Бар назывался «Желтая утка», и в это время дня пустовал. Рабочие начнут собираться после того, как отбудут смену на сахарном предприятии, вокруг которого и образовался когда-то Лиллиберг. Офисный планктон приползет, когда отбудет повинность в тесных сотах своих контор. Сейчас в баре наблюдалась только парочка завсегдатаев, которых не смущала выпивка посередине дня, бармен да официантка, сидевшая на высоком стуле и смотревшая какое-то шоу по телевизору. Все это выглядело настолько жалко, что Дин в очередной раз решил, что ни за что не променяет кочевую нестабильную жизнь на так называемую нормальную. Это Сэмми мечтал о белом заборчике, клумбе с розами и жене-блондинке, а по Дину так лучше дороги и охоты не было в жизни ничего. Вот только Сэмми…
Сэмми…
- Текилу и орешки.
Он подсел за стойку. Никакого определенного плана не было. Можно было подождать, пока соберется побольше народа и подзаработать на картах или бильярде. Если они рванут на отдых, то деньги понадобятся. Можно было подкатить к официантке и скоротать время куда как более приятно, чем просиживая джинсы в мотеле. Тем более, что девушка им заинтересовалась, едва он вошел. У Дина Винчестера был наметанный взгляд на такие вещи. Четыре порции спустя он уже вовсю заигрывал с Минди и строил планы на вечер, когда у нее закончится смена. В голове настойчиво вертелась идиотская мысль: почему их всегда зовут Минди?
После шести начал собираться народ. Дин наливался текилой, но не пьянел. Обставил в покер на триста баксов местного инженера по безопасности и его дружков. Едва не нарвался на драку. Один раз звонил Сэму, узнать, все ли в порядке. Сэм ответил, что все спокойно, но он пока ничего не нашел, и это странно, потому что в век блогов и социальных сетей не засветиться в паутине это надо было уметь.
Часов около десяти Минди затащила его в подсобку и сказала, что у них есть полчаса и что сюда никто не придет. Она хотела заезжего красавчика так сильно, что текла, как кошка, и сама задирала короткую юбчонку. Дин посадил ее на какие-то ящики, распахнул на груди форменную блузу и начал целовать, закрыв глаза, чтобы не видеть окружающей убогости. И вот тут и случился сбой – в первый раз за всю богатую сексуальную жизнь Дина.
Мягкая девичья грудь не заводила. Покатые плечи казались слишком узкими, а ноги слишком костлявыми. Дин залез к ней в трусики и испытал приступ разочарования. Все женщины были одинаковы в этом месте, а ему хотелось… Перед мысленным взором нарисовался Сэм – с прикрытыми глазами, с набухшими от возбуждения губами. С хриплым стоном и сильными ногами, обхватывающими его бедра. Такой тесный и такой умоляющий: Дин, Дин, Диииин… Ни одна девушка не могла сравниться с ним. Ни одна девушка не вызывала такого сильного желания, что дышать было больно.
Дин оттолкнул Минди, отступил на два шага назад, глядя на нее дико и испуганно одновременно. Если это карма, как говорил Бобби, как говорил Сэм, то ее действие Дин ощутил сейчас в полной мере.
- Что случилось? – прочирикала девушка, - В чем дело?
- Ни в чем. Прости, я не могу.
- Не стоит что ли?
Стоит, но не на тебя, шлюшка ты малолетняя. Дин пробормотал что-то невразумительное и выскочил из подсобки. Минди кричала ему вслед что-то едкое и обидное, но он не слышал. Ему нужно было к Сэму.
Мотель отделяли от «Утки» всего три квартала, и, пересекая их, Дин едва не разбился. Думал, что никогда не доедет, что Сэм его не дождется. Он, Дин, снова всех подвел, и сумасшедшая Ева уже добралась до его драгоценного Сэмми, потому что он облажался. Снова. Его гнал страх потерять самое дорогое, что у него было. Страх затоплял разум темнотой, и Дин не мог с ним справиться, как не старался.
Он влетел в номер, едва не снеся дверь с петель, и остановился, как будто ударился в невидимую стену. Сэм все так же валялся на кровати в обнимку с ноутбуком, только на столе прибавилось стаканчиков из-под кофе. Он погасил верхний свет и зажег фонарь в изголовье, так, что в номере установился приятный желтоватый полумрак. Он снял ботинки и носки и поджимал пальцы на босых ногах, как всегда, когда бывало немного прохладно. Увидел взъерошенного полубезумного брата и тут же отложил компьютер в сторону.
- Что случилось?
Дин наклонился, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.
- Ничего. Слава богу, ничего.
Дин снял куртку, повесил на крючок у двери и не заметил, что петелька тут же оторвалась, и куртка упала на пол. Ничего не было важно, кроме того, что Сэм – живой, теплый, вот он, полулежит на кровати, такой близкий и притягательный. Дин подошел и сел рядом. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, словно пытались проникнуть в мысли друг друга без слов, а потом Дин шепотом спросил:
- Сэмми, что мы будем со всем этим делать?
И Сэм ответил тоже шепотом:
- Я не знаю. А чего ты хочешь?
О, Дин точно знал, чего он хочет. Текила снесла последние барьеры в его голове, и остались только истинные желания. Осталась только карма, потому что все остальное он отбросил как ненужное. Пелена спала с глаз Дина Винчестера, и оставалось только решиться. Взгляд скользил по губам Сэма, по длинной шее, по тонким ключицам в раскрытом вороте рубашки. Разве может хоть одна женщина сравниться с его очешуенным младшим братом? Да ни в жизнь.
- Дин…
- Что?
- Ты мне веришь?
- Да.
- Тогда не бойся.
И страх отступил.
Сэм поднялся и сел одним тягучим движением. Его дыхание сбивалось, и дыхание Дина тут же начало сбиваться в унисон. На охоте у них часто случалось такое, когда они начинали действовать абсолютно синхронно, и сейчас они тоже были, как на охоте, только охотились друг на друга, хотя и не знали об этом. Секундная пауза, и они рванулись друг к другу, потому что не могли уже больше сдерживаться.
Поцелуй вышел жестким, так что зубы стукнулись, но после этого оторваться уже не было никаких сил. Через поцелуй они пили дыхание друг друга, пили жизнь, пили чувства, освободившиеся наконец-то от синего льда сдержанности, и не могли насытиться. Дин начал сдирать с Сэма одежду, одновременно с этим чувствуя, как Сэм раздевает его. Что-то порвалось с треском, пуговицы посыпались на пол. Сквозь плотно прижатые губы Дин втянул воздух со всхлипом, когда Сэм поцарапал ему кожу на плече. Но все равно не мог остановиться. Они упали на постель и так, не прерываясь ни на секунду, избавились от излишков одежды. Ноутбук упал на пол с глухим стуком, но Сэм, всегда нервно относившийся к своему компьютеру, даже не заметил.
Каждый поцелуй был, как укус, настолько сильно было их взаимное притяжение. Руки шарили по коже, сталкиваясь, изучая все изгибы и впадины, лаская шрамы и другие отметины, покрывавшие их тела. Намного больнее было чувствовать их сейчас, когда все зажило, чем когда они были свежими. Каждый изъян, оставленный на теле Сэма жизнью, Дин хотел бы забрать себе, чтобы младшему не досталось все это пережить. Но сейчас все это дико его заводило. И когда Сэм добрался ладонью до его ноющего члена, Дин едва не взвыл от желания получить разрядку немедленно. А потом Сэм и вовсе сделал нечто невообразимое.
Он выскользнул из-под рук Дина, переместился куда-то вниз и… Дин сначала не понял, но через несколько секунд тело невольно выгнулось в пояснице и подалось вперед и вверх, потому что Сэм обхватил головку чего члена губами и начал делать круговые движения языком. Дин толкался в его рот все глубже и глубже, совершая рефлекторные фрикции. Ему было горячо и тесно, а из зажмуренных глаз по вискам текли слезы. Он и представить себе не мог, что это может быть так очешуенно. Время от времени Сэм выпускал его, и прохладный воздух делал следующее проникновение еще более чувствительным. Дин не заметил, как начал стонать, и не видел, как от этого Сэм завелся еще больше.
Сэм не позволил ему кончить, выпустил в самый последний момент, когда Дин уже готов был взорваться, и от этого яйца начали пульсировать болью неудовлетворенности. Сэм упал рядом, вытирая рот тыльной стороной ладони. Дин собрал с его губ собственный солоноватый привкус и, не отрываясь от поцелуя, потянулся рукой вниз, желая доставить Сэму не меньшее удовольствие. Сэм широко развел согнутые в коленях ноги, раскрылся для него и раскинул руки, как на распятье, как будто хотел принести себя в жертву.
