Танцуйте, мадам! Для вас этот вальс пусть звучит без конца!

Танцуйте, мадам! Пусть летит кружевная вуаль.

Танцуйте, мадам, заставляйте стучать офицеров сердца!

И легкий ваш шаг пусть уносит любую печаль!

Тут Лиз со смехом схватила её за руку и потянула на середину комнаты. Подхваченная шумящим в голове вином, Розалин принялась вальсировать вместе с ней. При виде такого веселья, Алекс сыграл припев ещё несколько раз, пока Лиз картинно не повалилась на диван.

– Всё! Больше не могу! – со смехом простонала она.

Розалин отпила из своего бокала, обмахиваясь рукой.

– Жарко!

Чтобы хоть немного охладиться, она выскользнула в открытую дверь на веранду.

В лицо тут же пахнуло ароматом трав и ночной прохладой. Голова ещё немного кружилась, зато в теле была легкость. Ни с того ни с сего Розалин вспомнился Кайл…

Верно, тогда она тоже что-то пила.

– Как здесь хорошо! – заметил Александр, внезапно возникший рядом.

– Ты так бесшумно ходишь! – притворно схватилась за сердце Розалин. – Настоящий шпион!

Усмехнувшись, он достал сигарету и сунул в рот.

– Фу! Не порти аромат лета мерзким дымом, – тут же сморщилась она.

Алекс бросил на неё исподлобья быстрый взгляд и убрал сигарету обратно в карман.

– Только ради тебя, – произнес он.

Розалин показалось, что он издевается, слишком уж серьезным стало его лицо.

– Между прочим, курение вредно для здоровья! – заявила она. – Я в анатомическом театре видела легкие одного джентльмена…

– Ты серьезно, Розалин? – перебил Алекс, подняв бровь. – Хочешь трупы обсудить?

А он все смеется над ней!

– Дурак! – заявила Розалин, легонько толкнув его в грудь. – О тебе беспокоюсь!

Ей показалось, что он подошел ближе.

– Хотя, я поняла, в чем дело, – с таинственным видом прошептала она, подавшись вперед. – Ты думаешь, что тебя вылечит живая вода!

Она громко захохотала над своей шуткой.

– Да ты пьяна! – с улыбкой заметил Алекс.

– Ну и что? – веселилась Розалин.

Она отступила на пару шагов и, запрокинув голову, стала двигаться по кругу, повторяя недавние танцевальные па. Над ней сверкали звезды, а сама она была лёгкой как пушинка!

Но голова закружилась, и танец пришлось прекратить. Розалин ухватилась рукой за перила веранды, чтобы удержать равновесие.

– Мне понравилась песня, которую ты пел, – сказала она, повернувшись к Алексу.

Он больше не улыбался, а изучающе разглядывал её, будто в первый раз. Розалин даже вспомнилась их первая встреча, и по спине пробежал холодок.

– В чем дело? – поинтересовалась она.

– Я хотел тебе кое-что сказать, – проговорил Алекс.

Голос у него был будто охрипший, и она обеспокоилась ещё сильнее.

– Вот вы где! – заявил появившийся в дверях Джон. – Уже поздно, не пора ли расходиться?

Розалин с досадой взглянула на телохранителя.

– Мы разговариваем, Джон! – холодно произнесла она. – Оставь нас, пожалуйста.

Но Александр уже вновь непринужденно улыбался.

– Ничего, поговорим в другой раз, Линн. Когда ты будешь лучше держаться на ногах.

– Что? – воскликнула она. – Я отлично держусь на ногах!

Она возмущенно взмахнула руками и тут же покачнулась. Алекс подхватил её под локоть и, убедившись, что падать она не собирается, отпустил со словами:

– Доброй ночи, Линн!

– Доброй ночи, Алекс, – пробормотала она, а он уже протиснулся мимо Джона в дом.

Розалин испепеляла телохранителя взглядом.

– Ты так не вовремя!

– А мне кажется, именно вовремя! – не согласился он, взяв Розалин под руку и провожая в дом. – Тебя сэр Филипп не учил, что леди не следует оставаться с джентльменом наедине, особенно ночью?

Розалин фыркнула, но тут же ощутила тошноту. Все-таки вина было слишком много.

– Тебе следует быть осмотрительнее с Алексом, – говорил Джон, но она его уже не слушала: голова кружилась слишком сильно.

Наконец оказавшись в своей комнате, Розалин легла на кровать и почти мгновенно уснула. Но в затуманенном мозгу успела мелькнуть мысль: «Что хотел сказать мне Алекс?»

Но вскоре двенадцатичасовой рабочий день медсестры не оставил времени на размышления. Бесконечные перевязки, смешивание препаратов, уколы и дежурства… Кроме того, Розалин ассистировала мистеру Уилсону во время операций и изучала медицинскую литературу, которую он ей давал. На базу она возвращалась едва живой. Только по выходным ей удавалось выбраться с остальными на пляж или в парк. Вот только Алекс в этих вылазках не участвовал, чтобы не привлечь ненужного внимания. Поэтому ей больше нравилось проводить время на базе: слушать его игру на гитаре или болтать с Лиз.

Но с каждым днем Александр всё больше замыкался в себе. Он быстро раздражался, стал выпивать, редко появлялся в гостиной. Розалин и Лиз пытались дать ему почувствовать себя нужным: он учил их стрелять, водить автомобиль, показал пару необычных приемов боя. Но всё это он делал словно нехотя, просто чтобы занять время. Розалин видела, что ему этого недостаточно.

– Джон, ты думаешь, скоро Алекс сможет выходить в город? – спросила она как-то вечером у телохранителя.

– Когда научится не палить из пистолета направо и налево! – усмехнулся Джон.

– Это не смешно! Ты же видишь, что с ним творится! – Розалин была предельно серьезна.

– Не беспокойся о нем, он справится, – ответил тот. – Это передышка. Александр должен научиться использовать такое время с пользой. Мы не будем каждый день нападать. Прятаться тоже надо уметь. От этого зависит наше общее благополучие. А он видит только отсрочку своей мести. В нем слишком много эгоизма.

Ложась спать, Розалин долго думала о значении слова «эгоизм». Разве стремление Алекса покончить с рабством – это эгоизм? А её работа в больнице? Вполне возможно, ведь если копнуть глубже, они делают это в первую очередь ради себя, а вовсе не других людей. Это нужно им, по какой-то причине достижение именно этих целей делает их счастливыми.

Тогда может быть, эгоизм не так уж и плох?

Однажды в середине августа Розалин как обычно спустилась к завтраку. Лиз и Джон уже доедали овсянку.

Розалин принялась за еду, раздумывая о вчерашнем пациенте, которому мистер Уилсон делал операцию. Надо рассказать Алексу о своих успехах. Но за столом его не было.

– А где Алекс?

Он вполне мог пропустить прием пищи, но обычно это случалось вечером. Утром он всегда появлялся на завтраке, делая вид, что всё прекрасно. Причем, Розалин не сомневалась, что этот спектакль предназначался именно для неё.

– Он ушёл на задание, – преувеличенно небрежно ответил Джон, вытирая рот салфеткой.

– Какое задание? – поинтересовалась она.

– Собирает информацию, – буркнул он. – Скоро вернется.

– Ясно.

Быстро опустошив тарелку, Розалин помчалась на работу.

Однако Алекс не вернулся ни к вечеру, ни на следующий день.

– Где Алекс? – выпалила Розалин, увидев его пустой стул за завтраком.

Лиз и Джон подняли глаза от тарелок.

– Он ещё не вернулся, – отозвался Джон.

– Это я вижу! – Розалин выразительно посмотрела на него. – Но куда он пошёл? Вдруг с ним что-то случилось?

– Не о чем волноваться, Роззи, – поспешно уверил её Джон. – Он вернется, как только закончит.

– А если его поймали?

– Сомневаюсь, – покачал он головой, а затем медленно проговорил:

– Это было задание другого рода.

Розалин взглянула на Лиз, но та удивленно пожала плечами, очевидно, зная не больше неё.

Разрываясь между желанием добиться от Джона ответа и не опоздать на работу, Розалин ушла. Но слова телохранителя о задании «другого рода» засели в голове. Что это может означать?

Ещё сутки Джону удавалось отмахиваться от вопросов Розалин, утверждая, что задержка вполне нормальна. Но на третий день даже он стал проявлять беспокойство.