– Думаешь, я куплюсь на это? – усмехнулся он, усаживаясь на кровать.

Розалин подняла на него взгляд. Когда она убила человека, он не осудил её, когда она украла шприц, чтобы его спасти, он понял…

– Меня отчислили из Лэмбриджа, – сказала она.

Брови молодого человека поползли вверх. Он изумленно молчал, ожидая, что она расскажет подробности, но Розалин не могла больше выдавить ни слова.

– Потому что поняли, что ты ведьма? – наконец поинтересовался он.

Против воли Розалин её губы растянулись в улыбке. Она рассмеялась.

Странным образом то, что было кровоточащей раной, вдруг превратилось в мелкую царапину. И Розалин просто выложила все, как было: про Кайла, про овцу на экзамене, про разговор с ректором.

Александр молча слушал, по большей части глядя на ковер на полу, а когда она закончила, поднял голову и спросил:

– Как, говоришь, зовут этого недоноска?

Розалин вздрогнула. В его глазах плескалось темное, беспощадное желание уничтожить её обидчика. В последний раз она видела у него такое лицо в столовой Уоррена, когда…

– Это неважно! – отмахнулась она. – Дело не в нем! Похоже, ректор только и искал случая избавиться от меня! Я доставляла слишком много хлопот, желая учиться.

Она с опаской покосилась на Алекса, но жуткое видение исчезло.

– Гнусная история, – покачал он головой. – И что ты собираешься делать? Пойдешь в другое место?

Розалин снова погрустнела.

– Я… Пока не знаю. Проблема в том, что Лэмбридж – самое прогрессивное заведение. Боюсь, что в других местах меня и на порог не пустят.

Александр поднялся с кровати.

– Тогда устрой себе отпуск, может быть, решение придет само.

– Отпуск? – возмутилась она. – Мне срочно нужно какое-нибудь дело, чтобы забыть о неприятностях! Над чем вы сейчас работаете?

– В том-то и проблема. Джон ещё не нажаловался тебе? – поинтересовался он, нахмурившись. – Вряд ли нам удастся что-то провернуть в ближайшие недели.

– Расскажи, что произошло!

Александр замер в сомнении, а Розалин добавила:

– Я же рассказала тебе о своей неудаче!

– Ладно, – сдался он.

Опустившись обратно, Алекс сцепил руки в замок и лишь потом заговорил.

– Убийство Уоррена ничего не изменило. Новый мэр, Эстер, такой же как он. На этот раз мы собирались действовать умнее: привлечь к нему внимание Рондона, обвинить в работорговле и предоставить доказательства. Такие, чтобы от них нельзя было просто отмахнуться!

Розалин присела на кровать рядом с ним.

– Я так долго собирал информацию, – продолжал он, – знакомился с нужными людьми, напивался в баре с его охранниками… В назначенный день я переоделся лакеем и проник на приём к мэру, чтобы выкрасть у него клеймо. Но тут мне попался Корнштейн!

– Корнштейн?

– Тот самый, на котором лежит ответственность за нападение на нас в доме Уоррена. Помнишь?

Забыть такое было бы сложно, Розалин просто кивнула.

– Я хотел отомстить ему за смерть моих ребят. А тут такой удачный случай! Мы случайно остались в коридоре одни и… – он обхватил голову руками. – В общем, я промахнулся! На выстрел сбежались люди… Я провалил эту операцию! Не добыл клеймо, да к тому же теперь он знает меня в лицо.

Последние слова Алекс процедил с трудом.

Когда он умолк, Розалин несмело положила руку ему на плечо.

– Не волнуйся, мы все исправим. Я пока не знаю, как, но… Правда на нашей стороне, и победа будет за нами!

Медленно подняв голову, Александр скривился в улыбке:

– Ты точно ведьма, Розалин!

– Почему это? – рассмеялась она.

– Я знаю: ты говоришь это, чтобы мне стало легче. Но я тебе верю!

– Потому что не может быть иначе! – отозвалась она, поднимаясь на ноги.

– Тогда то же самое можно сказать о твоем намерении стать врачом, – заметил он. – Ты будешь врачом! Не может быть иначе!

Розалин, улыбаясь, смотрела на Алекса и понимала, как соскучилась по нему. Несмотря на то, что они виделись так редко, ей казалось, что она знает его всю жизнь. Ей даже захотелось обнять его, но в его взгляде было что-то такое, что эта мысль показалась ей неуместной.

Наконец, Алекс отвел глаза, встал и сказал:

– Я пойду, мне ещё нужно вернуть машину в прокат.

– Разумеется.

Но когда он вышел из комнаты, Розалин вдруг пронзила неожиданная идея! Она ринулась к тумбочке и вновь открыла ящик…

***

Суинчестерская больница располагалась в темно-красном кирпичном здании. Крупные окна с белыми наличниками ярко выделялись на таком фоне. Весь первый этаж опоясывал карниз из светлого камня, а над главным входом высился, такой же светлый, мраморный фронтон. На нём в специальной нише было начертано «primum non nocere» (прежде всего – не навреди).

Розалин эта надпись очень понравилась. А само здание сильно напоминало корпус её общежития в Лэмбридже. Она решила считать это хорошим знаком.

Часы на ратуше пробили семь, на город опускался душный и пыльный летний вечер, когда Розалин вошла в приемное отделение. Чуть больше двух лет назад она уже бывала здесь и знала, что делать. Дождавшись, когда остальные пациенты разойдутся, она проскользнула в приемную.

Доктор ничуть не изменился: сухопарый, в круглых очках, с серьезным интеллигентным лицом.

– Что у вас случилось, барышня? – привычно спросил он, а потом взглянул на неё и умолк.

– Здравствуйте! – сказала Розалин. – Вижу, вы узнали меня.

– Что вам нужно? – резко бросил он, поджав губы.

Открыв сумочку, она вытащила шприц и протянула ему.

– Хочу вернуть вам это. Спасибо! Вы помогли мне спасти человека!

Доктор взял в руки инструмент, продолжая сверлить её взглядом.

– Я пришла снова просить вас об одолжении, – продолжила Розалин. – Я хочу стать хирургом. Мне нужна практика. И мне нужен наставник…

– Наставник? – переспросил он.

– Я хочу попросить вас учить меня!

Розалин старалась скрыть своё волнение, но сердце отчаянно колотилось, ведь это был её единственный шанс.

Доктор скривился.

– Можете доставать ваш пистолет, потому что я собираюсь отказаться! – заявил он.

Розалин проговорила:

– Я буду работать у вас бесплатно!

Доктор фыркнул.

– Мне не нужна в больнице изнеженная богачка, возомнившая себя спасительницей бедных! – бросил он и отвернулся, чтобы убрать шприц на полку.

Розалин сжала кулаки от досады, а потом вспомнила о последнем козыре.

Дрожащими руками она вынула из сумочки документы.

– Взгляните! Это мои оценки из Лэмбриджа! Я проучилась в медицинском два года. Я посещала анатомический класс. Я вовсе не изнеженная!

Доктор вновь повернул к ней лицо, полное презрения.

– Почему же вы так скоро закончили обучение? В Лэмбридже тоже не поощряют глупые выдумки богатых барышень?

Кровь бросилась в лицо Розалин.

– Вы называете работу в больнице глупой выдумкой? – вскричала она. – Или все дело в том, что я именно «барышня»?

Он осекся, нахмурился, задумчиво взялся за дужку очков и чуть сдвинул их вниз, а потом поглядел поверх стекол на посетительницу.

– Чтоб вы знали, мисс, ваш пол здесь ни при чем, – холодно сказал он. – За всех барышень говорить я не собираюсь, но именно вы сейчас меньше всего подходите на роль хирурга.

Розалин показалось, что сердце у неё остановилось.

– Почему? – ошарашенно выдавила она.

– Для врача требуется взвешенность, хладнокровие и некоторая доля самоотверженности. А вы резки, неуравновешенны и, как все богачи, требуете к себе особого отношения. Не думаю, что вас стоит подпускать к опасным инструментам. Возможно, вы бы справились с работой медицинской сестры, хотя не могу представить, зачем вам это нужно.

Какая ирония: она так нервничала, боясь, что он её не примет, что это стало причиной отказа!

– Вы не правы, я умею держать себя в руках! – попыталась оправдаться Розалин.

Доктор вздохнул.

– Мисс, у меня был очень тяжелый день. И если вы не собираетесь меня застрелить, то попрошу вас покинуть приемную.