Утро. Маркович обвешал меня веревками как слона. Я тащу метров 160, он сороковку для петли, тросы и карабины. Довольненький улыбается, говорит, для зарядки в самый раз.
Для зарядки в самый раз - мужики гоняют в футбол. А тут прешься вверх и дышишь как паровоз. Сон с лица слетел махом. Особенно тяжко вверх по склону идти. Десять - двадцать метров, и легкие разрываются от желания привычной порции кислорода. Без акклиматизации значит.
Выбрали скалку высотой метров 60-70. Немного пологовато, коньи скачки, но и стеночки есть на пробу. Зашли обходом на самый верх. Там повыше закончились даже елки. На такой высоте не растут.
Арча, кустарнички, травка. Все карликовое и ужасно пахучее, как соответственные настойки в пузырьках. Маркович многое предоставляет мне делать самостоятельно. Доверяет. Далеко внизу, прямо под нами, белые петли горной дороги. Под ней речка, тоже белая - белая.
Очищаю скальный зуб для страховочных петель. Здесь никто до нас не лазал, так что будет вдвойне интересно. Макушка заросла тонкой пленкой бледно-зеленого, твердого мха. По щелям земелька, на ней ютятся кустики, клочки травы.
Расшатываю большой камень, килограмм на тридцать и сбрасываю вниз. Он явно лишний. Если оторвется, когда мы будем лазать, беды не миновать.
Каменюка летит далеко-далеко, гулко бьется о тело стены и разрывается бомбой. Внизу на склоне исходятся рваным шелестом вязкие кусты. Шрапнель осколков наматывает на себя живое, противится чужой силе. Зрелище.
Нахожу еще один живой камушек. Весом так центнера в три. Архипов обматывает меня петлей веревки еще раз. Страшно. Я упираюсь ногами нараскоряку в щель между камнем и плитой монолита.
Тяжелый утробный кряк где-то глубоко подо мной. Камешек явно больше, чем я рассчитывал. Повисаю на веревке, оставшись вообще без опоры. Бледнеет Архипов. Целая плита нехотя, неторопливо, как в замедленном фильме начинает движение вниз.
Она трудно скользит по пологости, затем разом набирает бешеную скорость в свободном падении. Звук удара такой, что отдается эхом в противоположный, далекий склон.
Мы дрожим вместе с горами. Внизу по склону - дождь камнепадов. Его волна долетает до самой дороги. Запах травы перебивает дым зажигалочного кремня насыщенный, объемный.
Архипов хитро улыбается и спрашивает, не страшно ли мне. Я живо представляю, как поскользил бы на этих салазках с горочки, к лагерю. Ну и лез бы сюда сам. Но молчу.
Пришли к домику только к обеду, голодные. А я еще и весь в земляной пыли, чумазый как черт. На кухне в измазанном фартуке дочь великого человека прячет длинные руки за спину. Забавно смотреть на такой домашний вид легендарности.
Девчонка смущена, будто я вижу ее за недозволенным занятием, но все-таки откликнулась на мое предложение и долго поливала меня вместо душа теплой водой. Грязный будто настоящий шахтер, я отмывался от черной, пахнущей травами земли. Потом откровенно весело. Оказывается, я сегодня еще и дежурю вместе с ней. А то, что я веревки вешал, не в счет.
Сначала вынести помои после завтрака, затем меня ждут жирные бачки. Надо пол подмести. Наталья продолжает прятать красные от горячей воды руки за спину. Как будто у остальных они после работы другие.
На речку за водой иду один. Надрываясь, тащу полный бачок перед пузом. Особый кайф делать на глазах у других то, что они не могут в силу собственной хилости.
После обеда гоняли в футбол на крошечной ровной площадке. Она обнесена довольно забавным забором, слепленным из чего попало. И спинки от кроватей пошли в ход, и сетки, и доски, и трубы какие-то. Как в ограде у домика Плюшкина. А мяч улетал в речку через верх.
До нее и добраться тяжело, по веревке приходится. Селем прорану вырыло, в отвес десять метров. Но благо мяч не уплывает. Там такие перекаты - камень на камне. Застрянет кругленький в водоворотике и вертится под струями воды, а не плывет.
С нами играл альпинист Влад Смирнов. Сухой, маленького роста мужичок. Резкий до безобразия. Пацаны давно уж повыдохлись, а он как юла меж нами носится. Справедливости сказать, в футбол Влад играет профессионально. Но вот больно спорить любит и выигрывать под крик и крутую луженость глотки. А проигрывать, ну никак. Тут мы и сцепились намертво.
Мне потом сказали: Влад - мастер международного класса по альпинизму. Чемпион Союза. Вот бы никак не подумал, совершенно простой, улыбчивый человек. Хотя здоровье у него феноменальное. Азарт на высокогорном футбольном поле спадает в пять секунд. Мы просто кучкой ходим за мячиком вялые, квелые. А неутомимый Маркович (сам не играет) кричит :
- Гол, давай гол!
Развлекается. И только Влад бегает как заводной. А я супротив него играю. Он ведь старше даже Марковича. Чего его к нам занесло?
К вечеру, после долгого топтания нос к носу на кухне, мы с Натальей присоединились к общей компании. В мелко копошащейся комнате не утихали междусобойчики. Народ коротал время между тренировками и прочими нуждами.
Лагерный быт в высокогорье - штука однообразная до нудности. То погода прихватит, то нападут хозяйственные заботы. Выход на скалы целое событие. Почти час тащись до маршрута, с едой проблема. Водичку тащить на горбе. Не так просто.
Ловлю скошенный взгляд Натальи и тут же ухожу под надежную защиту собственных бровей. Снежная королева. Я злой на нее какой-то. Кажется, нечто связывает нас невидимой нитью, а это мне не очень нравится.
На пол в большой комнате бросили пару гимнастических матов. Ковер для борьбы - барицу из высокогорной сказки про Шерлока Холмса и профессора Мориарти. По очереди стравливаются пары под хохот и аплодисменты затравщиков. Иногда мужская половина супротив женской, что добавляет забаве пикантности и новизны.
Маленький Андрюха проиграл Наталье. Обидно, но весело (не ему). Я уложил Макса на обе лопатки, грамотно почти профессионально. Под шумные одобрительные хмыки, на подиум выходит Аркаша. Он не страдает мелкотравчатостью, так сказать, могуч, вонюч и волосат. Приударяет за Наташей.
