Линн упала на колени и закашлялась. Пыталась выплюнуть из себя эту гадость. Но боль скручивала, заставляла хрипеть, хвататься за всё, царапаться. Линн бросила умоляющий взгляд на королеву, но та не дрогнула. Не улыбалась. Лишь смотрела. И только под конец произнесла:
— Не сон-трава, верно?
Было что-то ещё, но Линн не разобрала. Слух пропал. Она только успела увидеть, что Микая прошла мимо неё, открыла дверь и кого-то позвала. После этого сознание потухло в темноте.
========== Глава 8. Охота ==========
Череду дождливых дней сменило солнечное утро и обещало прекрасную охоту. Король собирался на неё неделю, выжидая подходящего дня. Несколько раз он приказывал проверить его одежду, коня, снаряжение, и мальчишка-оруженосец носился эти дни как ветер, осматривая каждый шнурок и крючок. Если бы что-то пошло не так, король бы высек мальчишку хлыстом, и положение младшего сына мелкого лорда того бы не спасло.
Арчи всегда любил охоту. Это было одно из немногих достойных развлечений, которыми он мог заняться. Будь его воля, он бы ещё занимался попойками и сажал на колени девок, но те привычки пришлось оставить в прошлом, когда он стал королём.
…Во всяком случае Генрих надеялся, что они в прошлом. Ещё несколько лет назад стоило спустить с племянника глаз, как он тут же оказывался в трактире если не для своего удовольствия, то хотя бы просто назло своему отцу. Теперь же Арчи может приказать доставить весь трактир прямо к себе в комнату.
Сейчас он искренне радовался охоте и созвал на неё всех лордов, дабы обскакать их в стрельбе и количестве дичи. Даже Сильвестру пришлось согласиться, хотя подобные занятия доставляли муки его раздобревшему телу. Все ещё только собирались у дворца, а Сильвестр уже нервно обтирал лысину на макушке белым платком. Несомненно, женское внимание сегодня достанется не ему.
Многие знатные леди собрались у ворот или смотрели из окон дворца, как собирается на охоту большая процессия. Они щебетали как пичужки и игриво улыбались молодым аристократам, которых немало было в свите лордов и короля. Даже стражникам перепадало внимания.
Лорд Ларгель щеголял перед леди и лордами на породистом скакуне — подарке канцлера — и демонстрировал чудеса верховой езды под предлогом разминки. Очевидно, мстил Сильвестру за шпильку в его адрес на собрании Совета.
Лорд Поуль без лишних движений ожидал начала со своей маленькой свитой и не привлекал внимания. Его скромная и непривлекательная внешне персона к этому располагала. Бледная тень. Под стать поведению в Совете.
Богатый лорд Герберт же демонстрировал всем лучшее охотничье снаряжение, какое можно купить за деньги, и хвалился своими гончими. К счастью, ему хватило ума выглядеть скромнее короля.
Арчивальд вышел к собравшимся в оливковом дублете, сияющем драгоценными камнями и обшитом золотыми нитями. Вокруг головы блестел золотой обруч — походный вариант короны. На груди сияла золотая цепь с рубинами. Сапоги начищены до блеска. Несомненно, Арчивальд вырос привлекательным мужчиной… если бы только ещё подправить его характер.
Генрих посмотрел за спину короля и ожидал увидеть выходящую за ним королеву, но вместо Микаи за ним важно выхаживала танцовщица и светилась от счастья. Канцлер тяжело вздохнул. Этого следовало ожидать. Не только весь дворец, весь Адамант, наверное, уже знал о романе короля с экзотической простолюдинкой. Возможно, некоторые простаки нашли бы это романтичным, но королевской семье и её репутации оно не сулило ничего благоприятного.
Когда уже король наиграется этой Розалин? Даже иные знатные леди уже начали поглядывать на неё с обидой и завистью. Вот и сейчас, стоило ей появиться, как выражения их лиц скисли как молоко на жаре.
Но более всех них унижение чувствовала сама королева. О её уродстве тоже сложили легенды — в основном те, кто никогда не видел её воочию. Хотя Генрих признавал, что после пожаров и последующей коронации Микая определённо исхудала и утратила былое очарование. А ведь раньше умела так мило улыбаться, и прядки на её висках вились в смешные кудряшки. Генриху доводилось видеть её до пожара несколько раз, и он помнил каждый.
Сейчас Микая словно другой человек — холодный и неприступный.
Королева вышла последней. Король уже собирался приказать всем ехать, как появилась она. Лорды и леди склонили перед ней головы. Хотя последние едва сдержали смех, завидев её наряд: коричневое верхнее платье с шнуровкой по бокам, под которым виднелось нижнее чёрное. На груди и бёдрах платье «украшала» такая же чёрная вышивка с несуразными завитушками. Ну словно кухарка наряжала.
Стоило королеве отвернуться, как дамы начинали оправлять несуществующие складки на своих ярких бархатных и парчовых нарядах, щеголять обнажёнными ключицами и всячески подмигивать кавалерам. Намекали, что для любования красотой нужно смотреть в их сторону.
Неудивительно, что Микая не желала себе фрейлин из благородных леди, как давно принято у королев в соседних странах, а предпочитала одну личную служанку. Даже у королевы Ивайн в услужении были кастелянша, одевальщица и пара фрейлин, что скрашивали её досуг во время чтения и вышивки. Когда на престол взошла Микая, многие дочери знатных семейств переехали во дворец в надежде стать ближе к королеве… и к королю. Но Микая быстро смела их планы, заявив, что ей не нужны «собеседницы».
Микая видела их насквозь, слышала все их сплетни. И не верила никому. Её ум, наблюдательность и осторожность очень интересовали канцлера.
Правда одевалась Микая хуже, чем раньше. Не будь она уже королевой, ни один знатный жених не обратил бы на неё своё благородное внимание. Генрих бы обвинил в криворукости портного, но королева сама заказывала такие платья. Волосы сейчас были туго стянуты в высокой причёске. Никаких вьющихся прядок.
Арчивальд, когда увидел её, даже не столько по-обычному скривился, сколько удивился. Это странно. Арчи наотрез отказывался приглашать супругу, и Генрих сам при нём написал ей вежливое приглашение от его имени. Надо будет выяснить.
Если бы канцлер не подмечал такие детали, он бы недолго удержался на должности.
Король скомандовал ехать, и все, кто был с лошадьми, тотчас запрыгнули в сёдла. Оруженосцы и слуги отправлялись пешком. Процессия пройдёт через всю главную дорогу к воротам города, и жители сполна полюбуются на событие. Уж чем король их балует, так это зрелищами. Впрочем, он старается не для народа.
Командир стражи тоже ехал с ними и предусмотрительно приказал окружить короля и королеву охраной. Мятежники всё ещё на свободе. Ловушка для них была хороша, но она захлопнулась лишь отчасти. Неизвестно, где они, сколько их по городу, а главное, что собираются делать. Если бы только удалось взять нескольких живыми. В этот раз им бы не удалось откусить себе языки.
Горожане собрались по обочинам дороги и охали на красоту процессии, улыбались, махали платками. Кто бы сказал, что где-то в глубине переулков затаились мятежники?
Король пытался выехать из кольца стражников вперёд, но они поспевали за ним и снова окружали. Арчи явно был недоволен, но хотя бы не стал разводить скандал на глазах у всех. Нужно ему втолковать, что в городе скрываются люди, которые не прочь увидеть его голову на пике.
Себя канцлер тоже окружил стражей, велел обступить и королеву, чтобы ни один стрелок не смог прицелиться. Генрих не смотрел на любопытную толпу, он рыскал глазами по входам в переулки, переводил взгляд на крыши и окна чердаков. Он чувствовал, что мятежники рядом, наблюдают за ними, но сегодня не покажутся.
Процессия выехала в лес без происшествий. Едва Арчивальд оказался за воротами, как помчался вперёд галопом, словно выпущенный на прогулку пёс. Личная стража едва поспевала за ним, только и шуршали впереди листья да хрустели под копытами ветки.
