С письмом закончила как раз вовремя — безупречно красивый, одетый в темно-синюю мантию с золотым шитьем Шэнли Адсид постучал в мою дверь. Отдавая письмо, не в первый раз задумалась о том, как много он стал значить для меня за последние две недели. Казалось бы, огромная бездонная пропасть отделяла Верховного судью, хладнокровного главу древнего рода от бывшей рабыни, но за две недели от преград между нами не осталось и следа. Если магия крови, магия «Семейного спокойствия» помогла так быстро найти общий язык, то я была ей очень благодарна.

Вкуса завтрака я не ощущала, через силу заставляла себя есть, хотя от постепенно усиливающейся нервозности мутило. Портнихи, появившиеся одновременно с моими родителями, едва не свели меня с ума булавками и охами о том, что им дали исключительно мало возможностей сделать примерки по правилам. Я отлично понимала, что женщины напрашивались на комплименты, потому что белое шелковистое платье, как и изящные белые туфли, сидело великолепно. Пара жизненно необходимых для портних дополнительных стежков никак не противоречила этому факту.

Мама расточала похвалы за меня, восторгалась материалом, голубым шитьем по подолу и все пыталась выспросить у мастериц, почему они решили вышить спиральки. Отец, сложив руки на груди, сидел в кресле в дальнем углу и скептически кривил губы. Отбор и вся связанная с ним возня ему не нравились. Не новость. Это недальновидное, нелогичное, ничем не обоснованное отторжение аролингцев меня огорчало, как и неразумный отказ отца признавать достоинства принца Зуара.

Я молчала. Не желая провоцировать новую ссору, не стала говорить, какой чудесный шанс подарила мне Великая. Мной завладело предвкушение ритуала. Сильное, яркое, искрящееся радостью ожидание чуда.

Но продержалось это прекрасное ощущение недолго. Портнихи, считавшие, что мне повезло, ушли, вместе с ними ушла и радость. Благодарная, хвалившая платье мама закрыла за женщинами дверь, вернулась в комнату серьезной и обеспокоенной. Скепсис отца стал более выраженным. Оставшись наедине с родными, отец больше не считал необходимым скрывать и тревожность. Он встал, несколько раз прошелся по комнате.

— Лорд Адсид заезжал к нам сегодня. Передал письмо. Немного рассказал о своих догадках, — краткость фраз выдавала сильнейшее волнение. — Если он прав, то еще ничто не кончено. «Коварный, как бронзовый». Все это опасные игры. Мы не хотим тебе победы!

— Все в руках Великой, — миролюбиво ответила я. — Видящая сделает выбор так, как угодно богине.

Оспаривать это отец не решился. Мама вздохнула, взяла меня за руку. Напряженное молчание затягивалось, и я спросила о поисках работы. Мама ухватилась за тему, как за спасительную соломинку, и стала рассказывать.

В этот раз я была внимательна, живо интересовалась этими важными и для меня новостями. С любопытством слушала рассуждения о том, в каком районе города проще найти съемное жилье. Собственное вчерашнее безразличие к этим темам казалось мне поразительным и неестественным.

За несколько минут до того, как за мной зашел лорд Адсид, я с радостью поняла, что больше не ощущаю чужеродных, наносных эмоций. Значит, опекун был прав! Мы не позволили господам драконам воздействовать на меня повторно.

Получается, выбор Видящей будет честным и справедливым!

Этот вывод меня так обрадовал, что я тут же поделилась им с родителями. Несмотря на мою уверенность в том, что постороннее влияние прекратилось, отец недоверчиво качал головой. Его настороженность очень контрастировала с маминым облегчением, но я нe стала даже пытаться отца переубеждать. Решила, что лучшим доказательством будет невыигранный отбор.

Родители проводили меня до кареты, а пока мама прощалась с лордом Адсидом, отец помог мне усесться.

— Удачи, Льяна, — пожелал он и отступил.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, мысленно сказала себе, что Видящая примет решение по воле Великой.

— Вы зря пришли, лорд Такенд, — раздался рядом голос строгой леди Арабел. — Вы ведь знаете ответ.

Появившийся перед глазами светловолосый юноша казался пристыженным и неуверенным. Создалось ощущение, что он давно не спал и очень нервничал. Искусанная губа, лихорадочный взгляд, срывающийся голос красноречиво свидетельствовали об этом.

— Поймите, я не мог не прийти! Прошу, не сердитесь! — удивительно было слышать в голосе лорда Такенда столько отчаяния. — Принц красив, он не может не вызывать симпатии… Но это нельзя считать притяжением даров, леди Арабел!

Северянка вздохнула и вовсе не выглядела суровой. Даже подумалось, она сочувствует юноше.

— Не беспокойтесь, лорд Такенд, — женщина ободряюще улыбнулась. — Я сумею отличить истинное притяжение даров от обыкновенной симпатии.

Видение пропало, но меня не успокоило нисколько. Вспомнился сон о бумажном городе, сила навязанных мне чувств, скепсис отца, утверждавшего, что драконы не могут просто так отступиться, если начали игру.

Лорд Адсид сел напротив, слуга закрыл дверцу кареты, послышалась короткая команда кучера — мы тронулись с места.

— Вы говорили, Видящая может вплести кого-то в свое волшебство. Οна может вплести вас? — спросила я, очень надеясь услышать что-нибудь вроде «Конечно. Мы с ней обо всем договорились». Не хотелось остаться во время такого решающего ритуала без помощи и защиты опекуна.

— Боюсь, нет, — покачал головой мужчина. — Сила ее дара велика, но не безгранична. Леди Арабел нужно оплести заклинанием восемь девушек и Εго Высочество. Считая и ее саму, это уже десять участников. Лорд Фиред будет одиннадцатым, а леди Сифгис — двенадцатой.

— А вы не можете занять место леди Сифгис? — на всякий случай уточнила я.

Он снова покачал головой:

— Возможно, будь я в числе наблюдающих, против моего прямого взаимодействия с леди Арабел во время ритуала не возникло бы возражений. Но Εго Величество еще летом настоял на том, чтобы глава университета сосредоточил свои усилия исключительно на обеспечении безопасности участниц. Ему казалось, статус наблюдающего ограничит мои возможности.

— Очень жаль, — выдохнула я.

— Как исследователь, я тоже несколько огорчен, — весело усмехнулся лорд Адсид. — Наблюдать за тем, как дар Видящей полностью подчиняет себе волю и магию стольких участников, было бы значительно интересней изнутри. Но у решения Его Величества есть положительная сторона, которую мне трудно переоценить.

Я удивленно глянула на собеседника, ожидая продолжения.

— Наше частое общение, не говоря уже о «Семейном спокойствии», было бы совершенно недопустимо, будь я наблюдателем, — тепло улыбнулся он.

— Тогда с радостью признаю, что решение Его Величества было очень мудрым, — просияла я.

Больше о политике и отборе не говорили — лорд Адсид пытался отвлечь меня от близящегося испытания, рассказывая о достопримечательностях. Мы проезжали через богатый, украшенный многочисленными фонтанами и скульптурами район столицы. Горожане называли его садом дворцов из-за множества изысканных особняков древних и богатых семейств Кедвоса.

Дворец правителя, окруженный высокой металлической оградой, в другое время наверняка поразил бы великолепием и роскошью. Но в тот день я воспринимала его оправой ритуала, о котором думала с нарастающим страхом. Вновь появилось знакомое по приему в посольстве желание попросить лорда Адсида увезти меня как можно дальше, оградить от участия в ритуале и от общения с аролингцами.

Но отступать было некуда. Карета остановилась, слуга открыл дверцу и подал мне руку. С этого момента я будто попала в течение, направляющее меня, не дающее выбиться из общей сложной формулы. Рядом в таких же белых платьях шли по просторным коридорам, украшенным золотом, картинами и зеркалами, другие невесты. Столь же сосредоточенные и взволнованные, как и я. Наверное, их тоже сопровождали близкие, но я видела только пестрые наряды и не узнавала лиц. Для меня существовали лишь невесты, облаченная в черное Видящая, стоящая у закрытых дверей, и лорд Адсид, идущий справа.