– Я тебя предупреждал! Я единственный кто был против ваших отношений и вашей свадьбы! – он кипел от возмущения, – и что? Я оказался прав.
– Ой, не начитай! Что говорить за то, что было, я не знаю, что мне делать сейчас, – хладнокровно ответила Анна.
– Я, конечно, понимаю, тебя шкалит от ревности, – пытался понять подругу Борис.
– Какая ревность?! У меня состояния, будто меня облили ушатом дерьма…а он, если хочет, может валить на все четыре стороны к разным Ксюшам, – она была рассержена, всё ее тело напряглось, крылья носа шумно раздувались, верхняя губа, словно звериный оскал, была напряжена.
Борис прекрасно понимал, что Анну оскорбил не сам факт названия ее другим именем, а то, что ее игнорируют, ее, такую замечательную и правильную. Он где-то внутри чувствовал, что она не получает от мужа должного уважения, понимания, а возможно даже любви.
– Это не ревность, Борь, это обида и боль от предательства человека, которому я доверяла.
Он молчал, давая возможность ей высказаться.
– Что мне делать? Кому я нужна с ребенком на руках? – страдальческие бесцветные глаза смотрели на мужчину.
В этой молодой женщине было трудно узнать ту Аню, которую от увидел 6 лет назад в дверном проеме кафедры.
– Я собрала ему шмотки и выгнала, он ушел, но ничего не взял, – она глубоко вздохнула.
– А что Мая Аркадьевна? – поинтересовался Борис.
– Хм, мама сказала, что я сама себе мужа выбирала, – оскалилась в улыбке, качая головой Анна.
– Короче, давай так, сначала реши, что ты хочешь, а потом отсюда будет вытекать, что нужно делать для этого, – разумно заявил Лишевский.
– Конечно я хочу, чтоб он был со мной и Иринкой, – Анна изумленно смотрела на Бориса.
– Зачем тогда выгнала?
– А что я должна была сделать? Пригласить эту Ксюшу на кофе? – язвительная усмешка коснулась ее губ.
– Ладно, утро вечера мудренее. Завтра день рождение Машкиного брата, поедешь с нами, и это без обсуждения. Я сам переговорю с Майей Аркадьевной, чтоб она посидела с Иринкой.
У Бориса в голове возник план…
Дверь открыл высокий, атлетически сложенный молодой человек лет 30 с орлиным носом и загорелой бронзовой кожей. Анна видела Стаса несколько раз в доме Бориса, и он ей не нравился, он был, слишком приторно красив для мужчины. И этот новоявленный Аполлон, зная про свою внешность, менял женщин, как перчатки, причем всех их он искренне любил и думал, что это его последняя настоящая любовь.
Стас откровенно ухаживал за Анной, он был мастер говорить комплименты, и не какие-то там пошлые про попки и грудки, а остроумные, с чувством юмора, словно он в юности играл в КВН.
Сначала Анна чувствовала себя немного зажатой, но вдруг в один момент она поняла, что мир не рухнул, жизнь продолжается, вокруг все довольные и радостные, и постепенно до нее стало доходить, что она тоже должна получать удовольствие от происходящего, не думая о неверном муже.
Она вызвала такси и Стас, оставив гостей веселиться, увязался за ней проводить ее.
Они долго целовались в подъезде, мужчина пытался намекнуть на «продолжение», но Анна улыбалась улыбкой Моны Лизы:
– Не надо все портить, Стас.
– Тогда завтра давай куда-нибудь сходим, тебе надо развеяться, – наглые ярко-синие глаза похотливо смотрели на женщину.
– Если мама посидит в дочкой, – констатировала Анна.
– Борька договориться, он мастер на это, – и он снова жадно впился в чувственные женские губы.
Ближе к полуночи позвонил Михаил:
– Анька, ты все неправильно поняла… ничего не было…просто спросонья я… не знаю почему… честно, – он явно пытался оправдаться.
– Я хочу спать, потом поговорим. Пока.
Анна не чувствовала больше злости, скорее всего из-за вечера, проведенного со Стасом. Она даже где-то в глубине простила Михаила, но ей почему-то захотелось отомстить и мужу, и этой Ксюше. Она понимала, что это глупо, но это желание не покидало ее.
Утром она позвонила брату мужа и попыталась узнать про девушку по имени Ксения. Гена всегда завидовал брату и тайно безнадежно был влюблен в Анну. Он лишь предположил, что возможно это та, кого они с Михаилом встретили в ресторане неподалеку от дома их матери.
Анна чувствовала себя оскорбленной. И готова была пойти на многое, чтобы отомстить. Ее не сдерживали ни моральные терзания, ни угрызения совести, ни мнимые условности и приличия.
Она согласилась пойти со Стасом «развеяться». Для встречи с ним она решила примерить на себя роль роковой женщины: распущенные темно каштановые волосы игриво спадали на плечи, она сделала яркий макияж, надела черное обтягивающее платье с откровенным боковым разрезом, высокая шпилька довершала образ.
Анна откровенно флиртовала с мужчиной: касалась своих волос, дотрагивалась до своей шей, облизывала и надувала губки, постоянно сексуально улыбалась. Ее расширенные зрачки, опущенный взгляд, короткие бросания взгляда на Стаса, моргание ресницами обещали ему чувственные наслаждения и сексуальные удовольствия.
Но надо же было так случиться, что из многочисленных питейных заведений города, Михаил пришел в то, что выбрал и Стас. Войдя в полупустой зал, муж Анны невольно бросил взгляд на столик, где сидели красивый мужчина и громко смеющаяся элегантная женщина в черном. Женщина повернула лицо и…перед глазами Михаила все поплыло, он узнал свою жену, свою Анну.
Он, словно разъяренный бык, подскочил к Стасу, схватил его за лацканы дорогого пиджака и потянул к верху, заставляя встать. Его серые воспаленные обезумевшие глаза метали искры то на мужчину, то на жену.
– Она – моя, – прошептал он Стасу в лицо и его кулак полетел сопернику в скулу.
Геннадий, пришедший с братом, подошел к Анне:
– Тебе лучше уйти домой, – лишь спокойно сказал он.
Анна шла домой с чувством глубокого морального удовлетворения. Она позвонила Борису и рассказала о случившемся. Ее приятель охал и ахал, сопереживая ей, но он не рассказал ей, что это он, Борис Лишевский, направил Михаила в тот ресторан.
«Надеюсь, Нюсенька, это поможет в реализации твоего желания вернуть мужа, – усмехнувшись подумал он, – да, пришлось пожертвовать Стасом, но это ему за его сексуальную распущенность».
5 лет назад.
День развода совпал с днем свадьбы Бориса. У нее были двойственные чувства, с одной стороны, развод – это свобода, а с другой, что она будет делать с этой свободой, свободой от чего? Это будет абсолютно новая жизнь для нее, как она будет жить одна, как сложатся их отношения с бывшим мужем, в голове крутилось слишком много вопросов. «Хорошо, что после суда я иду к Борьке, нельзя оставаться одной со своими мыслями» – мелькнуло у нее в голове.
Возле входа Анна увидела Михаила, казалось, он так до конца и не понял, что жена серьезно намерена развестись, не понял он и причины, ведь все было, как всегда, с чего это вдруг она завелась. Он стоял, засунув руки в карманы, и с вызывающей улыбкой смотрел на приближающуюся к зданию жену. Мерзкое, почти судорожное ощущение страха стало зарождаться у нее в животе: «Только б он ничего не выкинул на заседании суда». Анна начала глубоко дышать с акцентом на выдох и постепенно почувствовала полное расслабление и спокойствие: «А что в сущности я боюсь? Что я вечно пытаюсь придумать будущее! В конце концов, это юридическое учреждение, полно полицейских, здесь он точно будет помалкивать». И она с невозмутимым лицом подошла к Михаилу.
– Я согласен на развод, – начал он, – только договор, в течение года ты мне оказываешь сексуальные услуги. – Его взгляд был какой-то осоловелый и одновременно смазливый, как у похотливого мартовского кота.
Анна промолчала, но всем своим видом показывала, какую чушь он несет, думая, что муж шутит.
Судья – очевидная феминистка даже не дала мужчине открыть рот, через пятнадцать минут с начала заседания, она, объявив о разводе, стукнула молотком о стол и закрыла заседание.
Выйдя из здания суда, бывшие супруги разошлись в разные стороны. Анна поймала такси и помчалась домой подготовиться к торжеству друг. Что она испытывала?! Ничего. Нет, не в смысле ничего особенного, ничего, в смысле пустоту. Ни радости, ни восторга, как бут-то ничего и не произошло. Разве что тоску и чувство тяжести в груди. Она всегда считала, что она хорошая жена, хороша мать. Да и Михаил всегда хвалился перед людьми, какая у него замечательная семья и как он всех любит. Почему она никогда не чувствовала его любовь, возможно, он никогда и не любил ее по-настоящему, или не умел любить вообще. Что она делала не так? Как могло произойти, что они с Михаилом стали так далеки друг от друга? А были ли они близки изначально?! Ведь они всегда были разными: из разных социальных кругов, с разными интересами, с разными жизненными позициями.
