- Я согласен лететь в Ботсвану.
Корпус вертолета гулко вибрировал. В просторном грузовом отсеке, тесно сбившись в кучу, сидели мои красавицы. Бояться им было нечего, но они боялись. Перед отлетом им объявили, что они летят домой, но им плохо верилось. Девочки избегали смотреть в мою сторону. Я на них не обижался. Экзосетный костюм - это что-то вроде внешнего скелета с мускулами. Сямостоятельно ходить я не мог, и меня засунули в эту клетку из гибких прутьев и стальных мускулов. На моей спине возвышался горб, совсем как у того ленивого верблюда из сказки Киплинга. Там квартировали мои новые внутренние органы.
Обычно экзосетные костюмы пользуются десантниками. В них можно прыгать вверх на три-четыре метра, бегать быстрее лошади и таскать при этом на себе чуть ли не тоннцу веса. Лично мне было не до прыжков - донести бы свое несчастное испотрошенное тело мумии до пункта назначения. К слову, свежепотрошенная мумия была в космическом скафандре. Думаете, меня засунули туда, чтобы я не рассыпался от ветхости? Ошибаетесь. Скафандр был бронированный. За одну ночь техники перепрограммировали экзосетный костюм с десантника-ящера на мои не святые и грешные мощи.
Жить в скорлупе было не ахти как, но можно.
Я летел в Хотмус и вез с собой пятерых девчонок.
Моя дражайшая, моя возлюбленная оставалась на всякий пожарный на Базе. Меня оторвал от горьких раздумий голос в наушниках:
- Мы прибываем.
- Вас понял, сэр.
Я поднялся с сиденья и попытался изобразить улыбку: "Красавицы, мы прибываем". Красавицы по-прежнему сидели молча, тихо и смирно. Да и каково им было возвращаться с того света? Я представил, как это может выглядеть со стороны: к селению подлетает большой , черный, страшный и рычащий зверь, рожает из чрева своего пяток покойниц и одного ублюдка. И никаких следов от еще семи человек. И где сейчас те ребята, которым сказал выкручиваться самостоятельно?
Вертолет снизился. "Выползай", - последовала команда. Я отодвинул дверь, сбросил металлическую лестницу и начал по ней спускаться. Не стоило спрыгивать - несолидно в моем положении. Следом выползли девчонки.
Взлетающий вертолет повалил воздушной струей их на землю. Начиналось самое интересное. Нас высадили в огороде за городской стеной. Какой разительный контраст с моим первым появлением здесь! В этот раз люди разбегались. Ну совсем как у Шантарской пираньи, майора Мазура: "а позади нас все пылало, а впереди все разбегалось".
Когда наша компашка дошла до ворот, они уже были закрыты, а над частоколом торчали шлемы лучников, копейщиков и бойцов местной самообороны. Ну я ладно, а чего они в девчонок-то целились? Я инстинктивно похлопал по кобуре. Крепость изготовилась к штурму. Было крайне логичным расстрелять или обстрелять нас, но стражники медлили. Догадывались о назначении той штуки, что висела у меня на бедре? Не знаю, не знаю. Я скомандовал девчатам держаться подальше от ворот и поковылял к главному входу. Две, нет, три стрелы ткнулись мне в грудь.
- Эй, идиоты, кончай стрелять. Это я, Осма, дружинник князя, - заорал я, задрав бороду, - открывай ворота, не видишь, что ли, кого привел?
Из амбразуры крепостной башни вылетел булыжник. Небольшой такой, с мою голову. Я едва успел втянуть голову в панцирь, и камешек чиркнул меня по шлему. От чириканья перед глазами поплыли разноцветные круги. Полагаю нецелесообразным повторять то, что я сказал по этому поводу по-русски. У них было время раскаяться и опознать мой голос.
- Болваны, да возжелай я без вашего разрешения пройти к князю, я бы там уже был, вошел бы прямо в окно усадьбы. Открывайте.
- Открывай ему? А кто ты такой? И откуда взялся? - распинался вредный и противный мне тип Зулус, мало я его на тренировках бил, - ты колдун, ты летаешь по воздуху.
- Я по воздуху не летаю, меня по воздуху возят. Не желаю я с тобой разговаривать. Зови князя, пока я тебя не пришиб.
- Какой ты прыткий, - рожа Зулуса показалась над частоколом, - князь на охоте, он... - тут крикун поперхнулся от затрещины и исчез. Заговорил Барин. Хороший мужик, он часто был старшим на воротах.
- Осман, уходи лучше, откуда пришел. Зачем пришел? Зачем девок привел?
- Зачем пришел или зачем девок привел, а, Барин?
Наша перебранка длилась долго. Пустить меня не пускали. Усталый, я отошел в сторонку и пристроился на завалинке у дома посада. Ждать предстояло долго, до вечера, раньше охота не кончится. Конечно, можно было выломать все двери силой. Во втором вертолете, что кружил неподалеку, дневало двадцать вооруженных до зубов крокодилов. Для этих опытных и зубастых десантников перемахнуть забор в три человечьих роста было раз плюнуть. Я мог и не выламывать сам дверь - ее бы передо мной услужливо распахнули, и я прошествовал бы к столу переговоров.
Только это был не лучший способ снискать расположение тестя. Я посоветовался с начальством, как долго мне придется сидеть пень пнем. "А если глуп как пень, родишься баобабом". Я прорычал в микрофон.
- Слушайте, есть там кто из людей на связи?
- Дани слушает вас, господин лейтенант.
- Слушай, Дани, вы что, не знали, что Янос отправился на охоту сегодня?
- Минуточку, - минуточка вышла длинной, а потом Дани подал голос. - Мы приносим вам наши извинения, но князь действительно отправился на охоту.
- А какого рожна вы меня посылали? Чего ради я восстал из гроба? Вы меня что, в гроб вогнать хотите?
- Еще раз приношу вам свои извинения, господин лейтенант. Оператор проявил халатность и не просмотрел пленку утренних донесений. Мы просмотрели ее сейчас. Янос действительно куда-то уехал. Мы можем уточнить, кто с ним был, что они с собой брали, какие разговоры велись в кавалькаде, только это потребует времени. Что с вами, господин лейтенант? Вы издаете странные звуки, у вас конвульсии на лице.
- Ничего, любезный, это зубовный скрежет. Как долго я могу протянуть в этом сундуке?
- В сундуке? Вы сказали "в сундуке"?
- В скафандре, мой маленький друг, в скафандре.
Иногда мне кажется, что умственные способности деймос деградировали вместе с ростом. Или у них другое чувство юмора?
- Когда у скафандра сдохнут батарейки?
- Истощатся, вы хотите сказать?
- Именно это я и хотел сказать.
- Если вы не будете двигаться, запасов электричества хватит надолго. Сейчас вы исчерпали около 8% своей мощности. Что еще требуется, мсье?
- Ничего, сэр. Впрочем, проверьте, о чем шел разговор в свите Яноса утром.
- Слушаюсь и повинуюсь, падишах.
Вот видите, с какой швалью мне приходилось работать! На Дани я не в обиде, а что до неизвестного мне доселе оператора (поймаю - ухи оторву), то здесь тоже все ясно.
Гидрофлюоресцидная кислота, так, кажется, она называется. Та самая, от которой краснеют носы и двоится в глазах. Ее выдавали техперсоналу для промывки, например, экранов мониторов. Ну, вы сами знаете, что ею обычно промывают. Никогда не видел ничего в этом дурного, но того оператора я положу под гусеницы танка, чтоб другим не повадно было. И сяду за рычаги. Кто сунется мешать, свяжу и положу рядом.
Сидя на завалинке у разбитого корыта, то есть у закрытых ворот, я сто раз обдумал, как мог бы с пользой, комфортно и очень приятно провести это утро. Лежал бы себе в больничном отсеке, приказал бы пригласить Мари для серьезного и ответственного разговора. И пока бы ты с ней разговаривал, вас, ваше рандеву фотографировали и записывали со всех углов и ракурсов компромат собирали бы. А чего мне стесняться? Главное она не знает, и ладно. А я, разве я не играл в любительских спектаклях? Не могу изобразить пылкой и страстной любви на глазах у зрителей?
Обижаете.
- Здравствуй, Мари, - я посылаю ей долгий и выразительный взгляд.
- Ты звал меня, Осма, - спрашивает она, красивая, стройная и гордая, как ты себя чувствуешь?
- Раны мои болят, но они не смертельны. Мари, я должен тебе многое сказать.
Моя королевна молча ждет. О, эти голубые и все понимающие глаза!
