Незримая ладонь скользила бережно, осторожно, с затаенной лаской. Дэрек наслаждался ощущением и, пытаясь удержать приятный момент, думал о Вере. Как и в его воспоминаниях, красивая землянка улыбнулась, когда он вошел на кухню.

— Ты сейчас скажешь, что время позднее и пора ложиться спать? — предположила она.

— Да, к сожалению. Именно это я и скажу.

— Но мне ещё не хочется спать и, кажется, тебе тоже. И потом, у нас есть незаконченное дело, — Вера, чуть склонившая голову к плечу, выглядела очаровательно в свете колдовских огоньков, и легкий румянец, появившийся из-за вина, очень ей шел. — Мы не допили вино, не доели медовую колючку.

— И ещё не закончили разговор, — кивнул Дэрек.

— Это тоже, — серьезно ответила она. — Я не буду настаивать, если тебе тяжело, а я чувствую, что это так, но буду рада, если ты все же расскажешь, в чем дело.

— Расскажу, — тихо пообещал он и, удивляясь собственным наблюдениям, добавил: — Я чувствую, что это для тебя почему-то важно.

Вера заметно покраснела, но глаз не отвела.

— Да, важно.

Она сказала эта спокойно, ровным тоном, но ее эмоции были в тот момент настолько восхитительно теплыми, что Дэрек с большим трудом подавил порыв обнять Веру, вдохнуть бархатистый аромат жасмина, который был базовой нотой ее духов.

— Но я не хочу обсуждать все это в доме, плюс уверена в том, что некоторое время тут будет тяжело находиться, — серьезно добавила девушка. — Поэтому у меня предложение. Я видела на участке беседку. Там можно очень уютно устроиться с винцом, ягодами и парой пледов. К тому же световое загрязнение тут должно быть небольшим, ведь электричества нет. Хоть на звезды полюбуюсь, что скажешь?

— Неплохая мысль, — согласился Дэрек, живо представив себе волны отцовских эмоций, пронизывающие дом.

— Тогда так и сделаем, — Вера встала, деловито подошла к бадье с посудой. — Я помою пока, а ты готовь все для отца. Так быстрее будет.

Дэрек и тут не стал спорить. Во-первых, девушка была права, а во-вторых, ему очень нравилось то, что Вера помогала по хозяйству. При этом ее стремление что-то делать ощущалось естественным, единственно правильным, лишенным даже намека на одолжение. Осознавать это было приятно, теплые мысли о землянке будто обволакивали незримым коконом и грели душу, давали силы выдерживать удары отцовской ревности. Тот обвинял Дэрека в том, что он уделяет родителю преступно мало времени в последние дни.

В саду пахло ночной фиалкой и почему-то жасмином, который давно отцвел. Вновь появилось приятное ощущение чужого прикосновения. Незримая ладонь легла на грудь, туда, где сердце, туда, куда пришлось больше всего ударов. Боль, ядовитой иглой сидевшая в груди последние полчаса, постепенно уходила и совсем исчезла, когда Дэрек подошел к Вере. Девушка ждала в беседке, приготовив небольшой столик для ночных посиделок, но почему-то не любовалась звездами, как собиралась. Ее глаза были закрыты, а на лице отражались сосредоточенность и напряженность.

— Вера? — тихо окликнул Дэрек. — О чем задумалась?

Она вздрогнула, распахнула глаза, нервно улыбнулась и впервые за все время знакомства… соврала.

— Да так, пыталась вспомнить созвездия. Тут ничего даже близко похожего нет.

— Не удивлен, — стараясь не показывать, как насторожила его неожиданная скрытность девушки, Дэрек растряхнул большой шерстяной плед. — В исследованиях тангорцев, которым доступны все сопряженные миры, отмечено, что наши созвездия зеркально отражаются в мире Кестир, а созвездия Земли — в мире Далир. Так что знакомых созвездий ты тут не увидишь.

Он подошел к Вере ближе, жестом предложил накинуть плед ей на плечи. Она покачала головой, сказала, что еще не замерзла, и, умостив плед за спиной, попросила рассказать о местных звездах.

***

Пока возились по хозяйству, хмель выветрился, к сожалению. Потому что боль, появившаяся у Дэрека во время общения с отцом, была настолько сильной, что слезу вышибала. Я чувствовала, что Дэрек долго пробыл один на кухне после того, как отвез отца в его комнату. Как и раньше, мой дракон пытался собраться с мыслями и только потом общаться со мной. Я и в этот раз сосредоточилась на нем, на его ощущениях. Но если часом раньше, когда Дэрек стоял в коридоре, я пыталась понять природу боли, то теперь у меня было лишь одно желание: помочь, избавить от муки. Мне мнилось, что ему постепенно становилось легче.

Я так цеплялась за неясные видения, что пропустила момент, когда подошел Дэрек. Кажется, в мое неловкое вранье он поверил. По крайней мере в беседу о созвездиях и звездах на бездонном небосводе позволил себя вовлечь. А потом на помощь пришли недопитая бутылка, вторая полная, которую Дэрек прихватил вместе с сыром, ухающая в густой листве груши ночная птица и комары, которых отпугивало от нас заклинание.

На деревянной решетке, служившей и стенами беседки, и опорой для вьющегося растения с крупными белыми цветами, уютно устроились колдовские огоньки. Их свет не мешал смотреть на звезды, красиво поблескивал на ягодах и резных ножках бокалов. Время от времени над клумбами пролетала летучая мышь.

— Ты не боишься ее? Девушки часто боятся таких животных, — заметив, что я слежу за мышкой, спросил Дэрек.

— Пока она с размаху не шлепнется мне на голову, не боюсь, — усмехнулась я, взяв с тарелки ягодку. — С недавних пор мне больше опасений внушает дом.

— Я хотел бы сказать, что зря, но это была бы ложь, — вздохнул он. — Надеюсь, тебя утешит то, что чердак — самое безопасное место в доме. Хоть и не самое уютное.

— Уют в нашей ситуации меня не так волнует, как безопасность. За заботу о ней спасибо.

— В этой заботе возникла необходимость из-за татуировки отца, — не оттягивая больше неизбежное, выдохнул Дэрек. — Разрешенное боевое заклинание господина Айета дестабилизировало ее полностью. Слом произошел во время дуэли, но его последствия стали очевидны не сразу. Вначале отец был ужасно ослаблен. Будто весь его магический резерв до капли высушили. И чувствовал он себя, как после долгих и жестоких пыток. Он не мог даже сам стоять, страдал от болей. Его приходилось кормить с ложки, первые три месяца отец даже есть не мог сам. Пальцы не держали приборы.

— Надеюсь, тебе не пришлось самому тянуть это. Есть же медсестры, сиделки. Не может не быть, не каменный же век!

Дэрек покачал головой:

— Нет, никого нанять не получилось.

— Только, пожалуйста, не говори, что щадил гордость отца, — попросила я, чувствуя по эмоциям Дэрека, что прошу напрасно.

— Как ты догадалась, что это тоже сыграло свою роль? — искренне удивился он.

— Догадливость — мое второе имя, — буркнула я и созналась: — Я ведь видела твоего отца и тебя. В первый же вечер, когда мы в коридоре столкнулись потом.

— Понятно. Но дело было не только в гордости, к сожалению. Думаю, отец смирился бы со временем, все же у лежачего больного не так много вариантов… К исходу первого месяца после дуэли я попробовал нанять сиделку, несмотря на протест отца, — Дэрек тяжело вздохнул. — Это был трудный месяц. Больной отец, судебная тяжба с господином Айетом, начало бракоразводного суда родителей, отказ мамы от общения… Что бы отец ни говорил, а мне нужна была помощь. Поэтому я нанял сиделку.

— Я понимаю это и без дополнительных объяснений. Тебе не нужно оправдывать разумное и логичное решение, — заверила я, накрыв его руку своей.

Ответ прозвучал неожиданно серьезно:

— Удивительно, но это так. Ты понимаешь, действительно понимаешь сразу и правильно.

— Редкость для Эвлонта? — усмехнулась я, пытаясь скрыть неловкость.

— Для моего окружения — точно редкость. Обычно приходится значительно больше объяснять, чтобы достичь взаимопонимания, — по — прежнему серьезно заверил Дэрек.

— Это эффект откупоренной второй бутылки вина, — хмыкнула я, отсалютовав початым бокалом. — Или поводка. Как тебе больше нравится, так и трактуй.