– А я знаю, что нет! – полковник, переступая через свои полномочия, решил, ради привлечения внимания прекрасной девушки к себе, поведать толику всемирной тайны. – Холодная война существовала, не только чтобы подавить коммунистов. Это была борьба секретных ведомств двух стран. Союз при захвате рейхстага обнаружил странные, можно сказать, сумасшедшие документы Гитлера, где он описывал свои экспедиции, как поиск каких-то разумных змей. Тогда-то Советы и создали СКРЗ – секретный комитет по раскрытию змей. У них было предостаточно информации о пришельцах, ещё и инцидент с группой Дятлова… Потому столько тайн и конспирологии вокруг этой истории… – девушка внимательно слушала рассказчика, иногда показывая своё удивление. – Но когда сраные коммуняки сгинули, все данные передались Америке…

– Получается, что мы работаем на них? – ужаснувшись, спросила Лия.

– Я молчу, дальше сама думай, – он улыбнулся. – Итак много наплёл.

Девушка заметно смутилась, её патриотизм и гордость за страну и своё дело пошатнулись, да так, что у неё участилось дыхание, она не хотела верить и подавляла в себе признаки агрессии. Почему-то в этот момент ей желалось видеть того наглого лейтенанта, её тянуло к нему, ещё по пути сюда и на Севере. Это неосознанное желание пугало Лию, но так хотелось этой красотке прикоснуться к нему и спокойно разузнать его тайны, ведь сейчас она почувствовала себя потерянной, и единственный, кто, по её мнению, мог бы помочь – был он. Почему человек, которого она видела единожды, так манил её, не могла знать, однако монолог начальника заставил погрузиться в глубокие, и в последующем, долгие и мучительные думы…

***

– Проснулся наконец, – спросил я Лонгиния, когда заметил, что он открыл глаза. Услышав меня, его отдёрнуло в сторону, кулаки сжались. Ещё большая боязнь возбудилась в нём, когда он увидел меня.

– Это сон?! – испуганно спросил Лонгиний, осматривая вокруг себя беспросветную тьму, остановив свой взгляд на левитирующем мне, сложившего ногу на ногу и скрестившего руки на груди.

– Может и сон, – ответил я. – Кто знает…

– Это точно сон! Ты же мёртв!

– А ты? – этот вопрос поставил его в ступор. – Что произошло?

Немного успокоившись, Лонгиний поведал мне его схватку с Асурой. По мере того как рассказывал мне, его состояние немного стабилизировалось, и он пришёл в себя, привыкнув к обстановке.

– Около двух часов, получается, прошло, – прикинул я. – По ощущениям, словно месяц… – теперь я ужаснулся от тягучести пространства и времени в этом измерении.

– Не скучно тут одному?

– А я не один, – он удивился, с презрением смотря на меня, на что я мог только улыбнуться. Наши голоса создавали объёмную реверберацию, которая быстро гасилась. Протягивая ему руку, промолвил: “Полетели, проведу небольшой экскурс.” На что он недоверчиво протянул мне свою, и мы взмыли. – Как ты себя воспринимаешь? Как меня? Или как Родиона?

– Родион я… – злостно ответил Лонгиний. Он определённо был не в себе, каждый раз оглядывая вокруг всё, что являлось ничем. Кромешная тьма вводила его в ужас, однако, видимо, он относился к этому всему, как ко сну, потому достаточно спокойно ощущал себя здесь, не как я, который провёл несколько нынешних дней в истерике, не в силах осознать себя и всё происходящее, пытаясь смириться с реальностью, понять, что тут запечатан надолго…

– Хм… – приходилось тянуть время, чтобы показать ему ещё одного поселенца тьмы. И я представил ему то, что повергло его в шок – скрученный в клубок, обхвативший свои колени, лежал Родион. Лонгиний потерял дар речи, понятное дело, ведь теперь парень не знал, кто он есть. Мальчишку трясло, с обиженным взглядом пацанчик осмотрел третью личность, которую так жаждал узреть.

– Ты сумма двух слагаемых, Лонгиний. Не зря же ты себе дал имя…

Не успел я договорить, как из него начал выходить дьявол:

– Заткнись! – Лонгиний мигом полетел в сторону Родиона, потому мне пришлось его опередить, к тому же я был ближе к мальчику. Настигнув, схватил его за глотку.

– Только посмей! – возгласил ему, в то время как оппонент уже оскалил зубы. Бедный Родион, прикрыв голову, скукожился ещё сильнее. – Хочешь убить своего создателя?

– Он фальшивка! Я Родион!

– Родион не помнит моих воспоминаний, – этот аргумент застал Лонгиния врасплох – парень замер, медленно опуская взгляд. – В этом нет ничего плохого, Лонгиний… Скажу больше – теперь ты полноценная личность, в которой хранятся воспоминания Родиона и меня. Ты должен этому быть рад, я считаю.

– Да что тебе известно про мои воспоминания?! – альтер-эго теперь схватило меня за горло, сильно сдавливая. – Что ты знаешь, Ланселот?! Ваши воспоминания мутны как сон, не я вашу жизнь прожил, не я получил от неё эмоции, ты меня слышишь, придурок?! Словно мы сели у уютного костра, и вы всю ночь рассказывали мне про вашу классную жизнь! Про детство Родиона хоть и трагичное, но детство! А у тебя, сука, была прекрасная жизнь, которую ты проебал! И ты пытаешься меня успокоить?! Жаль,что ты не умер, жалкий мусор! – хоть мне и неприятно было это слушать, но он был прав – я уже успел поразмыслить о своей жизни, пока находился тут, потому мне даже нечего было сказать.

– Н-н-но ты можешь теперь жить… – еле слышно раздалось со стороны Родиона, на что мы оба повернули головы, потом я взглянул на затуманенный после услышанного взгляд Лонгиния.

– Мы тебе не враги, – сказал я. – А часть тебя, Лонгиний. Если не примешь нас – не сможешь принять себя.

После этих слов он ослабил хватку, позже, чуть поразмыслив, и вовсе отпустил руку, в ответ я сделал то же самое. Через некоторое время мы втроём уже мирно сидели друг напротив друга. Родион ещё боялся Лонгиния, однако он поныне не лежал скрюченный, а сидел подле меня. Приобняв, почувствовал его страх, пробирающийся сквозь трясущееся тело.

– Почему ты к нему такой трепетный, ведь это он загнал тебя сюда, – спросил меня Лонгиний, с украдкой смотрящий на мелкого.

– Потому что он всё ещё ребёнок, который находился в заточении, слушая басни Короля. Найдя его здесь всего забитого, заплаканного, одинокого и потерянного, я сжалился, осознав, повторюсь, что он ещё ребёнок.

– Ну-ну, – Лонгиний усмехнулся. – Хитрый ребёнок, – парень посмотрел на него и немного потянулся телом в его сторону, – и жестокий. Мне-то хорошо это известно, да, малыш?

– Хватит! – закричал мальчик, потому я его прижал к себе. – Меня никто не любил! И никому я не нужен был! Кроме Эльзы! И её теперь нет! У меня никого не было! А Король… Он… не выпускал меня… – мальчишка принялся жалостно реветь. В этот момент Лонгиний проникся его сетованиями, сочувствуя, потому что он в глубине души ощущал то же самое, ведь воспоминания мальчика передались ему. – Я тоже хотел жить… как ты, – тихо Родион обратился ко мне, но я ничего не мог с этим сделать. От своей беспомощности я мог лишь опустить взгляд, но мальчик добил меня. – Я бы защитил Эльзу…

Наступило затишье. Я бы сказал, дань памяти, минута молчания, в честь этой прекрасной девушки, которую мы вдвоём любили.

– Да-а-а, Ланселот, ты облажался, – Лонгиний начал говорить за Родиона то, что мальчик не мог себе позволить. – Ещё и ноги её переломал… Зачем?

– Я… – мне тяжело было об этом говорить. Но я попытался быть с сами собой, в прямом смысле слова, честным. – Я был невероятно зол на неё, к тому же хотел морально уничтожить её отца…

– Но Король это сделал за тебя, сожрав её тело… – перебил меня Лонгиний, чем заставил всех поникнуть в своих эмоциях, которые давили, создавая тяжесть и боль внутри груди.

– Почему так получилось? – поинтересовался я через какое-то время.

Лонгиний сделал глубокий вздох, задрав голову вверх. Выдохнув, он так же, застыв, пялился туда, спустя несколько секунд взглянул на меня.

– Спасай её, не спасай, исход один – её пришлось бы убить, я думаю, – он опять глубоко вдохнул и на выдохе продолжил. – В ней была частица Туза. Почему она вышла только тогда – неясно, но явно одно – саркс вышел бы в любой момент, а если не вышел, то Туз бы переродился. И тогда уже рано или поздно Король её убил наверняка. Такая несправедливая судьба у неё… – наступила очередная тоскливая и глухая тишина.