Те же палатки, те же столы и стулья и посуда. Стало очень смешно.

А ведь так делала не одна Наташа. Они дружили с семьями, которые еще больше любили путешествовать, ходили в недельные пешие походы, по маршрутам и вообще мотались по всему краю каждые выходные. Так вот, та же фигня. Чтобы понять, когда и куда они ездили, надо было смотреть на даты. Потому что всегда в одном и том же наборе одежды, который потом стирался и бережно убирался в специально отведенную коробку с надписью.

Ксюша отсмеялась, Наташа смахнула слезинку. Приятно, что из прошлого она принесла не только печальные воспоминания.

– Что еще интересного расскажешь?

Наташа уже изрядно устала. Она за весь прошедший месяц столько не разговаривала. Ксюша ее не на шутку встряхнула, да так что усталость просто с ног валила.

– Я не знаю, дочь. У меня не было тут столько событий, как у тебя. А нет вспомнила.

– Повадился нам кто-то букеты цветов присылать. Да такие роскошные, глаз не отвести. Розы во, – она вытянула руки, – такой длины. Стебли бардовые, листья как восковые, бутоны с кулак и даже больше. А пахнут, что странно. Обычно такие вообще без запаха. А от этих голова кругом в хорошем смысле.

Наташа замолкла и улыбнулась. Всю неделю в их комнату приносили букет. И каждый раз цветы были все прекрасней.

– Как романтично, – протянула, задумавшись, дочь, – а кому, вы узнали?

– Да, – это за моей соседкой по столу так ухажер ухаживал. Она у нас девушка свободная, интересная, в постоянном поиске. Вот нашелся романтик.

– А ты, хотела, чтобы тебе такие подарили?

Наташа задумалась.

– Пожалуй, хотела. Они были такие краси-и-и-вые. Мы Надьке все обзавидовались. Чего скрывать, каждой девочке хочется, чтобы за ней так ухаживали.

– А папа за тобой хорошо ухаживал?

– Хорошо дочь. Правда, хорошо. Но он вместо цветов мне всегда дарил шоколад. Ну, вот мы и пришли домой.

– У-у-у, – потянула Ксюша, – после того дома никуда больше заходить не хочется. Жаль, что мы не смогли внутри посмотреть, да мам?

Наташа достала ключ и открыла дверь ее съемной квартиры.

– Да дочь. Буду стараться, надеюсь удачно. Его уже четыре года продают. Ну не может случиться так, что теперь возьмут и продадут. Мне немного времени надо, и я оформлю ипотеку.

Съемная квартира находилась в старом районе. Когда дома еще строили без особых правил и проектирования. Тут когда-то была богатая помещичья усадьба, ее экспроприировала советская власть и населила в каждую комнату всех построек по семье. В итоге там, где некогда проживала всего одна семья, стало жить великое множество. И естественно остро стал вопрос туалетов и мест, куда хоть чуть-чуть можно чего-то сложить на хранение.

Каждому хотелось хоть полметра землицы для укропчика и лучка. В итоге дома бесконтрольно обросли: сарайчиками, верандочками, навесиками, пристроечками. Всего было много и все было такое компактное и разношерстное не в плане стилей, а в плане выбора строительных материалов. Вот в таком Шанхае Наташа снимала свои две комнаты.

Ей досталась одна комната угловая, выходящая на улицу. Где на двух стенах было по два окна, а на третьей дверной проем. Первая комната она же прихожая, она же кухня, она же душевая. В одном углу занавеской отделялся душевой поддон. Обстановка была более чем аскетичной. При таком обилии окон и дверей, даже самая лучшая фантазия зайдет в тупик, как устроить обстановку.

Мать и дочь по очереди приняли душ, вкусно поужинали, и Наташа легла спать. Она очень устала, вторая неделя на новом посту тоже далась нелегко. Она чувствовала, что еще много времени пройдет, прежде чем она ко всему привыкнет. Наташа несколько лет не работала на хозяина. Привыкла к иному режиму, другим решениям и ответственности. Она с мужем удачно развивала свой собственный бизнес. Там привыкла всем командовать и все решения принимать сама. Да, было сложнее, потому что абсолютно все вопросы и дела ложатся на твои плечи. Тут проще в том плане, что ты отвечаешь только за свою задачу.

Она привыкла к самостоятельности и разучилась подчиняться. Тут надо слушаться старшего руководства, даже если не согласна. Тут работает правило – ты сошка, я ложка. Никто не любит выскочек. Каждый сам для себя самый умный. Для Наташи как раз самым сложным, оказалось, научиться подчиняться другим. Поэтому она так тяжело в душе переживала тот факт, что ее никто не слышит. А она кричит, что на очень ответственной работе с очень большими деньгами работает человек, не приспособленный к этой работе. Это закончится плохо. Но ей пришлось смириться и свою самостоятельность убрать куда подальше. Она сделала еще одну попытку написать служебную записку, но сверху пришел снова отказ. Константин Георгиевич ей вначале показался вполне разумным человеком. Но он ей уже три раза отказал, ее подозрения игнорировались. Набрали по знакомству, а теперь как работать? А тут такие суммы! Вот так невесело думая о работе она уснула.

Пятница – короткий день. Ближе к обеду работала с новыми стажерками. Сама их подобрала. Жанна и Нина оказалось теми, что надо. Умные, шустрые, расторопные. Как два цыпленочка возле нее толкутся, все буквально впитывают. Сразу им объявила, что работа будет многопрофильной. Они будут обучены работать на всех видах касс, в том числе пройдут обучение на валюту и работу оператора по переводам. Чтобы все были взаимозаменяемые. По глазам увидела – девочки в восторге. Ей было приятно наблюдать крайнюю заинтересованность и чувство ответственности.

Когда она отвлекалась на другую работу, они без устали друг друга инспектировали по инструкциям и нюансам работы.

– Так, спрашивай меня Жанна, – требовала Нина.

– М, – Жанна задумалась, – а расскажи мне действия при приеме наличности от клиента.

– Так, вначале улыбаюсь и здороваюсь, беру из каретки квитанции и деньги. Квитанции себе, деньги на край каретки.

Подошла Катя. Она заглянула через плечо, посмотрела что, Наташа так остервенело печатает. А Наташа уже поставила точку и послала документ на печать. Она подняла голову и вопросительно качнула головой. Катя, молча, протянула три круассана и столько же пачек сока. Наташа схватила сок и быстро оторвала трубочку и проткнула фольгу. Она с удовольствием потянула сок. Катя тем временем сама открыла круассан и ждала, когда его заберет Наташа.

– Спасительница моя, я так голодна.

– На верх собралась? – спросила Катя, разглядывая монитор и читая написанное.

– От тебя привет передать?

Катя в наигранном испуге махнула руками.

– Чур меня! Чем они реже будут обо мне вспоминать, тем лучше для меня. Я не ты, мне очень страшно.

– Чего там бояться? Просто будь собой.

– М-м-м, – потянула девушка, – это прийти к ним раздеться догола и ходить так?

Глаза Наташи увеличились, а брови взлетели вверх. А Катя решила добить своим черным юмором приятельницу.

– Ты не знала. Я люблю ходить голышом. Так мне можно быть собой?

– Пожалуй, не стоит, – задумчиво протянула Наташа, – Александр наш был бы возможно в восторге. У тебя классная фигура. Но вот за нового не ручаюсь – странный он. Еще на фоне обнаженного тела приступ начнется какой-нибудь. Мужики нынче ранимые какие-то.

Катя громко засмеялась, у нее даже слезы из глаз брызнули. Наташе тоже стало смешно. Она взяла с принтера листки и вложила их в папку. И махнув, на прощание Кате, пошла к стажеркам.

– Как раскладываешь деньги на упаковку?

Жанна и Нина прижались друг к дружке и перешептывались, чтобы не мешать работе окружающих. В огромном кабинете было много столов, шкафов, плюс здесь же располагался частично склад квитанций и бумаги, но Наташа нашла для девочек немного места. В тесноте, да не в обиде. Хоть маленький, а свой уголок, где можно сидеть и вещи положить.

– Так, э-э-э-э, а вспомнила, – обрадовалась Нина, – по сто купюр – это корешок. Мы их в полную пачку кладем по десять штук.

– Девочки, – перебила их батл Наташа, – у меня мало времени, пошли.