Система безопасности в университете не так безупречна, как ты хочешь верить. Проникнуть на этаж незамеченным не проблема. Я вошел в каждую зону. Проблема, которая меня беспокоит, заключается в том, что все лаборатории и кабинеты были закрыты, так как там никого не было. Свет выключен.

— У меня так много вопросов. Ты уверен, что там никого не было? — спросила я.