Директриса оказалась горячей штучкой. С виду холодная, но в глазах такой огонь полыхает – что даже его проняло. Может быть, она поэтому глаза за стеклами очков прятала? Матвей сразу понял, что это не линзы.

– Лиль! Ешь…

– Я не люблю яичницу…

– Слишком ты разбираться стала. В походе со мной даже змею трескала, а тут какие-то яйца.

– Змея была вкусной, – хищно улыбнулась его дочурка. Сущий ангел. Когда она спит.

– Давай-давай! Не то опоздаем. Твоя дракониха-директриса будет злиться, если мы не успеем привести класс в порядок. Я ей обещал.

– Она не дракониха, – вздохнула девочка, – Оксана Владиславовна только с виду строгая. Но знаешь, что?

– Что?

– Хорошая она. Ее все дети любят.

– Так что ж ты ей жизни не даешь, а, Матвеевна? Может, хватит уже делать ей нервы? Да и опасно это! Я тебе сто раз говорил. Кстати, ты в курсе, что наказана?

– Домашний арест на год? – Лилечка облизала ложку и без всякого страха уставилась на отца.

– Домашний арест до пенсии! Это надо… взрывпакет! Чем ты думала? У нас теперь будут неприятности с социальной службой. А может быть, и с полицией.

– Что такое «социальная служба»?

– Это такие злые тетки, которые могут отобрать ребенка у родителей.

Глаза крохи широко распахнулись. Розовый бутон ротика приоткрылся. В кристально чистых глазах мелькнул ужас.

– Как отберут? Насовсем?

В ином случае, Матвей вряд ли бы стал пугать дочку, но тут… Она ведь совершенно отбилась от рук! Вышла из-под контроля. И с этим нужно было что-то делать, пока Лилька окончательно не зарвалась.

– Насовсем.

– Но… почему? – всхлипнула его дочь.

– Потому что эти тетки решат, что мы с твоей матерью не очень хорошие родители, понимаешь? Ребенок не должен ходить в школу со взрывпакетами! Считается, что хотя бы этому мы тебя уж были обязаны научить.

– Я просто хотела пошутить.

– Считай, что шутка удалась. Дальше что будем делать?

– Я не знаю, – заревела девочка, спрыгнула с высокого барного стула и бросилась в объятья отца. – Скажи, что меня не заберут…

– Не заберут! Если ты прекратишь хулиганить!

– Я больше не буду ничего взрывать…

– И? – подтолкнул дочку к дальнейшим клятвам Веселый.

– И ломать ничего не буду, и выкручивать болты из стульев, и класть тараканов в еду Боброву…

– О, господи… Мой же ты маленький антихрист…

Матвей поцеловал дочку в макушку. Зажмурился, вдыхая сладкий детский аромат, с легкой примесью гари. Не смог не улыбнуться – стоило только представить, как Лилька воплощала в жизнь свои преступные замыслы.

– Ты меня никому-никому не отдашь?

– Не отдам… Кто на такую хулиганку позарится? А если даже и так, тебя бы вернули уже через час. И даже, может быть, приплатили, чтобы я только забрал тебя обратно. Слушай, неплохой бизнес. Если у твоего бати дела пойдут так себе… можно будет эту схему провернуть. Что скажешь?

– Ты ведь шутишь? – шмыгнула красным носом малышка.

– Как знать? Ну? Иди, ешь. Иначе все окончательно остынет…

Когда Матвей говорил, что они опаздывают – он ничуть не соврал. Вообще-то он планировал успеть к девяти.

Пока Лилька ковыряла свой омлет, Веселый рылся в кладовке. Нашел уровень, рулетку, взял коробку с инструментами. По большому счету, ему надо было еще вчера измерить кусок линолеума, который придется заменить, а вместо этого он пялился на Лилькину директрису. Просто взгляда от нее не мог оторвать.

Она была… офигенной. Наверняка разбила не одно мальчишеское сердце. Ну, а что? Такой экземпляр. Влажная фантазия всех старшеклассников – Мат мог поклясться. Сам бы он такую точно не упустил. Строгая, властная, неприступная. Вызов в чистом виде. Так и хочется стащить с нее наглухо застегнутые тряпки и посмотреть, что под ними. Разобрать по косточкам, сломить сопротивление. Наклонить над огромным, до блеска отполированным директорским столом, и…

– Я доела…

Матвей вздрогнул. Коробка с инструментами свалилась с полки и ударила его по ноге.

– Ёжички-уточки! – выругался Веселый. Не слишком грозно? Так может показаться только тем, у кого нет ребенка, который с восьми месяцев повторяет все, что только услышит.

Матвей оглянулся. Лилька не только доела, но и нарядилась. Наряжаться она любила едва ли не больше, чем хулиганить. Так в ней сочеталось истинно женское и демоническое начало.

– Ты накрасила губы.

– Сегодня суббота.

– Да, но мы все равно едем в школу.

– Да брось! Там все равно никого нет.

С этим Матвей спорить не стал. Через несколько минут они уже мчались к гимназии. Парковка перед входом была свободна. На посту охраны их уже ждали. Тщедушный парнишка лет двадцати. Мат сунул в окошко паспорт, из которого тот скрупулёзно переписал все данные в толстый синий журнал. Лучше бы они так за наркоторговцами бдели.

Пока они возились, входная дверь распахнулась. С огромными пакетами наперевес в холл ворвалась женщина. На шикарных ножках – джинсы в облипочку. Болотного цвета парка… кроссовки. Волосы взъерошены, на глазах – непроницаемые солнцезащитные очки.

Охранник встал, как солдат перед генералом:

– Оксана Владиславовна…

– Привет, Коля… Матвей Владимирович… – брови над темными стеклами очков собрались в одну линию, как будто женщина была растеряна или чем-то недовольна.

Оксана Владиславовна? Ну, ни хрена себе…

– Что-то не так? – спросила она, перекладывая пакет из одной руки в другую.

– Нет, все в полном порядке. Давайте мне, – вызвался Матвей.

– Спасибо, он не тяжелый. А в этих коробках что?

– Инструмент, – пожал плечами Веселый, с неудовольствием отмечая в директрисе эмансипированную на всю голову стерву. Нормальная женщина никогда бы не отказалась от помощи. Ведь так?

Вместе они поднялись в класс. Пока Матвей прикидывал фронт работы и что вообще нужно купить, Оксана Владиславовна сняла очки, но тут же на их место водрузила другие.

– Вы будете сами работать? – поинтересовалась, настороженно следя за неторопливо прогуливающейся по классу Лилей.

– А что? Вы сомневаетесь в моих способностях? – включил обаяние на полную мощь Матвей.

Директриса обернулась. Мазнула по нему равнодушным взглядом. Вот вроде не было в нем ничего такого. Никакого презрения или надменности. А его обожгло. И взбесило, чего уж. План Матвея был прост – очаровать, завоевать, втереться в доверие. Разомлевшая после оргазма женщина – такая легкая добыча. Он выведал бы у нее все. И… наказал. Если, конечно, будет, за что. Не то, чтобы он в том сомневался.

– Я ничего не знаю о ваших способностях, поэтому трудно судить, – равнодушно парировала Оксана Владиславовна и, взяв ведро, вышла из класса.

– Один-ноль, – хищно улыбнулась дочка. Матвей нахмурил брови:

– Поговори мне еще.

Директриса вернулась быстро. Достала из шкафчика резиновые перчатки, моющее средство и жесткую мочалку. Склонилась над партой, демонстрируя свою шикарную аппетитную задницу. О, да… Когда она сдастся, он наклонит ее над этой партой и трахнет так, что она сорвет горло криком. Матвею было не впервой добывать информацию таким незамысловатым способом. Женщины очень болтливы. Даже умные женщины.

– Лиля… А ты чего стоишь? Бери тряпку и присоединяйся, – скомандовал Матвей дочке.

Оксана Владиславовна обернулась. Настороженно улыбнулась подошедшей к ней девочке. Лиля не была бы собой, если бы в последний момент не поскользнулась и не опрокинула стоящее под ногами ведро. Наверное, чего-то такого директриса от нее и ожидала. Её реакция была мгновенной. Как и реакция Матвея. Однако его помощь не понадобилась. Оксана успела подхватить ведро. Впрочем, вода все равно пролилась. Обдавая им ноги. Взгляды встретились. И прежде, чем женщина успела отстраниться, Матвей заметил следы на ее лице. Характерные такие следы… Он и сам оставлял их, когда щетина только-только отрастала. Красные точки, небольшие потертости на ее нежной, будто прозрачной коже. Выходит, у директрисы была веселенькая ночка.