– Отрабатываю, – невозмутимо сообщает он, скидывая мундир.

– Чего? – не поняла я.

– Ваш долг.

– ???

– Натурой, Васенька, – сообщает мне он и, придавив меня к кровати, целует так, словно он пожиратель и твердо вознамерился высосать мою душу.

Вот тут-то до меня и доходит весь ужас моего положения.

Зелье-то! Зелье-то любовное, выходит, он все ж отхлебнул!

А что ж делать-то теперь? Что делать?!

– Вась, по-моему, это плохая идея. Если нас поймают, то на этот раз точно выпрут из Школы, – менторским тоном прокаркал Ферди мне на ухо.

Этот предатель даже хотел улететь, но я вовремя прихватила его за хвост, рискуя при этом испортить свою любимую мантию птичьим пометом. Не то чтобы она была красивой. Скорее – незаметной. Ибо потому, что непонятный грязный черно-коричневый цвет отлично сливается с осенним лесным пейзажем.

– Что ж ты такой нудный, Ферди? Раньше ты таким не был. Помнится, бывало, ты с удовольствием принимал участие в моих вылазках.

– Раньше ты цветочки собирала, а не пыталась забраться в могилу к упокоенному зомби. Сечешь разницу?

– Струсил? – тоном опытного провокатора поддела я его.

– Я?! Да ни в жизнь! За тебя переживаю!

– Вот и славненько! Поскольку, со мной абсолютно точно ничего не может случиться, – помахала перед клювом Ферди противозомбиевым амулетом, – то можно и ускориться.

Ворон вновь дернулся, пытаясь сбежать. Но от меня-то не сбежишь просто так. Хватка настоящая ведьминская! К тому же долг Ферди – везде меня сопровождать и помогать во всем.

Фердинанд – не простой ворон. Он – фамильяр, которого для меня сотворила любимая прабабушка.

«Почему не традиционный кот?» – спросите вы.

У бабки Магды всегда было своеобразное чувство юмора и старое пыльное чучело ворона. Чучело висело у нее в уличном туалете и пугало гостей, если таковые осмеливались осквернить ведьминские угодья своими нечистотами.

– Я скоро умру, – сказала тогда прабабушка. – Не пропадать же добру.

В том, что этот хлам – добро, я сомневалась. Но, дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят.

С Ферди мы неплохо поладили. Можно сказать, сошлись характерами.

Просто не передать словами, как спится под его заунывный бубнеж на тему настоящего ведьминского поведения!

– Ну, где это видано, чтобы настоящая благородная ведьма ножками топтала по болотам, лесам, рылась в грязи и собирала остатки нежити?

Уверять Ферди, что это и есть настоящая ведьминская работа, я не стала. Он мигом нашелся и просветил, что это работа не высших ведьм, а травниц, что живут в селениях.

Да-да, даже в нашем деле есть жесткая иерархия.

И уверять Ферди, что я давно уже не благородная леди, глупо. Он скорее развоплотится, чем признает обратное.

Так уж вышло, что я сирота, и воспитывала меня сначала бабушка, которая в один прекрасный день печально поэкспериментировала с зельем, а затем уже прабабушка.

Наш ведьминский род, некогда богатый и родовитый, обнищал. Хоть моя прабабка и жила во дворце, он больше походил на заросший паутиной и грязью веков склеп. Селяне за версту обходили страшный дом старой ведьмы Магды и окропляли себя святой водицей каждый раз, когда она выбиралась в деревню, чтобы прикупить продуктов.

Ну, как прикупить…

Местный бакалейщик отдавал ей их просто так. Лишь бы Магда не распугивала своим эксцентричным видом всех покупателей. Однажды он как-то попытался пожаловаться на нее местным властям. В итоге полмесяца с несварением желудка и кишечной палочкой ходили все: и бакалейщик, и все отделение местной стражи.

Такой уж характерец у моей бабули.

Когда я подросла и выросла из детских нарядов, бабуля всерьез призадумалась о моем будущем. Внученька я у нее единственная, любименькая и поэтому она, подзатянув пояс, собрала остатки своего эксклюзивного яда и нанесла визит директору Астейской школы ведовства и знахарства, уважаемому ведьмаку Гаргасовичу.

Надо ли говорить, что меня не особо любят в школе?

Гаргасович до сих пор не может на меня смотреть без содрогания. Сильно уж я на бабулю похожа.

Учусь на бюджетном отделении самого крутого факультета нашей школы ведовства. Учусь на «отлично», но от этого дамоклов меч под названием «отчисление» не перестает висеть над моей шеей.

Нас, бюджетников, тут не так уж и много. Я и еще пара ребят, которым повезло чуть больше в этой жизни. Оба обладают уникальными природными способностями, о которых я и мечтать не смела. Гаргасович хоть и терпит мою скромную персону у себя в школе, все же не оставляет попыток найти повод и отчислить за неуспеваемость. Вот и приходится вертеться, как змея на сковороде, придумывая все новые способы, как повысить собственную силу и преуспеть в знаниях. Ведь мне нужно быть каждый день на шаг впереди остальных.

– Ты уверена, что это здесь? – нервно дрожит на моем плече Ферди, когда мы оказываем в низине леса, там, где начинаются непроходимые болота.

Здесь еще довольно сухо, и можно разглядеть небольшие бугорки, поросшие красным могильным мхом. Он растет только в тех местах, где упокоена восставшая нежить.

– Ага. Сейчас немного передохнем, и надо копать.

Присела на поваленное дерево, пристроила рядом лопату, что одолжила у нашего дворника. Он нормальный парень, хоть и тролль. В связи с последним общение наше сводится к двум междометиям: «ну!» и «да ну!» Зато язык сладких пирожков он понимает куда лучше. А за небольшой кулек печенья всегда помогает мне в моих «исследованиях»

Наукой заниматься мне нравится. После окончания школы хочу остаться на кафедре ведовства, но сомневаюсь, что Гаргасовичу придется по душе такая идея.

Немного помедитировав на зловещий шелест листьев, решительно взялась за лопату.

– Вась, я реально за тебя переживаю, – пока я копаю, продолжает жужжать над ухом ворон.

– Хватит болтать! – гаркнула я, уже порядком вымотанная копанием. – Лучше бы помог.

– Так я и помогаю, – развел крыльями Ферди. – Морально…

Пропусти последнее замечание мимо ушей, продолжила сосредоточенно копать, и тут лопата уперлась во что-то твердое. Наклонилась и, пошарив рукой, наткнулась на какую-то пластину.

– Что это? – Я с интересом стала рассматривать небольшую прямоугольную табличку.

Перчатками стерла влажную землю. Табличка оказалась из какого-то металла. Похоже, серебряная. Смутные догадки, какое-то знание на задворках памяти шевельнулось, но пропало – мой мозг принялся медленно переводить руны, начертанные на табличке.

Ферди снова уселся мне на плечо и нервно хлопнул крылом:

– Ва-а-а-сь…

– Отстать. Не видишь – я читаю.

– Вась! Василена!

– Ну, что! – раздраженно смахнула Ферди и замерла: под ногами что-то шевельнулось.

С диким визгом выбралась из ямы и стала напряженно вглядываться в темноту ямы.

– Васька, ты что натворила?! – полузадушено прохрипел Ферди.

В голове руны встали на свои места.

– Твою ведьму, – прошептала я. – В руке у меня была та самая табличка, что удерживала умертвие в земле и покое, – Гаргасович меня прибьет.

И, словно в подтверждение этому из могилы послышалось:

– Ы-ы-ы-ы! Р-р-р-р!

Четыре часа утра.

Дворовые петухи Астейской школы только-только продрали сонные глаза, а мы с директором Гаргасовичем не спим.

Бдим…

Я взбодрилась марш-броском по пересеченной местности, удирая от восставшего зомби, а Гаргасович судорожно пытался упокоить эту тварь обратно в могилу.

Нужно ли говорить о том, что попытки его не увечились успехом, и даже мой амулет, что я успела подзарядить, не спас его от голодающего умертвия.

В итоге недолгой, но от этого не менее зрелищной схватки умертвие самым бесчеловечным способом было обездвижено и заперто в сторожке у дворника, а Гаргасович, лишившейся клока волос на затылке, накормлен успокоительным, приготовленным по моему личному рецепту.

Успокоительное у меня выходит отменное, но с нашим директором, похоже, плохо совместимое.