Арина: “Раньше я вообще не интересовалась этой темой. Это “не про меня”, это неинтересно, это страшно. И вообще, у меня была такая установка, что раком болеют… ну, какие-то люди несчастные, одинокие. Ну, счастливые люди типа того, что раком не болеют.

Поэтому, когда я вышла оттуда и села в машину, то я рыдала. Естественно, что я боялась вслух произносить это слово. Я говорила мужу: “это”.

Конечно же, когда я стала разговаривать с врачом-онкологом, я задала первый вопрос:

– А что с ребенком?

Она говорит:

– Если диагноз подтвердится, то будет решать консилиум врачей, что делать с ребенком.

И тут ты просто “проваливаешься”. Все остаются наверху, а ты “проваливаешься” и куда-то “летишь”. Вот это ожидание диагноза было самым худшим. Вот сейчас я беременная, а через неделю что мне скажут? Можно мне, нельзя мне, умру я?

Когда я пришла делать биопсию, естественно, я спросила:

– Что мне делать с ребенком?

Мне ответили:

– Мы не можем рисковать мамой твоей трехлетней дочки ради еще не родившегося малыша.

А мы с мужем ходили, когда у меня был срок беременности в 12 недель на УЗИ, видели там ручки и ножки. И, если честно, я не могла осознать, что мне нужно “убить” здорового ребенка. Это для меня было самое страшное и самое сложное.

Потом, спустя неделю, мне позвонили и спокойным голосом сказали: “добрый день, ваш онкологический диагноз подтвердился. Ждем вас завтра на консилиум”.

Вопрос врачу-онкологу: Что такое рак? Как развивается и протекает эта болезнь?

Владимир, врач-онколог: “Существует запрограммированная гибель клетки. Вот, допустим, сегодня образовалось 100 клеток и в этот же день все они погибли. Поэтому существует баланс. Но по какой-то непонятной причине при определенных факторах в этот день появляется 200 клеток, только 100 из которых погибают.

На следующий день появляется 300 клеток и получается, что появляется новая ткань, вырастает какое-то новое образование. Вначале это новообразование может быть доброкачественным, потому что там клетки изначально незлокачественные. Потом, под воздействием каких-то неблагоприятных факторов эта доброкачественная опухоль переходит в злокачественную”.

Арина: “В тот день, когда мне сообщили о моем диагнозе, я позвонила психологу и пришла к ней. Мы с ней обговорили эту ситуацию, и она мне сказала, что мне нужно получить от врачей максимальную информацию о болезни.

День консилиума был единственным днем, когда я не плакала. Я шла с таким боевым настроем отстаивать ребенка. Тогда про свою жизнь я не думала, я думала только про жизнь своего неродившегося ребенка.

И первым же вопросом, который мне задали на том консилиуме, был:

– Вы хотите оставить ребенка?

Я ответила:

– Да.

И мне говорят:

– Ну, мы не видим препятствий.

И все. И вообще никаких споров не было. Потому что они сказали, что препятствий нет. Я должна была по их рекомендациям пройти курс химиотерапии. Но она на ребенка не влияет, потому что, как мне было сказано, его защищает плацента. Молекулы “химии” достаточно крупные, поэтому плацента настолько “волшебная штука”, что она реально защищает ребенка.

Я искала только положительные случаи. Я искала в Инстаграме, в интернете. В Ютубе, например, я вообще ничего не нашла про рак во время беременности. Я находила про беременность после рака, про беременность до рака, но беременность во время рака я там не нашла. Не было такой информации”.

Вопрос врачу-онкологу: Как лечится рак и зависит ли его лечение от стадии, на которой к врачам обратился больной?

Владимир, врач-онколог: “Рак молочной железы поддается лечению непросто. Есть такое понятие, как “комплексное лечение”. В него входят как хирургический метод, это операция, так и лекарственная терапия. Пациенту вводятся определенные препараты для того, чтобы снизить агрессивность данной опухоли, либо эти препараты вводятся профилактически.

Третьим способом является лучевая терапия. Чем процесс запущеннее (то есть чем выше стадия заболевания), тем сложнее он поддается лечению. Существует четыре стадии рака. Первые две (первая и вторая) лечатся какими-то минимальными усилиями: операцией и лекарствами.

Лечение на второй и третьей стадиях чаще всего начинается с приема лекарств. К сожалению, четвертая стадия, это такое заболевание, когда мы редко оперируем. То есть, в данном случае мы назначаем только лекарственную терапию. И мы этой терапией пытаемся остановить рост опухоли. Чтобы пациента ввести в ремиссию, и чтобы опухоль дальше не распространялась.

Четвертая стадия проявляется возникновением опухоли не только в конкретном месте, но и когда эта опухоль дала метастазы в другие части организма: печень, легкие, головной мозг, кожу. Это самая тяжелая группа, но тем не менее на сегодняшний день медицина шагнула вперед, и даже пациентов с четвертой стадией мы долго лечим. Они могут долго находиться в ремиссии, и живут комфортно”.

Арина: “Мне сделали операцию по удалению груди – мастэктомию с лимфоузлами. Лимфоузлы мне тоже удалили, девять штук. Мне обещали сделать реконструкцию, поэтому я не так сильно переживала. Но я могу сказать, что где-то месяца два я не смотрела на шрам. И в зеркало не смотрела вообще.

Меня муж забрал из больницы, мы сразу же купили этот протез, и я сразу стала ходить и не смотреть. Только потом, спустя уже месяца два, когда была стрижка, я уже сумела посмотреть на себя в зеркало”.

Как она относилась к принятию потери волос? Я читала, что два процента больных волосы не теряют. И я надеялась оказаться в их числе. А у меня были длинные и густые волосы. Я раньше участвовала в различных фотосессиях, у меня был небольшой модельный опыт. И все стилисты всегда мне говорили: “о, какие волосы! Какая грудь!” Все, чего я сейчас лишилась.

И на шестнадцатый день, как мне и обещали, волосы меня начали покидать. Но по этому поводу я заплакала только один раз. Это было когда я мыла голову. Первый раз, когда я увидела в ванной это, я тогда заплакала. Зато потом стала относиться к этому с юмором.

Когда я ехала на “перевозной тележке” на операцию, то представляла себе, что снимаюсь в фильме “Доктор Хаус”, что это просто съемки, а не реальная жизнь. Мне было так легче все это воспринимать.

Насколько тяжело проходить химиотерапию? У меня было четыре “красных химии”. Две во время беременности. Кстати, на следующий день после первой я поехала на фотосессию о беременности. Я очень хотела сфотографироваться именно со своими собственными волосами.

Говорила ли она своей трехлетней дочери про свой диагноз? Готовила ли ее как-то к возможному своему уходу? Я ей говорила просто, что мама заболела и маме будут давать лекарства, от которых волосы придется убрать. И когда мой младший брат побрил мне голову, я подошла к ней и спросила, боится ли она меня. А она мне сказала, что не боится и что я просто похожа на яичко (смеется)”.

Вопрос врачу-онкологу: Каковы причины появления рака груди?

Владимир, врач-онколог: “Иногда мы встречаемся с такими случаями, что женщина ведет практически идеальный образ жизни, но при этом она заболевает данным видом онкологии. У нас бытует мнение, что это те, кто ранее осуществлял гормональную терапию или оральные контрацептивы. Но я к этим факторам отношусь скептически.

Алкоголизм, курение, отсутствие родов. Хотя мы встречаем среди больных этим заболеванием и нерожавших, и тех, которые рожали много раз”.

Арина: “Честно говоря, когда я узнала о своем диагнозе, то просто хотела кричать об этом всему миру. Но я не смогла рассказать. Когда я шла на операцию, то планировала об этом рассказать в палате. Я включила телефон, но начала, как обычно, в своем Инстаграме рассказывать про косметику.

И никто об этом вообще не догадался, даже когда я надела парик. Три девочки мне написали, что ой, такой цвет необычный, как будто парик. Так как об этом мало говорят, то у нас обычно этого стыдятся. Типа того, что раком болеть стыдно. Такое есть, поэтому многие об этом просто не рассказывают.