Бревенчатый мост через шкворчащую в темноте речку. Даже в темноте я различаю белую пену на перекатах камней. Она спешит вниз, а мы приехали сюда. Похоже, надолго.

  Тропа шпыняет меня незнакомыми бугорками и поворотами. Упал бы, да никак не можно. Баллон с газом на хребте не позволяет. Но приятно осознавать собственную немереную силу. Я знаю, что не каждый мужик так сможет. Взять и понести баллон.

  Начальник возится с замком на двери. Сбрасываю ношу с плеч и оглядываюсь. Мы на самом дне ущелья. Его склоны обрывисты, они теряются в кромешной темноте. Из-за плеч Жандарма - мощной, двухсотметровой отдельностоящей скалы показалась Венера. Так вот кто сорил серебряными лучами в темноте. Вижу ее крошечный, платиновый диск. Необычайная, удивительная прозрачность ночного неба.

  Сделали еще ходку к машине. Донесли остатки шмоток. Вот и домик, где нам предстоит обитать. Предбанник со столярным и прочим хозяйственным барахлом. Справа просторная кухня, слева пара комнат, одна большая, другая поменьше. В большой - одинарные лежаки, прикрепленные к стенам. В малой - нары в два этажа. Будем спать на втором. Наверху, в тесной и теплой компании.

  Сергей Маркович берет в руки семиструнную гитару, и мы перебираемся в большую комнату. Слушаем песню об огромном таком полицае, который все плачет и плачет. Жлобства он, гад, натворил, что даже дочка ему простить не может подлеца.

   Уютно до безобразия. Свечечки на столе мерцают. Тепло и пахнет чужими носками. Это чтобы служба не забывалась. Туюк-су заброшенный альпинистский лагерь. Он здесь еще до войны был палаточный, сезонный. В пятидесятых застроили кирпичными зданиями.

  Мы вот живем в бывшей бане. Аркаша тут же предлагает попариться скопом, не отходя от кассы. Ржем как положено. Весело, как в настоящем альплагере. Вот только нет его. Три-четыре чудом уцелевших домика, да наш маленький коллективчик. А когда-то сюда стекались сотни людей со всех концов Советского Союза.

  Но потом, альпинизм как массовость для народу, кончился вместе с лозунгами ДОСААФ. Народу приезжало меньше и меньше. Народу жить и кушать вкусно разрешили. А этим подсобнее заниматься дома у кухонной плиты.

  С крутых склонов сходили зимние лавины. Огромные камни вламывались в пустые человеческие пристанища и навсегда становились их единственными обитателями. Нам уже зябко, и Маркович искусно поддерживает ночное настроение.

  С Туюк-Су связана одна очень интересная легенда, - заводит тренер. В те далекие годы между нашей баней и административными постройками располагался палаточный городок, в котором три летних месяца жили альпинисты.

  В один из сезонов в альплагерь прибыла красивая и яркая пара молодоженов. Высокий, складный парень, косая сажень в плечах, разрядник, силач и скальный технарь каких мало. Ему женой - чудная молодая женщина, такая, на которых мы заглядываемся даже в пыльной сутолоке города.

  Молодожены были так увлечены друг другом, что более, их никто не интересовал. Парень перешел в группу своей суженой, хотя и имел разряд повыше. Они вместе любили горы. Поздними вечерами парень прокрадывался к женской палатке, где она спала и тихонько будил подругу. А то и просто выкрадывал ее и нес сонную вверх по склону, поближе к ночному небу.

  Там наверху по склону от нашего домика, под хвойными пирамидами елей, есть лавочка. На ней и оставались молодые наедине с любимыми горами. Наедине всю ночь.

  Однажды ярким летним днем их группа пошла на очередное восхождение. В тот раз перед ними был пик Абая, с его сотниметровыми скальными стенами, темными, мрачными расщелинами.

  Как всегда неожиданно налетела непогода и закружила бешеную, холодную круговерть. Ледяные снежные струи веером, с силой опадали вниз и мешали продвижению вперед. Из посредственного, почти для новичков, маршрут превратился в восхождение на пределе сил и возможностей. Если бы не присутствие в группе столь сильного участника, как этот парень, они наверняка погибли бы среди страшных, укрытых панцирем льда скал.

  Но люди шли вверх, шли мучительно долго, так как отступать не приходилось. Группа покорила вершину только когда день уже перебирался за хмурую грань своего окончания.

  Вечер в горах мимолетен. Даже когда солнце вечерними золотыми отблесками укрывает стены ущелий, он длится какие-то пять минут. Но стоит ему спрятаться за горой, как наступает ночь.

  Серые провалы межгорий вбирают черноту с удивительной быстротой. Тело изрезанной черными полосами земли меняется каждую секунду. А снежная высь одиноких вершин горит в ночи белыми светильниками еще долго. Затем меркнут и они.

  Но солнца не было и в помине. Метель наконец утихла, но плотные, тяжелые снеговые тучи толпились стадом серых баранов. Они сорили в темноту мокрым, холодным снегом в безветренной тишине. Они обрастали клочьями тумана и разбивали реальность на множество отголосков. Скалы казались тенями, а тени скалами. Гигантские пропасти - тропами, уходящими в бесконечность.

  Восходители разбрелись в разные стороны, ища место для спуска. Вдруг раздался пронзительный женский крик. Женщина поскользнулась и упала пропасть! Его суженая. Парень дико заорал и ринулся следом. Но его поймали. Тогда он начал лихорадочно готовиться к спуску вниз вертикальной стене, объятой темным покровом ночи.

  Никто не мог удержать его от столь безумного дела, он был страшен и не понимал чужих слов. Никто не решился следовать ему в этом пути. После долгих споров и ругани остальные альпинисты нашли безопасный обход и ринулись туда в надежде на чудо. Но когда они прибежали вниз, под стену, было поздно. Они увидели лишь безжизненное, юное тело. Женщина была мертва.

  Альпинисты тут же вспомнили про парня, но рядом с телом не было его следов. Они долго искали, кричали, пытались увидеть хоть что-то в ночной тьме. Потом они возвратились на вершину во второй раз. В тщетных потугах пришло утро. Когда рассвет обнажил стену, они увидели, что там никого нет.

  Группа возвратилась во встревоженный, говорливый лагерь. Начались спасательные работы. Сотни людей прочесывали окрестности. Но парня так и обнаружили. Полетели головы начспасов и выпускающих. Хотели закрыть сезон, но он успел закончиться сам вместе с коротким горным летом.

  Конец августа разразился столь мощным и обильным снегопадом, что хозяйственники не успели вывезти даже лагерные палатки. Брошенные пристанища стояли проваленные под белой тяжестью, прогибая каркасы, словно дуги спин. Так и дождались они одиночества и холода суровой тяньшанской зимы.