– Полина Покровская? – спрашивает меня парень, смотря в свой рабочий планшет.

– Да, – отвечаю я, начиная соображать в чем дело. Свежие цветы, без упаковки перевязанные лентой. Мои любимые лилии. Только один человек может заказать для меня такие цветы.

– Это вам! – с натянутой дежурной улыбкой говорит парень и вручает мне букет.

– Спасибо, – забираю у парня цветы, расписываюсь в бумажке, которую он протягивает и закрываю ворота. Вот и еще одно его извинение. Осматриваю красивый букет, в надежде найти хотя бы маленькую открытку с единственным словом «прости». Если он не может произнести это страшное для него слово вслух, я бы приняла его извинения письменно. Но нет. Ничего нет. Он слишком гордый, чтобы просить прощения даже у меня. Растерянно иду в дом, прохожу с букетом на кухню, замечаю, как Вадик загадочно улыбается, ожидая от меня ответной улыбки. Всегда любила его теплую, слегка загадочную улыбку. Я таяла от нее, и всегда глупо улыбалась в ответ. Но сейчас я закусываю губы, чтобы не улыбнуться ему. Невозмутимо прохожу мимо мужа, погружаю цветы в вазу, ставлю их на подоконник и продолжаю мыть посуду. Наверно надо было демонстративно выбросить лилии в ведро, но рука не поднимается губить такую красоту.

До обеда мы не разговаривали. Точнее Вадик предпринял еще несколько попыток вернуть мое расположение, но я стойко делала вид, что не замечаю его. Все это давалось с трудом. Сложно устоять, когда тебя обнимают и шепчут на ухо какая ты красивая и вкусная. Сложно не улыбаться, когда Вадик пытается меня смешить очередной веселой историей. Но я каким-то чудом впервые сдержалась, постоянно прокручивая в голове слова мамы о том, что стоит мужу спустить все с рук один раз и так будет всегда. Может плюнуть на все, собрать Кирюшу и улететь в гости к родителям. Не как всегда вместе с Вадиком на пару дней, а одной на несколько недель. Я так давно не была в родном городке. Я где-то читала, что в таких случаях супругам помогает разлука, очень полезно пожить отдельно и соскучиться друг по другу.

По сложившейся годами привычке я приготовила обед и на автомате накрыла нам стол на двоих. Обедали мы под какой-то фильм по телевизору, который я специально включила, чтобы у Вадика не возникло желания начать со мной разговор. В какой-то момент Вадим демонстративно выключил телевизор и шумно положил вилку в свою пустую тарелку, привлекая мое внимание.

– Сколько осталось денег на твоей карте? – вдруг спрашивает он, хотя никогда не контролировал мои расходы.

– Сейчас открою онлайн банк и скажу тебе точную сумму, – иронично заявляю я, оглядываясь в поисках телефона.

– Я это к тому, хватит ли тебе на новое платье, салон ну и что там вам женщинам надо, чтобы прекрасно выглядеть на приеме? – спокойно отвечает он, что-то листая в телефоне, и пока я возмущенно подбираю слова, на мою карту поступают деньги.

– Мне не нужно ни платье, ни салон, поскольку я не пойду на этот прием! – эмоционально громко заявляю я. Встаю с места, начинаю торопливо убирать со стола. Вадим откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и пристально за мной наблюдает темным взглядом. Когда я забираю со стола хлебницу, он вдруг резко поднимается со стула, вырывает у меня корзинку с хлебом и ставит ее на стол. Муж хватает меня за плечи, разворачивает лицом к себе, вновь пугая своими холодными глазами.

– Не хочешь платье и салон, не надо, – четко проговаривает он мне в лицо. – Мне все равно. Но ровно в восемь вечера ты должна будешь готова пойти со мной! Не соберешься, я насильно потащу тебя туда со мной как есть, в этом платье и с этой прической!

– Зачем тебе там я? – переборов свой страх и глотая очередную обиду, спрашиваю я, стараясь выдержать его холодный взгляд. – До этого ты прекрасно справлялся и без меня! – дергаюсь, пытаюсь вырваться, но Вадик с силой сжимает мои плечи, причиняя боль.

– Ты моя жена! И должна быть там со мной! И прекрати язвить. Тебе не идет. Я тебя не узнаю. Это Рита плохо на тебя влияет! Где та милая и нежная Полина, которой ты была еще вчера?!

– Причем здесь Рита?! Это я тебя не узнаю! Отпусти меня! – требуя я, не понимая, что он несет.

– Будь готова ровно в восемь! – после недолгого молчания заявляет он, отпускает меня и уходит в свой кабинет, громко хлопнув дверью, – принося мне очередное разочарование и горькие слезы, которые я пытаюсь сдержать, больно кусая свои губы. Его методы все уладить сексом, цветами и шутками впервые не сработали, и он тут же начал искать виновных.

Полина

Смотрю на себя в зеркало и не понимаю, почему я все-таки собираюсь на этот чертов прием по случаю открытия нового ресторана Зиминой. Так нужно Вадиму? А мне? Мне совсем это не нужно. Не хочу, нет желания. Во-первых, я совершенно не понимаю, что происходит между мной и мужем. Во-вторых, мне неприятна сама Зимина. Не переношу на дух таких женщин, которые улыбаются тебе при встрече, а за глаза обсуждают тебя, а потом обсуждают тех, с кем промывали косточки тебе, и так по кругу. Тех, кто смотрит на тебя свысока, считая себя очень значимой и успешной бизнес леди, а на деле, ничего в этом не понимает и весь бизнес у этой особы лишь прикрытие для мужа, который отмывает себе деньги с помощью жены. Но Зимина настолько глупа и тщеславна, что не видит ничего дальше собственного я. Вот, наверное, поэтому я и собираюсь на этот чертов прием, чтобы виновница торжества не разнесла потом на весь город, что в наших отношениях с Вадимом что-то не так. Мне приходилось встречаться с этой женщиной несколько раз. И в последнюю нашу встречу, эта сучка с милой улыбкой на лице заявила мне, что мы с Вадиком совершенно друг другу не подходим, и она очень удивлена, что мы женаты уже семь лет. Поэтому сегодня я буду улыбаться и весь вечер делать вид, что в моей семье все хорошо, доказывая ей, что она не права. Все, что происходит между мной и моим мужем должно оставаться в стенах этого дома и моей душе.

Принимаю душ. Укладываю волосы, оставляю их распущенными, заколов сбоку серебряной заколкой с небольшим камушком агата, которую Вадик привез мне из Англии. К моему шикарному персиковому платью в пол прекрасно подошли бы чулки, но со вчерашнего дня я их ненавижу. Надеваю колготки, платье с открытой спиной, которое не подразумевает бюстгальтера. Шикарное длинное платье с широкой юбкой, высоким поясом и открытой спиной. Я купила его давно, но надевала лишь один раз на свадьбу двоюродной сестры. Прохожу в наш общий с Вадимом гардероб, ищу подходящие туфли, краем глаза замечая, как Вадик входит в гардероб в одном полотенце. Он удовлетворенно ухмыляется, заметив меня при полном параде. Скидывает с себя полотенце и начинает одеваться. Быстро хватаю бежевые туфли на высоком каблуке и выхожу в нашу спальню.

Сажусь за туалетный столик, открываю свою косметичку, нанося легкий макияж в тон платью. Когда я наношу последний штрих в качестве помады, то замечаю в зеркале Вадима, выходящего из гардероба полностью одетым. На нем темно-серый костюм, белая рубашка в мелкую полоску и неизменно высокий воротник. Вадим приемлет только такие рубашки и ненавидит галстуки, называя их удавками, поэтому практически никогда их не носит. Он поправляет отглаженный мной ворот, оставляет расстегнутыми пару верхних пуговиц и подходит ко мне. Демонстративно открывает ящик туалетного столика и вытаскивает оттуда часы с массивным ремешком. Часы на запястье Вадика это мой фетиш, и он это знает, поэтому надевает мои любимые часы, которые я же ему и подарила и специально одергивает манжеты, чтобы часы было видно. Беру духи, но не успеваю их нанести, как Вадик выхватывает флакон из моих рук. Смотрю на него ничего непонимающими глазами, а он усмехается и наносит мои духи на свои пальцы, берет мои запястья, и нежно втирает духи, потом капает на пальцы еще несколько капель, и втирает в мою шею, поглаживая сонную артерию. Обожаю, когда он так делает, я забываю обо всем в этот момент и просто плавлюсь от его слегка шершавых пальцев на моей шее. Запрокидываю голову, прикрываю глаза, но его голос выводит меня из мимолетного наваждения.