Внезапно внизу под окном я услышал тихое покашливание. Раньше я не смотрел туда, а теперь смог разглядеть стражника, который прохаживался по переулку взад и вперёд. Скорее всего, он следил за тем, чтобы со стороны площади к решёткам не приближались посторонние. Только не было в этом мире человека, горевшего желанием спасти меня. Разве что кроме Вивьен, но она, вероятно, и сама нуждалась в моей помощи, если, конечно, была ещё жива.
Я так и не придумал, как мне убежать отсюда, поэтому снова устроился на полу, где сидел до этого, и прислонился спиной к стене. Какие-то варианты искать всё равно надо, иначе меня сожгут на костре, и Вивьен не сможет вернуться обратно к своему отцу. Может, всё-таки попробовать как-то сбежать по пути на допрос, либо уже непосредственно перед пытками? Потом уже точно ничего не выйдет.
С такими мыслями я просидел до самого рассвета, а с первыми лучами солнца в двери моей камеры раздался скрежет ключа. Кто-то хотел войти ко мне, поэтому я подобрался и приготовился, надеясь не упустить свой шанс, если таковой мне всё же представится. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился тюремщик с миской в руках. Несколько секунд он рассматривал меня своим затуманенным от алкоголя взором, а затем произнёс полным неприязни хриплым голосом:
– А, не спишь? Твой завтрак, чтобы хорошо отвечать на допросе.
Я подумал, что можно попробовать вскочить на ноги и пнуть его со всей силы в пах. Но тут из коридора донеслись ещё голоса, и я решил пока что отказаться от этой затеи. К тому же тюремщик и не приближался ко мне. Сделав всего один шаг, он поставил миску на пол, подопнул её в мою сторону, а затем быстро развернулся и поспешил удалиться. Что ж, оно и понятно, ведь они считали меня колдуном, поэтому неудивительно, что боялись. А подкрепиться и в самом деле стоило. И хотя в миске была навалена какая-то безвкусная кучка непонятно чего, лишь смутно напоминающая кашу, я съел всё подчистую, поскольку знал, что силы мне могут понадобиться. После этого я приготовился ждать, но и сам не заметил, как задремал.
– Просыпайся! – пробасил вдруг кто-то совсем рядом, и я открыл глаза.
Передо мной стояли два здоровенных мужика, которых я прежде не видел. Скорее всего, это были тюремщики, недавно заступившие на смену, и теперь они пришли за мной, чтобы отвести на допрос. Я знал, что меня ожидают там страшные пытки, и мне нисколько не хотелось идти с ними. Медленно поднявшись на ноги, я прикинул в уме, как бы мне вырубить их и выскочить за дверь, но в этот момент увидел в коридоре ещё двух тюремщиков. Справиться с четырьмя такими здоровяками, да ещё и со связанными за спиной руками, шансов у меня практически не было, и я решил пока что ничего не предпринимать. Ведь иначе меня всего обвяжут верёвками, а тогда мне уже точно не убежать. Наверное, лучше прикинуться слабым и беззащитным, чтобы притупить их бдительность, а вот когда появится реальный шанс совершить побег, тогда и действовать.
– Тебя ждёт инквизитор Габриэл, – продолжил тюремщик. – И не вздумай сопротивляться, только хуже будет.
Они схватили меня за руки и потащили к выходу из камеры. Что у одного, что у второго хватка была стальная, и мне пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы вырваться. Тюремщики, стоявшие за дверью, встали один спереди, другой сзади, и такой «весёлой» компанией мы все впятером двинулись по коридору. Достигнув лестницы, мы спустились на первый этаж, но продолжили спускаться дальше, пока не оказались в подвале. Подвальные катакомбы освещались только лишь несколькими факелами, воткнутыми в настенные крепления, так что здесь царил полумрак. А ещё явственно пахло смертью, отчего меня всего до самых костей пробрала ледяная дрожь.
Вскоре мы остановились возле двери, один из тюремщиков открыл её, и мы вошли внутрь просторного и довольно мрачного, я бы даже сказал, жуткого помещения. Мне в нос тут же ударил тошнотворный запах крови, тухлого мяса и нечистот, отчего меня чуть не вывернуло наизнанку. Но я всё-таки сумел договориться со своим желудком, чтобы тот не извергал съеденную утром кашу на пол, и так порядочно загаженный, и огляделся. Впереди за столом на большом деревянном стуле со спинкой сидел облачённый в одеяние священнослужителя человек, который моментально внушил мне чувство неимоверного ужаса, едва только я взглянул на него. Мне сразу стало понятно, что это и есть тот самый инквизитор Габриэл. На его лице играла глумливая улыбка садиста, облечённого властью и одержимого какой-то идеей, а глаза выдавали в нём сумасшедшего. Можно было с уверенностью заявить, что этому человеку нравится вершить судьбы людей, подвергать их страшным мукам и отправлять на костёр или виселицу. И неважно, доказана их вина или нет. Такого вопроса перед ним вообще не стояло. По его мнению, виновен был абсолютно каждый, кого приводили сюда тюремщики.
Чуть в стороне за мной безучастно наблюдали двое детин, габаритами даже больше тех двух тюремщиков, что заходили ко мне в камеру. На них были надеты забрызганные кровью фартуки, и я догадался, что это экзекуторы, выбивающие из людей признание в колдовстве. Но выбивали они его не просто так, а с помощью различных приспособлений, расставленных по комнате. Я быстро окинул взглядом эти орудия пыток, и меня всего передёрнуло, хоть я так и не понял принцип действия большинства из них. Но рассмотреть их более внимательно я не успел, поскольку Габриэл – царь и бог мира ужасов, сконцентрированного в этой комнате – произнёс:
– Это вчерашний колдун?
– Да, которого скрутили на площади, – ответил один из тюремщиков.
– Давайте его пока что в клетку, а ко мне приведите следующую, как её, – инквизитор провёл пальцем по своим записям. – Вот, Жоржину, которая изготавливала колдовское зелье. Да побыстрее.
Только сейчас я обратил внимание на небольшую клетку, стоявшую в самом углу комнаты. Ко мне подошёл один из экзекуторов, грубо схватил меня за руку, подтащил к приоткрытой решётке, с силой впихнул внутрь и запер. Тюремщики же поспешили к выходу, и вскоре их и след простыл.
Несколько минут я стоял молча, чувствуя, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Пару раз я даже порывался крикнуть, что ни в чём не виноват, но в последний момент останавливался. Да на меня никто и не обращал внимания – экзекуторы ковырялись в своих зловещих приспособлениях для пыток, а инквизитор делал какие-то записи.
Но вот дверь отворилась, и тюремщик ввёл в комнату насмерть перепуганную женщину, укутанную в старые рваные лохмотья. На лице её красовался здоровенный синяк, вероятно, из-за того, что она оказывала сопротивление.
– Так-так, кого это к нам занесло? – подняв голову, глумливо протянул Габриэл. – Никак Жоржина собственной персоной?
Он махнул рукой, и к женщине подошёл один из экзекуторов, а тюремщик, который привёл её сюда, уселся на скамью возле двери, чтобы дождаться окончания допроса.
– Я ни в чём не виновата, – дрожащим голосом вымолвила женщина. – Что вам от меня нужно?
– Ну как же не виновата, когда виновата, – подмигнул дознаватель и судья в одном лице. – А кто готовил колдовское зелье, чтобы заразить чумой жителей своей деревни?
– Зелье? – удивилась женщина, и её глаза округлились. – Нет, это было не зелье! Вам соседка на меня донесла? Это всё ложь! Я делала отвар из лечебных трав, чтобы вылечить её кашель, но отвар показался ей горьким, из-за чего мы поругались. Но колдовство здесь ни при чём!
– Значит, не хочешь признаваться в сговоре с дьяволом, ведьма? – со злостью прошипел инквизитор. – Ничего, скоро ты по-другому запоёшь. На дыбу её!
Он махнул рукой второму помощнику, и экзекуторы быстро сорвали с Жоржины лохмотья, полностью обнажив её тело. Она визжала и пыталась сопротивляться, но силы были явно не равны. Затем женщину подвели к свисающей с потолка верёвке, к которой привязали её сведённые за спиной руки. Наверху верёвка была перекинута через кольцо какой-то лебёдки, а другой её конец крепился к бревну с приделанным сбоку колесом. Один из инквизиторов принялся крутить это колесо, наматывая верёвку на бревно, и руки женщины начали подниматься к потолку, вытягиваясь сзади и причиняя ей сильнейшую боль, которая выражалась в диком крике. Вслед за руками, оторвавшись от пола, поднялось и всё тело этой несчастной женщины. А второй экзекутор-садист ещё и потянул её за ноги. Мне показалось, что я услышал хруст костей и сухожилий, но не был в этом точно уверен, поскольку её крик заполнял всё пространство комнаты, не оставляя места для других звуков. Но вот пытка закончилась, женщину опустили на пол и она вскоре умолкла.
