- Благодарю вас. - Японец неудовлетворенно кивнул и сел на место. Дюпальм еще раз взглянул в свои бумаги, собираясь сделать объявление.

В этот момент микрофон притянул к себе профессор Масаки Куришода из университета Осака, выглядевший в течение всего заседания загадочно отстраненным. Боуэрс простонал про себя. Куришода улыбнулся аудитории из-под тяжелых очков:

- Конечно, может быть и еще одна причина, по которой вы, джентльмены, не можете получить однозначных доказательств существования нейтрино, их может просто не существовать. - Кто-то в передних рядах рассмеялся, но осекся, поняв, что Куришода не шутит. Профессор внимательно смотрел на аудиторию, переводя взгляд с одного края зала на другой, пока не убедился, что его внимательно слушают. Даже Боуэрс на мгновение забыл про обед. Куришода широко развел руками:

- Объяснение незнаемого ненаблюдаемым - это всегда сомнительный путь. Существование нейтрино было постулировано Паули, чтобы соблюсти закон сохранения момента и спина в бета-распаде нейтрона на протон и электрон. Все последующие исследования на эту тему только углубили это допущение. Иногда мы... видите ли, иногда мы представляем мир так, как нам кажется, диктуют факты, и ошибаемся. Мы ищем решение проблемы в рамках господствующего академического течения. - Он сделал паузу и еще раз широко улыбнулся. Никто не перебивал его.

Тогда профессор продолжил:

- Если мы расширим закон сохранения и примем существование отрицательной энергии, предложенное Дираком, - а почему мы, собственно, должны ограничивать энергию только положительными рамками - только потому, что так принято? - тогда этот распад объясняется очень просто, без необходимости представлять фотон, как электронно-позитронную пару: позитрон становится просто "дырой", оставленной в море Дирака электроном, перешедшим в положительное состояние в результате поглощения протона. Понятие о пустом месте со свойствами частицы могло бы быть странным во времена Дирака, но сегодня, в эпоху полупроводников, мы принимаем это, как должное. И тогда распад нейтрона становится простым событием, электрон испускается, позитрон поглощается. Мы больше не нуждаемся в нейтрино, уносящем прочь недостающую энергию, так как электрон поглотил ее, перейдя с отрицательного уровня. И так как в процесс вовлечено три частицы, условие сохранения спина также соблюдено.

Его перебил Кресс с другой стороны стола:

- Но... минутку, минутку, а как быть со слабым взаимодействием? Вы только что вообще выдернули опору из-под слабого взаимодействия. Я хочу сказать...

Куришода пожал плечами:

- Я понял. Вы хотите напомнить мне о теории, объединившей в 80-х слабое и электромагнитное взаимодействие. Но я считаю, что "слабое" взаимодействие - не более, чем электромагнитные силы, действующие между диполями элементарных частиц и диполями электронов в отрицательном энергетическом состоянии. И тогда, если две силы на самом деле являются одной и той же, тогда нам необходимо пересмотреть всю проблему.

Аудитория зашумела, кто-то покачал головой. Раздалось возражение:

- Но ведь существование нейтрино подтверждено, не так ли? Я имею в виду, что нейтрино детектируются. Они детектировались еще в 50-е.

- Коуэн и Рейнс. - добавил другой голос. - Нейтриноиндуцированная трансмутация хлора в аргон.

- Предполагаемая нейтрино-индуцированная. - ответил Куришода, как будто дожидался этого. - Механизм, описанный мной, объясняет это не хуже.

- Но поводились эксперименты, доказывавшие, что они не только существуют, но и обладают массой. - вмешался один из членов президиума. И массу даже измерили.

- Как еще вы сможете объяснить убыль массы?

- А другие эксперименты доказали, что они не обладают массой. парировал Куришода. - Некоторые экспериментаторы сообщали, что нейтрино колеблются между тремя состояниями, а другие этого не обнаруживали. Что касается дефекта массы, то, может быть, нам нужно поискать еще один глюонный клей. - Он повернулся и качнул головой в сторону. - Фил Кресс сам только что рассказал нам об огромных трудностях в обнаружении неизвестно чего и об неоднозначности суждений, что же это такое. Проще говоря, все это основано на статистических методах, которые сами по себе сомнительны. Ничто не доказывает нам, что у нейтрино есть масса, что они колеблются между тремя состояниями, или что они существуют вообще. Я уверен, что все, объясняемое с их помощью, может быть объяснено более просто и в знакомых терминах. Бритва Оккама.

Аудитория была настроена продолжать и дальше, но Дюпальм поднял руку, прежде чем кто-то успел вмешаться:

- Леди и джентльмены, обед ждет. Может быть, нам организовать специальное заседание сегодня вечером, чтобы обсудить возникшую тему далее? - Он вопросительно посмотрел на кого-то в передних рядах - Да, сегодня после обеда мы разошлем детали... - Несколько секунд он искал фразу, которой можно было бы закончить. - Может быть, наши рассуждения о связи с помощью пучков нейтрино несколько преждевременны?

Кто-то в президиуме улыбнулся, кто-то покачал головой. Атмосфера разрядилась.

- А вы еще не подумали о тахионах? - бросили из аудитории. - Как насчет этого, профессор Куришода? Тахионы существуют?

Профессор метнул взгляд поверх очков:

- Ну конечно. Тахион - это квант дурного вкуса.

Пять минут спустя участники вливались в центральную столовую и рассаживались за столиками, на которых уже стояли рыбные закуски, фруктовые соки, чай. Мелвин Боуэрс направился в тихий уголок столовой. К нему присоединилась Дженни Хэмпден из лабораторий Белла. Они встретились за день до этого на завтраке в гостинице и немного поболтали вместе на перерывах между заседаниями. Ей нравилась спелеология, классическая музыка и кошки.

- Ну вот и моя любимая теория. - сказал Боуэрс, когда они уселись за столик.

- Какая теория?

- Моя теория нейтринной бомбы.

- Нейтринной? Это что-то новое.

- А ты подумай. Она отвечает всем требованиям для современного оружия. Оборонные подрядчики получают свои доходы и люди трудятся. Оборонные аналитики и генералы в Пентагоне не зря едят свой хлеб. Средства массовой информации получают новое страшное слово, мирники получают тему для демонстраций. - Он расстелил салфетку на коленях и продолжил: - Но с другой стороны, у этой бомбы нет неприятных побочных эффектов. Она не убивает людей и не повреждает имущество. Совершенная бомба!

Дженни рассмеялась.

- Тогда нам нужно завести еще и нейтринные реакторы, чтобы отвлечь противников ядерной энергии.

- В этом что-то есть. Я думаю, что над этим ломали головы еще в семидесятых.

Дженни неожиданно отложила вилку.

- Ох, Мел, я совсем забыла. Слушай, мне нужно найти Такудзи, я обещала ему слайды для выступления сегодня днем. Я через пять минут вернусь, ладно?

- Конечно. Я покараулю место.

- Спасибо. - Дженни поднялась и направилась к двери.

Боуэрс продолжал обед в одиночестве. Как же называется этот бар? Желтый Дракон? Красный Дракон?... Нет, не дракон, Красный... что-то красное... В столовой еще не рассеялась толпа, и он не заметил, как между людьми к его столику протискивается высокий элегантно одетый мужчина.

- Добрый день, доктор Боуэрс.

Боуэрс поднял голову:

- Игорь Лукич! - воскликнул он, вспомнив русское знакомое ему отчество.

- Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

- Нет, нет. Садитесь, пожалуйста. О нет, не сюда, здесь занято.

Это был профессор Дьяшкин, директор советской исследовательской организации по проблемам связи в Сибири. Он пользовался международной известностью, а с Боуэрсом они подружились на предыдущих профессиональных сборищах в Москве и Бомбее. Только прошлым вечером они вместе с группой других ученых участвовали в неформальной дискуссии, спонтанно возникшей в гостинице, где жили участники конференции.

- Куришода высказал интересную мысль. - заметил Боуэрс, когда Дьяшкин сел. - Я только что говорил своей соседке, Дженни Хэмпден из Белл, - может быть, вы ее знаете, она вернется через пару минут, - что нейтринная бомба была бы совершенной. Тогда и вам и нам будет не о чем беспокоиться.