Метель как-то мгновенно прекратилась. Снег перестал валить и, хотя и падали еще с небес отдельные снежинки, становился все менее и менее густым.
В небе, не над ними, а несколько впереди, мелькнули два огромных крыла странно-полосатой раскраски, и юноша едва не заорал от восторга. Большая тигралица, его давешняя знакомая – он готов был поклясться, что это она, он сердцем узнавал ее! – парила в небесах перед крылатым ящером и периодически предупреждающе огрызалась на него. Дракон, судя по всему, не ждавший такого решительного отпора, неуверенно вился пред нею, постепенно отступая все дальше и дальше. Размером дикую хищницу он, вне всякого сомнения, превосходил, но связываться с ней почему-то опасался, вероятно, не готовый к такой схватке. Он-то рассчитывал встретить беззащитных людей, заморозить их, засыпать снегом и спокойно лететь дальше, а вдруг наткнулся на острые клыки и когти дикой хищной кошки.
Чем дольше, тем дальше отлетал дракон, а тигралица, не пытаясь преследовать его, изредка то шипела, то рычала, всем своим видом показывая, что ящеру здесь не рады и он вполне может отчаливать восвояси.
Снег совсем перестал. Дракон, определенно раздосадованный собственной неудачей, развернулся к противнице хвостом и, взмахнув большими крыльями, некультурно дал деру.
Воины, опустив щиты, дружно отсалютовали отважному тигралу, выкрикивая слова благодарности, а Себастьян внезапно ощутил гордость за свою новую знакомую.
– Я буду звать ее Тига, – негромко молвил он, продолжая держаться за плечо Ноэля и глядя, как хищная кошка покидает их общество, даже не взглянув на него, – Если, конечно, она еще вернется…
– Она защитила тебя, Себастьян, – негромко отозвался монарх, – Не нас, ибо дракон нападает регулярно, но тебя… Она вернется.
К единорогу на коне подъехал советник и, подняв голову, уверенно кивнул.
– Дорога свободна, мы можем двигаться дальше. Должно быть, у тигралицы где-то здесь гнездо, потому она и решила прогнать Нейргана – боялась за свое потомство.
Молодой человек, несколько разочарованный в самых лучших надеждах, попытался скрыть огорчение.
– Неужели же она оставила своего малыша в одиночестве? Надеюсь, он не пострадал – ведь, если у нее где-то рядом гнездо, его могло зацепить…
Король удивленно оглянулся на него через плечо.
– Детенышей тигралы носят в сумке на животе, – в голосе его прозвучало что-то, смутно схожее с усталой обреченностью. Вероятно, его величество уже несколько утомился объяснять гостю своего королевства прописные истины.
– Но это можно обсудить и позднее. Ну, а сейчас, вперед! – он вскинул свой щит, все еще удерживаемый им в руке, вверх, давая приказ войску выдвигаться, – Нам необходимо как можно скорее попасть во дворец!
Дворец
Королевский дворец высился посредине широкого каменистого плато, расположенного довольно высоко в горах. Путь до него занял отнюдь не мало времени, как наивно надеялся Себастьян, и несколько часов ему пришлось изнывать от невозможности ощутить себя более устойчиво, покачиваясь в седле единорога за спиной короля. Подъем в горы представлял собою вполне ожидаемый для подобной местности «серпантин» – узкую, извилистую дорогу, постепенно поднимающуюся все выше и выше, и молодому человеку на каждом новом повороте безумно хотелось прижаться к монарху, дабы не упасть. Такой извилистый и крутой подъем вызывал у него приступ головокружения.
Порою ему казалось, что куда уютнее он мог бы ощутить себя в данный момент на спине у самки тиграла, уютно и удобно устроившись между больших крыльев (конечно, если бы она позволила такое), или даже в драконьих когтях, ибо тогда был бы куда как больше уверен, что не свалится на очередном повороте со скалы.
Скалы здесь были крутыми и, если издалека казались весьма опасными и неприступными, то вблизи откровенно ужасали. Пожалуй, ко дворцу правителя врагам было бы трудно подобраться при всем желании.
Ноэль ехал спокойно, то молча, то рассказывая какие-то смутные подробности о жизни этого королевства, этого мира, вероятно, должные бы помочь спасителю его в дальнейшем. Себастьян безмолвно кивал, качаясь в такт шагу единорога.
Пожалуй, один только раз слова короля заставили его действительно заинтересоваться и прислушаться.
– Я не все поведал тебе о дамнетах, – говорил монарх, внимательно следя за дорогой, – Увы, нас отвлекли иные события, более… скажем, насущные, но это тебе тоже надо знать, мой друг. Дамнеты – это не то, что дается человеку от рождения, по крайней мере, так происходит не со всеми. Дамнетами делают почти насильно, похищая молодых людей, зачастую тех, кто не верит в магию подобно тебе, и заставляют их познать мастерство проклятого колдовства… Они не всегда звались так, и не всегда их было такое количество. Было время, когда дамнетов не существовало вообще, были лишь Проклятые – колдуны, которые были рождены колдунами, которые от рождения были прокляты даром творить магию. Но потом появился Вагрант… Он был одним из Проклятых, он искал подобных себе по всему королевству и неимоверно возвышал их. Он сам дал им новое название – дамнеты, считая, что так снимет печать проклятия с их душ. Тогда же они стали похищать юношей и девушек, обучая их своему темному искусству. Похищенные более никогда не возвращались назад, в родные дома, а если и возвращались, то уже столь изменившимися, что казалось, будто это и не они.
Я уже говорил, что время правления Вагранта было темным временем. Очень темным и очень печальным…
Слушатель неуверенно кивнул и, крепко держась за пояс короля, тихонько вздохнул.
– Чем больше узнаю об этом Вагранте, тем меньше симпатии я к нему испытываю…
Ноэль быстро, тонко улыбнулся. С его точки зрения, симпатии Вагрант не заслуживал вообще.
Они продолжали подниматься. Себастьян изредка вздыхал и, ощущая себя на редкость уставшим, мысленно молился лишь о том, чтобы во дворце, буде они все-таки доберутся до него, оказалась нормальная человеческая кровать, на которую ему будет позволено лечь. Иногда он всерьез начинал опасаться, что может от усталости свалиться с единорога и, как минимум, что-нибудь сломать, а как максимум – благополучно навернуться со скалы. Надеяться же на то, что тигралица Тига будет пролетать где-то поблизости и успеет поймать его, он, будучи человеком вполне здравомыслящим, не мог.
Они в очередной раз обогнули скалу и выбрались на дорогу несколько более ровную, но, вместе с тем, гораздо более опасную, ибо сама она была довольно узкой, а с обеих сторон от нее пролегали глубокие пропасти.
Молодой человек мысленно зажмурился, не рискуя сделать этого на самом деле, и вцепился в королевский пояс с такой силой, что пальцы на секунду свело болью.
А спустя мгновение, пораженный и восхищенный, забыл обо всем и, широко распахнув глаза и открыв рот, даже немного наклонился вбок, любуясь раскинувшейся пред ним панорамой королевства Даирнас.
Ноэль не солгал, живописуя его – королевство было поистине прекрасно, а его изобилие и плодородие можно было увидеть невооруженным взглядом.
Даирнас располагался в горах, занимал собою поверхность какой-то огромной вершины, чьего названия Себастьян не знал, но на которую они, вне всякого сомнения поднимались сейчас. Внизу, несколько ниже тропки, по которой они продвигались, начинался каскад спускающихся все ниже и ниже широких зеленых плато, на которых и зиждилось все королевство. Края плато, крутые склоны, ведущие к ним, были сплошь покрыты густым лесом, где, вероятно, водились в избытке разнообразные единороги, тигралы и еще какая-нибудь удивительная живность; ближе к краю раскидывались огромные плодородные поля. Через поля, выбегая из леса, струились реки и ручейки, сотней искрящихся, звенящих водопадов ниспадающие на следующее плато, находящееся ниже. Вдоль самых больших из этих рек раскидывались деревни, деревушки, села, а порою даже и целые города с домами, увенчанными, на манер замков, остроконечными башенками. Кое-где синели большие озера, должно быть, под завязку забитые рыбой; поля колосились и переливались под ярким солнцем, а далеко-далеко, там, где завершался каскад плодородных плато Даирнаса, раскинулось во всю свою ширь огромное море.
