- Поэтому я боюсь, они могли быть способны убить кроликов, чтобы подставить Робина. Я не знаю, как далеко они могут зайти.

- О, тут прекрасно пахнет, – к столу подошла магистр Торнвальд. - Дайте мне ложку, пожалуйста, господин Йонтах.

Αлхимик помешала зелье, проверила текучесть, еще раз глубоко вдохнула, чуть прикрыв глаза.

- Вы отлично справились. По пять баллов за прекрасно сваренную микстуру от простуды. Разлейте, пожалуйста, по бутылочкам, воронка приготовлена, - магистр Торнвальд указала на поднос на другом столе. - Должно хватить на тридцать порций.

Декан алхимиков еще раз похвалила нас, проверила, достаточно ли мелко Луиза растолкла ягоды, и громко объявила для всех:

- Заполняя ярлыки для готовых зелий, вы учитесь. Запоминаете рецептуру и дозировку. Поэтому заготовленные ярлыки всегда делите поровну. Аптекари не смотрят на ваш почерк, главное, чтобы было разборчиво.

Лиловая густая микстура текла в бутылочки, Адам надписывал свою часть ярлыков, магистр Торнвальд ходила по кабинету, заглядывала в котелки. Зелье было простым, но не у всех удалось. Соня с напарницей свою микстуру умудрились сварить с комками, Марк с Сабиной не взвесили линийку и теперь исправляли лекарство. Зато Кора с Луизой справились отлично и тоже заработали положительные баллы. Постепенно в классе становилось шумно. Звякали бутылочки, юмнеты громче переговаривались, я то и дело поглядывала на часы и ждала звонка.

На лекцию по истории магии Робин, к счастью, пришел. Хмурый напряженный парень улыбнулся, увидев меня, но безрадостно. Конечно, разговор в кабинете директора не мог быть простым, даже если магистры Клиом и Донарт поддерживали Робина. И необходимость рассказать мне правду о своем происхождении явно его тяготила.

Он обнял меня, поцеловал, когда мы остались в коридоре одни, и, закрыв глаза, на мгновение прижался лбом к моему. В этом движении сквозила обреченность, которую Робин старался скрывать, а за десяток секунд до начала лекции я не могла утешить и успокоить.

Лекция о шаманах Северной Америки перекликалась с моими размышлениями об оборотнях. Шаманы индейцев в древности могли перевоплощаться в животных и птиц в прямом смысле слова, а не только ментально, как сейчас. Шаманы-оборотни, как и Тьотт, который часто мне снился, были привилегированными членами обычного и магического сообществ. Я бы назвала их знатью. Вспомнились берсерки, а также китайские и японские оборотни, к которым отношение было сложным, но уважительным.

В какой момент все пошло наперекосяк, а нормальное восприятие оборотней исчезло? Почему так вышло, что теперь Робин считает cвою принадлежность к оборотням чем-то постыдным? Ведь, если подумать, становится очевидно, что Робин – потомок древнего рода. Судя по ауре, он не уступает в родовитости Йонтахам!

- Нам нужно поговорить, Лина, - прошептал Робин. – Во время обеда сядем в стороне, ладно?

Я согласилась, взяла его за руку. Он мягко сжал мои пальцы, тяжело вздохнул.

- Все будет хорошо, правда, - подбодрила я.

Οн хмыкнул:

- Мне бы твою уверенность.

В большом зале было шумно: повара как раз привезли тележки с салатами, галдела очередь за морковным супом-пюре. Я, как и на прошлой неделе, принесла на подносе две порции супа и хлеб. Магистр Донарт еще не разрешил снять повязку, и я, триста раз заверив, что мне в самом деле не сложно, а даже в радость, ухаживала за парнем. Он смущался и клялся, что наверстает, когда избавится от повязки.

- Тебя директор вызывал? – сев рядом с Робином, я решила начать с главного.

- Да. Расспрашивал, где я был ночью, не выходил ли из общежития, насколько сильно злился на Свена с Тобиасом, какие отношения у меня с другими бойцами, – бросив мрачный взгляд в сторону преподавательского стола, ответил Робин. – Сказал, что магистр Фойербах плохо обо мне отзывалcя. Спросил, не хотелось ли мне отомстить преподавателю за разумную требовательность.

- Это теперь так называется? Окей, буду знать, - я раздраженно отщипнула кусок от серой булочки.

- Потом прямо обвинил меня в том, что я кроликов перерезал. Не каких-нибудь же, а бойцовского факультета. И ссора с бойцами только вчера была. Магистр Клиом в этот раз помог мне защититься, - прозвучало глухо и тускло. Робин тоже подозревал, что это обвинение не последнее. - Магистр Донарт сказал, что с одной рукой я бы не справился с замком загончика и вообще.

- Больше никого не подозревали?

Робин отрицательно покачал головой.

- То есть ты единственный подозреваемый. Почему?

Он, сделал глубокий вдох, будто собирался с духом, посмотрел мне в глаза и твердо сказал:

- Потому что я оборотень.

Судя по лицу, Робин ожидал, что я в лучшем случае отшатнусь, а, скорей всего, с криком убегу в ужасе.

- Я знаю.

Он нахмурился, долго молчал, не сводя с меня взгляда.

- И? - выдавил он, наконец.

Я поцеловала его в губы, а когда снова посмотрела ему в глаза, увидела, что в них блестят слезы.

- Господи… - прошептал Робин. - Лина, я так боялся потерять тебя…

- Ты чудесный, Робин. Я тоже не хочу тебя терять.

Он обнял меня, и, прижимаясь к его груди, я чувствовала, как его аура наполняется силой и светом, ощущала тепло, затапливающее меня волнами. Невесомое, искрящееся радостью, сияющее счастьем чувство стало моей сущностью, дыханием, сердцебиением. Казалось, мы с Робином в тот момент освещали всю Юмну, не меньше!

- Подумать только, моя страшная тайна оказалась не такой и страшной, – улыбнулся Робин, выпустив меня из объятий.

- И не такой уж тайной, - хмыкнула я.

- Тебе кто-то сказал?

- Нет, сама догадалась. Правда, только час назад на алхимии, но лучше поздно, чем никогда.

- Я бы раньше сказал, но… - он смутился, заметно покраснел. - Понимаешь… Ты мне очень дорога, Лина. Очень. Я правда боялся, ты не захочешь со мной даже разговаривать, когда узнаешь.

- Если даже фея боялась разоблачения, то тебе в разы тяжелей.

- Это точно. Феи признаны безопасными, не то что такие, как я, - он снова помрачнел. - Боюсь представить, что будет, когда на факультете узнают.

- Ты не станешь изгоем, Робин, - с чувством заверила я.

Он только грустно усмехнулся, покачал головой.

- Главное, чтобы из школы не исключили.

- Не исключат. Ты отлично учишься, магистр Клиом явно на твоей стороне. Другие преподаватели тоже.

- Меня чудом зачислили в последний момент. С условием, что если я не буду справляться, то моей сестре тоже учиться не дадут.

- Гадство какое! Это вообще законно? - моему возмущению не было предела.

- Департамент – маленькая контора, - хмыкнул Робин. – Им указы с законами через правительство протаскивать не надо. Принимают, что нужно, когда хотят. И все дела.

- Это узаконенный беспредел!

- Ага, особенно последние десять лет. Хотя таких, как я, ещё раньше прижимать начали. Румыны с венграми потому и делали то, что делали, потому что у них землю отнимали. Большие куски, не газончик у дома. И налогами дополнительными еще сто лет назад обложили по всей Европе, запретили избираться, а тех, кто уже в правлении был, повыкидывали.

- Но почему?

- Объявили опасными, чуть ли не потенциальными террористами. Но дело во власти, конечно. И в деньгах, как всегда.

Мы долго молчали, ели, я думала обо всем, что сказал Робин. Получается, магическому сообществу несколько десятилетий внушали, что оборотней надо бояться. Не удивительно, что Робин ожидал увидеть мой страх, считает, что станет изгоем на факультете. Оборотней систематически грабили, вгоняли в нищету. Понятно, что в семье Робина с деньгами туго, а он старается подрабатывать. Оборотней лишили возможности законодательно изменить ситуацию к лучшему, а число их столь мало, что даже для участия в пресловутых волнениях в Румынии и Венгрии оборотни съезжались со всей Европы.

- Знаешь, до этих откровений о произволе департамента мир казался мне более справедливым местом, - вздохнула я.