– Мне двенадцатый, – улыбнулась она.

Мне хотелось только хмыкнуть, зная своего босса. И всё верно: он никак не отреагировал на её просьбу. Это сделала я. После чего встала сбоку от него и как ни в чём не бывало продолжила:

– Насколько нам известно, генеральный директор этой компании собирается провернуть сделку с нашим конкурентом, хотя в соглашении, которое мы с ними заключали, чётко прописано, что иные торговые сделки по аналоговым продуктам недопустимы. Ведь именно мы являемся ключевыми партнёрами, делающими им семьдесят процентов прибыли от приобретения их товара. Юридический отдел уже составил претензию, осталось только лично встретиться с руководством, чтобы исключить слив информации.

– Что дальше? – задал он вполне резонный вопрос.

– Поездка на новый завод. Вы хотели посмотреть, как там идут дела.

Двери лифта распахнулись, и мы вышли, не обращая внимания на попутчицу.

Поклонский любит красивых женщин. Очень любит. Но никогда не посмотрит на кого-то на работе. В его черепной коробке вместо тёплого мозга – холодный рассудок. Об этом вам скажет любой сотрудник нашего холдинга.

Войдя в приёмную, я коротко кивнула вскочившей Анжеле и прошла в кабинет следом за генеральным директором.

Шеф на совещание не торопился. Включил спокойно компьютер, сел в кресло и стал что-то просматривать. Мне же оставалось только ждать, пока он не завершит дела. И, блин, я даже поторопить не могла, потому что… Ну потому что!

– Где хранится отчёт о «Никрекс»?

Я обошла стол и заглянула в монитор через его плечо. Открыта была вовсе не та папка. Всё систематизировано, но иногда нужно помнить не только название организации.

– Посмотрите в папке с годовыми планами.

– Здесь? – шеф навёл курсор на иконку с планами проектов.

– Нет, корневая «Запланировано».

– Здесь?

Господи, мы до вечера будем искать нужную папку! Что с ним сегодня? Он же не любит опаздывать.

Не выдержав, я положила руку поверх его и навела курсор на нужный значок. Кожу словно пронзило током. Пальцы я отдёрнула, но мы оба замерли, молчаливо переваривая каждый свои мысли.

Зря я это сделала. Несмотря на долгие годы работы, из-за чего я нередко забывалась, отношения у нас не столь близкие. Поклонский не любит, когда его трогают. Он и руку-то пожимает со стеклянными глазами, стараясь отстраниться. А по завершении общения, когда собеседник уже этого не видит, непременно обрабатывает руки антисептиком. И нет, это не мизофобия. Он спокойно может трогать вещи, не испытывая страха, или пожимать руку лучшему другу Карпову. Скорее, это очередной бзик на почве перфекционизма, к которому я уже привыкла.

Закусила губу, предчувствуя новую бурю, но её не последовало. Прозвучало только холодное:

– Не делайте так больше.

Злится. Обращение на «вы» – первый признак раздражения. Я чисто рефлекторно сделала шаг назад и попыталась сгладить ситуацию:

– Простите, я д-думала, это…

– И не мямлите, Марина, – поморщился он. – Терпеть не могу, вы же знаете.

Я сглотнула и заткнулась, пытаясь подавить в себе ту маленькую девочку, что закатывала истерику по любому поводу. Её давно нет. Я взрослая и рассудительная женщина, а упрёки босса меня не трогают.

Вернулась на прежнее место перед его столом, ожидая, когда он закончит, и попыталась представить день, когда контракт утратит свою силу. Осталось ведь совсем недолго.

Поклонский вздохнул, а затем поднялся из-за стола, окинув мою фигуру внимательным взглядом. Я сразу почувствовала себя неловко, хотя уверена, что шеф не видел во мне сексуальный объект.

– Вечером тренировка. Я помню, что у тебя другие планы, но… – Он нахмурился, глядя на меня. – Ты тоже пойдёшь. Мне кажется, ты начала поправляться.

Я замерла, давя реакцию. Улыбка. Только улыбка. Ещё немного, Вавилова. Да, у тебя сегодня встреча с сёстрами. Да, тебе давно пора начать налаживать личную жизнь. Но размер неустойки слишком велик, чтобы послать лесом Поклонского прямо сейчас. Подумаешь, один час на беговой дорожке вне графика тренировок! Не впервой же, в самом деле.

– Хорошо, Сергей Андреевич.

Он кивнул, подхватил рабочую папку, заготовленную мной со вчерашнего вечера, и мы выдвинулись на совещание, где нас ожидала толпа заместителей и их злых помощников, от которых обычно страдала я.

Я же ещё не говорила, что меня считают директорской подстилкой? Впрочем, это станет очевидным несколько позже.

Анжела успела уведомить всех своих коллег-подруг, дать сигнал тревоги, и теперь офис работал как одно целое. Кому, как не мне, знать, что вся эта показуха направлена на удовлетворение Поклонского? Начинала-то я с «бедная девочка, как же ей достаётся от этого чудовища», а теперь в спину звучит только: «Вот стерва! Ты же благодаря нам из всего этого дерьма вылезла». И нет, не благодаря им, а вопреки. Если бы прислушивалась к советам, то жила бы сейчас впроголодь, без квартиры, транспорта и денег.

Удивительно, но босс, несмотря на огромный долг, купил мне квартиру, заставил получить права и подарил хорошую машину. А ещё платил зарплату, о которой можно только мечтать. Вот в чём в чём, а в жадности его упрекать нельзя. Помнится, когда я только начала работать, он в компании имидж-консультанта провёл меня по всем бутикам, создавая мне образ. Чувствовала я себя на тот момент тряпичной куклой и часто думала о том, чтобы отказаться от всего, но…

Это пресловутое «но» было всегда. Где и кем я была бы сейчас, если бы не Поклонский?

– Сколько? – привычно спросил босс, скрывая усмешку в уголках губ.

Осмотрелась и честно ответила:

– Трое.

– Делай.

Я кивнула, достала смартфон и набрала сообщение секретарю. Раз в неделю мы стабильно кого-то убирали. Из-за любой мелочи. Неправильно повязанный галстук, кружка кофе на рабочем столе, заспанный вид, похмелье, пьянство, раздолбайство. Не уволить не могли, ведь это «превентивные меры, Марина. К тому же, в офисе нашего холдинга всегда должна быть свежая кровь».

Едва не поморщилась, вспомнив, каким тоном он говорил тогда.

Ненавидящие взгляды жгли спину, давили, но я продолжала идти как ни в чём не бывало. Все знали, что это не моя прихоть, но почему-то искренне считали меня виноватой.

В зале переговоров меня также ожидали злые взгляды помощников директоров, устроившихся на стульях вдоль стены. Одна радость: Поклонский с ними меня не сажает. Здесь я сижу во главе стола по правую руку от него, потому что именно я отвечаю за восприятие информации. Ведь помнить и структурировать – это моя работа.

Все присутствующие мужчины встали в знак приветствия, босс кивнул и занял своё место, как обычно, даже не подумав отодвинуть для меня стул. Я же не женщина. Точно нет. В офисе я сотрудник компании без пола, поэтому…

Горькая мысль отчего-то скользнула в горло и разбухла, причиняя дискомфорт. Я села на своё место, когда Поклонский разворачивал папку и просматривал по диагонали подобранный для него материал. Взглянула на присутствующих и наткнулась на улыбку Карпова. Тот подмигнул и сделал незаметный жест, на который я была вынуждена мотнуть головой. Бровь Карпова, а по совместительству друга моего шефа, поползла вверх. Незаметно пожала плечами в ответ. Слава богу, этот безмолвный диалог не был никем замечен, иначе гореть мне под суровым взглядом начальника.

– Приступим, – дал добро он, после чего потянулись часы переговоров.

Подобные собрания для многих считаются самой сложной частью работы, потому что нужно раскидывать мозгами, запоминать, внимательно слушать. Но лично мне на совещаниях проще, чем в полях. Мне очень трудно работать с боссом на выездах. Рядом с ним я постоянно нахожусь в напряжении, и это вымораживает настолько, что к вечеру от чувств и эмоций остаются одни ошмётки.

Уж лучше неподвижно сидеть и слушать о задолженностях, вложениях, прибыли дочерних компаний и прочем, чем ловить каждый звук, издаваемый его губами.

Когда совещание было окончено, а решение касательно «Меткома» принято, все замы стали собираться. Я же перехватила Карпова, чтобы чуть сжать его локоть и отвести в сторону.