— Ну у вас и сравнения, Виталий Владимирович, — Громов держался подчеркнуто вежливо. Не хотел, собачий сын, чтобы я его по зад выпнул на улицу в то время, как там через порталы Волков скачет.

— Нормальные у меня сравнения — в обоих этих случаях, поведшихся просто отымеют в весьма циничной форме, и если во втором случае еще есть призрачная надежда получить крохи удовольствия, то в первом увы и ах, конец всегда весьма печален, — жестко прервал я его попытки достучаться до такого дубового солдафона, каким по мнению Громова я и являлся. — Но ты можешь думать так, как хочешь. Главное, чтобы в тот момент, когда ты открываешь рот, из него доносилось то, что будет необходимо мне. И сейчас ты, вместе с твоим слегка умственно неполноценным почитателем, — Кузя при этих словах скривился, но промолчал, — выйдешь в эфир и будешь вещать так долго, как это будет необходимо, чтобы градус настроя граждан, желающих пойти и побунтовать, снизился к минусовому уровню. Мне плевать, как ты это сделаешь и что скажешь. Можешь сказать, что на тебя навалилось озарение или что зеленые человечки с Альфа-Центавра тебя предупредили о том, что как раз в назначенный день ожидаются осадки в виде крупных метеоритов, а по самым достоверным данным стало известно, что император Фридрих желает нанести визит в Империю, чтобы посетить Совет Кланов… Придумай что-нибудь, ты прекрасно умеешь сочинять сказки и подсовывать конфетки облапошенным детишкам. Кузя, ты понял, что нужно делать? — Кузя сосредоточенно кивнул, а я повернулся снова к Громову. — И ни дай бог, ляпнешь что-нибудь лишнее. Я сразу же сниму охрану и найду способ сообщить Волкову, где ты находишься. А учитывая, как охраняется сама клиника… думаю, вам будет интересно вдвоем.

— Что делать после окончания вещания? — деловито поинтересовался Кузя, уже начавший драпировать стену зеленой тряпкой, используя при этом свой дар воздуха.

— Если все пойдет нормально, то сразу после окончания эфира, охрана у двери перевезет вас в самое защищенное место, наверное, во всей империи, если не во всем мире, — что в общем-то соответствовало правде, попасть за янтарный купол можно было только в одном случае — при предательстве. Но я все же надеюсь, что до этого не дойдет. — Там будет медик, и даже подозреваю именно тот, кто тебя, Кузя, на ноги ставил, так что, если вам все еще нужна будет медицинская помощь, то вы ее получите. Когда закончите, свистните охранникам, я их сейчас проинструктирую. Вроде бы все.

— Сава, — Кузя окликнул меня уже на выходе из палаты. — Все так плохо?

— Вообще-то, этот вопрос необходимо задавать все-таки тебе, если ты, конечно, понимаешь, как масштабная акция может волной прокатиться по тем, кто соблюдал нейтралитет, и не все они присоединятся к вашим призывам, особенно, если потеряют кого-то дорогого и близкого, потому что ни один массовый протест и теракт не может пройти без жертв обычного мирного населения, ведь ради этих жертв все и начинается, не так ли? А без жертв, что это за акция? Так, дерьмовенькая акция, не показательная, без огонька. На такую только плюнуть и растереть, а Олежка такие усилия во все это вложил, что обидно ему будет, если просто плюнуть, так что жертвы будут, не сомневайся. Мы аккуратно сработаем, так они сами эти жертвы обеспечат, делов-то, парочку придурков приземлить. — Довольно серьезно пояснил я, чтобы хоть немного, но дошло до того же Кузи, который смотрел на меня исподлобья, видимо, не до конца он все же понимал, что такое революция, и как гибель какого-нибудь ребенка, чисто случайно оказавшегося в эпицентре разборок, может всколыхнуть всю империю, до этого уже обработанной такими, как Громов. Ну, дай бог и не узнает. — Где планируется проводиться основная акция, Кузя?

Он встрепенулся, но потом отрицательно покачал головой, понятно, вышибли его гораздо раньше. Все-таки Волков довольно наблюдательный и умный тип, несмотря на проблемы с головой. Не удивлюсь, если окажется, что все детали подобных мероприятий рассекречиваются непосредственно перед самими мероприятиями, чтобы обезопасить себя от таких вот, Кузиных, которые далеко не случайно могли оказаться в его ближайшем окружении.

— Это не слишком хорошо, но, мы пока живы и это главное. Так что, Кузя, прорвемся, — и я вышел, сам пытаясь поверить в слова, которые я только что говорил ему. Мы прорвемся, мы обязательно прорвемся, это стало своеобразной мантрой, главное, чтоб не как старые трубы, заливая все вокруг кипятком, нанеся этим еще больше ущерба. Охранники возле палаты посмотрели на меня вопросительно. Они ждали указаний, которые я им сразу же озвучил. — Когда они закончат, Александр Кузин вам сообщит об этом, сразу же перевезите их в четырнадцатый квадрат. И никому об этом ни слова, на подъезде уже сообщите, чтобы встречали, ничего, в машине посидите, пока хлеб с солью готовят. Да, по прибытию на место свяжитесь с клиникой и медика какого-нибудь в известность поставьте, а то у меня странное чувство, что работающим здесь людям вообще наплевать на то, где их пациенты сейчас находятся, но я не собираюсь платить за лишние дни, особенно в то время, когда здесь никто не лежит.

— Слушаюсь, — коротко ответил охранник, задумавшись об отданном мною приказе. Ничего, думать полезно, главное, чтобы о перевозке этих двоих знало, как можно меньше людей. Я же пошел к выходу, раздумывая, что сейчас делать. По-хорошему, надо было связаться с Вихровым, чтобы определиться, а хватит ли у нас людей, чтобы сделать ту работу, которая была рассчитана на три клана. И, если людей не хватает, то просить у кого-нибудь о помощи. Но Вихров сейчас должен убеждать Эльзу уехать, и, подозреваю, что это дело не из легких. Полагаю, что они все еще в нашем доме, так что, следует ехать прямиком туда. Выйдя на улицу, так и не встретив по дороге никого, кто хоть отдаленно напомнил бы мне медика. Просто волшебно. С размаху хлопнув входной дверью, чувствуя просто необъяснимую потребность выместить на ком-нибудь накопившееся раздражение, я сел в ожидающую меня машину.

— Куда едем, Виталий Владимирович, — ко мне обернулся Сергей, заводя мотор.

— Домой, — я уставился в окно. Так не должно быть, но почему-то происходит. И я не знаю, что буду делать со свалившимися на меня проблемами. Звонок заставил меня вздрогнуть. Посмотрев на номер, я провел рукой над комом, активируя вызов.

— Добрый день, Виталий Владимирович, — мой бухгалтер смотрела на меня суровым взглядом из-за очков, и мне от этого взгляда было настолько неуютно, что я сразу же начал вспоминать о каких-нибудь неоправданных тратах. Но, вроде бы ничего такого я себе не позволял, поэтому, немного расслабившись, я ответил.

— Добрый день, Варвара Степановна, что-то случилось?

— Вы просили проверить закупки крупных партий адамантинов за последний год, сегодня поступил отчет на запрос. Кроме Макарова сделок на поставки значительного количества камней не оформлял никто. Насколько мне известно, клан Макарова ежегодно заключает подобные сделки и покупает большие партии адамантинов, потому что его производство изолирующих магическое влияние конструкций требует наличие этих камней.

— Вот как, значит, Макаров мог первым узнать об интересной способности камней разрушать привязки дара, — я задумался. Становится все интереснее и интереснее. По крайней мере, у меня не осталось никаких сомнений в том, что он замешан во всем происходящем, но вот вопросов становится до омерзения много и с каждым днем все больше и больше. Как же хорошо было в коме лежать, верните меня туда, ну пожалуйста! Пустые мольбы, на самом деле. Так, вернемся к нашим баранам и зададим себе самый главный из навалившихся на меня вопросов, как давно Волков и Макаров сотрудничают вместе, если уже даже в школе Софочка испытала на мне это чудесное изобретение, и кто еще в курсе такого феноменального открытия? Не удивлюсь если окажется, что вся армия Макарова и наемники вооружены именно такими забавными пулями, возможно, даже, не зная об этом.

— Что вы сказали, Виталий Владимирович? — Варвара моргнула на мгновение потеряв свой суровый образ.