– Не сделал бы. Не так, уж точно. Я верю тебе, Лешенька, – ее рука ложится мне на грудь, где-то в области сердца, – и совсем не понимаю, что со мной? Почему я так себя веду? Зачем прихожу к тебе сама? Постоянно…

– Езжай домой.

– Нет, – вертит головой в отрицании, – если ты сейчас не продолжишь, я сделаю выводы. Те, которые тебе не по душе. Я тебе нравлюсь. Скажи это.

Ее речь звучит утверждающе, вынуждая уголки губ дрогнуть в улыбке.

– Ты ушел с Риткой, потому что хочешь показать мне свое безразличие. Но я его не чувствую, его нет. Тогда в чем проблема? Я не понимаю, Леша.

– В том, что ты ошибаешься. Ты видишь то, что хочешь, но не то, что есть.

– Правда? – ее пальцы скользят по моей шее, заставляя кадык дернуться, а тело напрячься. – Ты нервничаешь? – прищуривается. –  Сначала я думала, что раздражаю тебя, а теперь… если меня бесит человек, я не смотрю на него так.

– Как? – сильнее сдавливаю ее под ребрами.

– Так, как это делаешь ты, если рядом есть я. Больно.

Ослабляю давление на ее кожу и окончательно теряю контроль.

– Может быть, ты и права…

Огибаю ее талию рукой, подтягивая к себе, довольно резко впиваясь в губы.

Тея

Зачем я это делаю, зачем говорю? Не понимаю, не знаю. Мне должно быть противно, мерзко, но мне нет до этого дела. Я просто лечу вниз, отключаюсь. Сумасшедшее состояние, дрожь и какая-то невообразимая тревога.

Тело наливается тяжестью, кладу ладони на его плечи и закрываю глаза, ввязываясь в тягучий и такой долгий поцелуй. Крепче свожу ноги вместе, стараясь заглушить или хотя бы ослабить болезненную пульсацию. Каждая мышца напряжена до предела, я на грани, на самом краю…

 Зачем он все это со мной делает, напрочь лишает рассудка? Я теряюсь в собственном сознании, не понимая, что будет дальше. Кажется, того, что я натворила сегодня, хватит на ближайшие несколько лет. Но тот трепет, что усиливается во мне от его прикосновений, сводит все мои протесты в ноль. Я словно помешанная цепляюсь за него, как за спасательный круг, и не хочу отпускать.

После увиденного и услышанного я должна была уехать. Сразу, не оглядываясь. Но я продолжаю стоять здесь, в этом темном углу, хватать воздух в диком  желании остаться рядом с ним как можно дольше.

Переплетаю наши пальцы,  прикасаясь губами к его шее. Он вздрагивает, крепче сжимая свои руки вокруг моей талии. Веду по внутренней стороне его локтя выше, прикладывая ладонь к груди. Часто дышу.

– Иди домой, – шепчет, и я невольно улыбаюсь.

– Зачем? Почему ты постоянно меня прогоняешь?

– Давай поговорим обо всем завтра. Сейчас не время и не место, – оглядывается.

– Ладно. Пообещай, что мы поговорим завтра.

– Обещаю.

Чувствую его улыбку, мгновенно ее зеркаля.

Он провожает меня до машины, можно сказать, сдает Игнату и уходит. Просто разворачивается и растворяется в сумраке ночи. По дороге до дома я догрызаю маникюр и с отвращением смотрю на свои пальцы. Жуть какая-то.

Мама еще не спит. У нее есть такая ненавистная мне привычка – дожидаться, когда же я появлюсь дома. Папа в командировке, а потому мамуля готова ждать меня в столовой хоть до самого утра. Хотя я предупредила, во сколько вернусь, куда иду и кто там примерно будет.

Сбрасываю босоножки у двери, вставая голыми ступнями на холодный глянцевый пол, чувствуя дикое облегчение. Тру шею, мельком замечая в зеркале выступивший на коже засос.

– Черт, – вытаскиваю тональный и наспех замазываю эту красоту.

– Тея, – мама, закутанная в плед, выходит из гостиной и, прикрыв рот ладошкой, протяжно зевает, – я уснула, пока тебя ждала.

– Мам, ну я же сказала, что ненадолго. Ложилась бы. К тому же рядом был Игнат и волноваться совершенно не о чем.

– Ладно, не дуйся, я просто беспокоюсь.  Пошла спать тогда.

– Давай, – целую в щеку и заворачиваю на кухню. Ужасно пересохло в горле. Наливаю в стакан минералки и делаю несколько глотков, облокачиваясь на столешницу.

Конечно, я и сама не поняла, что сегодня произошло, но один вывод для себя сделала точно. И уже завтра он узнает какой.

Спать ложусь в дичайшем ожидании утра. Мне просто не терпится оказаться на тренировке, точнее, в здании ледовой арены после нее.

Проспав два будильника, ношусь по комнате словно ураган, завтракаю уже в машине, по дороге на репетицию. Первая, кого я встречаю в раздевалке, это Ритка. Она натягивает майку и, заметив меня, слегка ускоряется, завязывает волосы в высокий хвост.

– Доброе утро, – зеваю, расшнуровывая кроссовки.

– И тебе. Слушай, ты не в курсе, куда вчера Леха пропал?

– Я думала, тебе это лучше знать, – улыбаюсь, открывая свой шкафчик.

– Ты про туалет?  Ага, не было ничего. Сам туда затащил, а потом сказал, что лучше поехать ко мне, как итог он тупо слился. Козел!

Рита так эмоционально размахивает руками, что становится похожа на вентилятор.

– Бывает, – пожимаю плечами.

– А ты чего так рано сбежала?

– Скучно.

– Надо было больше пить.

– Не мое, – морщу нос. Не представляю, что бы я вчера вытворила, если бы еще и напилась.

– У тебя, кстати, неплохо получается. Эммка нашла себе достойную замену. Как она?

– Ходит на подготовительные дизайнерские курсы. Вся в творчестве.

– Да, она такая, идейная.

– Не то слово, – заплетаю косичку, а в раздевалку вваливается еще несколько девчонок.

– Так, пошлите разминаться, – командует Ритка и тащит меня за собой, сжав ладонь. – Слушай, вы же с Кирсановым знакомы, как я поняла. Может, ты мне поможешь?

– В чем?

– Он мне понравился, и я…

– Рит, я не буду этого делать.

– Почему?

– Потому что сама до сих пор не решила, нужен он мне или нет.

– Так у вас отношения?

– Нет.

– Значит, если я попробую, то не влезу в вашу пару? Правильно понимаю?

– Пока да.

– Пока?

– У нас репетиция, – поджимаю губы, делая несколько шагов назад.

Значит, он с ней не спал. Не спал, потому что в туалете ниже его достоинства или просто потому, что нарвался на меня с тем придурком, которого увела охрана?

Хотелось бы это выяснить, но думаю, что в ближайшее время мне будет не до этого. У меня есть план и даже через не могу я буду его придерживаться. Подпрыгиваю на месте, разводя руки в разные стороны, и широко улыбаюсь. Сейчас самое сложное для меня – это делать элементы синхронно с остальными девочками.

– Тея, посмотри пару минут, не попадаешь ни в одно движение, – прилетает от Ритки.

Сцепляю пальцы в замок за своей спиной, отступаю. Она сейчас придирается или я реально так сильно туплю? Ладно, разберемся с этим позже. Обернувшись, замечаю хоккеистов, у них была земля1, и они довольно  шумно возвращаются в раздевалки.

Резко перевожу взгляд на Риту, и она жестикулирует мне, мол, возвращайся обратно.

Наскакавшись до потери пульса, принимаю душ и, не желая сталкиваться с нашей солисткой, перебежками двигаю на улицу. Нужно еще к Поле заехать, узнать, как проходят ее трудовые будни.

Закидываю рюкзак на одно плечо и, хлопнув дверью, собираюсь поставить ногу на первую ступень. Собираюсь, но моя ножка так и зависает в воздухе. Оборачиваюсь, чувствуя, как он рывком, сжимая мое запястье, тащит на себя.

– Ты хотела поговорить, – разворачивает лицом, отпускает и складывает руки на груди.

– О чем? – морщу лоб и чешу затылок. – Ты меня с кем-то путаешь?

В его глазах мгновенно вспыхивает огонь. Он хмурится и офигевает одновременно. Так-то лучше, а то слишком много гонора.

– Ты сама вчера…

– Я? Я вчера была не в себе, – провокационно кусаю нижнюю губу. – Прости, очень спешу. Давай как-нибудь в другой раз, ладно?

Мило улыбаюсь напоследок, стараясь незаметно сглотнуть вставший в горле ком от его морозного взгляда. Кажется, он готов придушить меня ровно здесь и сейчас.

– Пока, – машу рукой и, скрипнув кроссовками, разворачиваюсь к нему спиной, сбегаю вниз. Главное – не оборачиваться, не оборачиваться.