Однако за этим решением пришлось пожертвовать тёплым доверием. Отношения между ними похолодели.

Мало, что могло остановить отдаление. Дав волю Грееле на время покидать замок, Алуна потеряла контроль над ней. Казалось, девочка осознала свою ценность и пользовалась ею в своих целях. Греела всё больше хотела домой.

– Ты не прав, отец. Алуна увеличит тёплое время года, – уверенно произнесла дочь, но это не удовлетворило мужчину.

– Почему ты не можешь понять, что нам не нужны просто весна или лето, – тон повысился и посерьезнел. – Твои братья, сёстры, мать, семья – все легли мёртвыми из-за этой ведьмы, – прохрипел он, напомнив о трагичных вестях, пришедших с севера.

– Она не ведьма! – вскричала Греела в отчаянии, на глазах стояли слёзы.

– Тогда кто? Её кто-нибудь просил занять трон? Она давала присягу? Кто – она? Я, как и все в стране, не считаю её своею королевой. Я не хочу так больше жить, не хочу отпускать тебя к ней.

– И что теперь? Что мы можем сделать? – дрожащим голоском пропищала Греела, смахивая с щёк слёзы.

– Убей… её, – и взгляд отца, обезумевшего от горя, впился в Греелу, передавая все замыслы в дочь. – Ты стоишь рядом с ней. Ты можешь ударить со спины. Ты единственная надежда у нас. Ты можешь избавить людей от её гнёта. Ты должна это сделать.

– Я не хочу! – Греела взглянула на отца и испугалась его лица. В горле пересохло, девочка потянулась за кружкой воды, но её рука была перехвачена мужчиной. Он схватил ручонку и потянул на себя. Греела закусила губу до крови, видя, насколько глаза отца были ясны в этот момент. Девочка не могла противиться ему. Ни одна женщина не могла противиться мужчине. И даже Алуна не спасёт, если отец захочет её задушить или выкинуть в прорубь. Девическая рука бессильно повисла. – Я сделаю это, – прошептала это, уставившись в одну точку. Волнение превратилось в равнодушие. Отец шумно выдохнул и сказал, что она сделала правильный выбор.

Алуна прижала ладони ко рту и покатилась по полу, упав на него от незримого удара. Предательство подруги воткнулось в сердце и продолжало рвать его, сжимать и испепелять.

Королева корчилась от страха и фантомной боли, ледяным током которая проходилась по венам. Её мотало из стороны в стороны, извивалась как уж: она смотрела с отчаянием на мраморное лицо Греелы и просила девочку опомниться, а та позорно хлопала ресницами. Но никто не слышал королеву из-за зеркал. Даже ветер не слышал, насколько больно было Алуне. Никто не знал, что за ними всеми королева наблюдала и тем самым пыталась избавиться от ненависти к людям, но не теперь…

Имея б голос, она взревела, чтобы каждое живое существо услышало её, узнало её отчаяние и разочарование… В этом ударе королева осознала, что она никогда среди людей не заслуживала и заслужит милосердие. Кто бы ни был, кто-то да кинет в неё камнем. Никто не закроет своим телом. Никто не протянет свою руку и не скажет: «Не бойся. Я буду с тобой, даже если весь мир наточен зубы на тебя».

Нужно обладать действительно сильной волей, чтобы после такого предательства встать, натянуть доброжелательную улыбку и встретить будущего убийцу. Лицом к лицу.

Греела нервничала, боялась показать своё участие в заговоре. Пожелав доброго утра королеве, девочка мышью прошмыгнула до своей комнаты и закрылась в покоях. Алуна опустила голову и вновь померкла.

Всю ночь правительница не спала. Размышляла, как решить сложившуюся проблему. Теперь она считала Греелу невиновной в согласии. У неё были причины согласиться. Она не могла отказать отцу. Это обещание также мучило девочку. Несколько месяцев они провели вместе с королевой. Алуна даже лекарство попросила у Луны, чтобы спасти её во время болезни, обычно уносящей в мир мёртвых после долгих дней муки. До последнего Греела считала, что при желании Алуна может измениться: откроет в замок ворота для люда, снимет с Нонсорадта зимние чары и попросит Луну больше не гневаться на смертных. Только нужно больше времени. Больше понимания. Но воспоминания о потерянных родственников отражались противным эхом – от него Греела не могла скрыться. Сколько бы девочка ни защищала королеву, Алуна не являлась невинной и была причастна ко всем испытаниям, легшим на плечи люда, которые просто желали служить монарху, который был таким же, как и они.

Греела свернулась калачиком:

– Что мне делать? Какая безжалостные у вас шутки, Господь? Для чего вы дали мне это испытание? Чтобы я ни сделала, для какой-то стороны всё равно останусь предателем…

Наступила долгожданная весна. Алуна открывала загоны и отправляла животных в леса, снимала с земли шапки снега и отправляла на главные площади городов мешки с семенами. Реки забурлили, а в портах частично сошёл лёд. Жизнь возвращалась в страну. Королева взяла с собой Греелу на прогулку и стала показывать на то, как устраивали житьё муравьи и пчёлы, поднимала на сопки, чтобы прочувствовать природу сердцем. Им составлял компанию орёл. Он с гордостью летал под синим небосводом, между столетними древами и терзал мелкую птицу себе на ужин. Пернатый друг звал за собой Алуну. Королева не могла отказать ему в просьбе. Она обращалась белым туманом и взмывала вверх, под изумлённый ох Греелы, с земли наблюдавшей за полётом двоих существ. В эти момент она мечтала быть похожей на королеву и уметь парить над озёрами, не быть обязанной никому! В спокойном-вольном темпе прошли две недели лета. Алуна ждала удар в спину, но никак не могла его дождаться. Греела всячески медлила с убийством и отвечала глупостями отцу, выводя того из себя.

***

Одним днём Греела с Алуной возвращались в замок с закатом. Пешком. Когда они оказались за пару километров от него, услышали недалеко чей-то жалобный стон. Алуна не хотела отпускать Греелу, но девочка оказалась настырней и быстрей. Она подбежала к человеку, из которого вытекала кровь. Он был избит, ранен, на нём кусками висела лишь нижняя одежда.

– Нужно ему помочь! – и Греела схватила за рукав королевы, на что та брезгливо отвернулась. – Ты должна заботиться о народе, сама хотела быть примерной королевой. Так что учись, – девочка давила на больное.

Алуна присела у лица человека и смахнула чёрные пряди с его лица. Это оказался молодой юноша с очень красивыми чертами лица, но пухлым и синим из-за синяков. Однако это не помешало ей залюбоваться им, как и Грееле.

– Ну же, а если умрёт? – подталкивала девочка к активным действиям. Алуна призвала ветер, уже втроём они возвратились домой.

***

Грег просыпался медленно. С каждой секундой тело становилось тяжелей и больней. События трёхмесячного присутствия за стеной пролетели за пару секунд. Они оказались весьма неприятными. Путешествуя успешно два месяца, на третьем оказался ограблен, избит и ранен. С него стянули и церковное украшение, и медальон, и кольцо. Теперь и выбраться назад казалось невозможным.

Ещё не понимая, где оказался, юноша был рад тёплой и мягкой постели, тишине и прохладе. Его лицо несколько раз за пробуждение протирали мокрой тряпкой, о чём-то говорили, но сразу понять он не смог. Сильный акцент говорящего мешал.

Когда окончательно открыл глаза, то удивился, увидев перед собой лицо молодой черноволосой девицы. Она выглядела строгой и при этом доброй, и храброй. Именно её голос упрашивал кого-то спасти его. Грег с помощью незнакомки сел на постель и обнаружил, что на месте открытых ран остались лишь тонкие, почти незаметные шрамы.

– Королева Алуна постаралась, она вылечила тебя. Так что веди себя тихо и благодарно, – дала совет девушка, не намного младше него, и подала ему новую одежду. – Она будет тебе велика, позже сошью новую.

– Где я? – спросил он, разбираясь с одеждой. Девочка, по-видимому служанка, уже открывала входную дверь. Она остановилась в проёме и с лукавством произнесла:

– Как где? Во дворце у королевы Алуны, – и захлопнула дверь.

Грег сжал от неожиданно вступившегося страха одеяло. Вспотел. Капли пота дошли до шеи, а затем скользнули под лопатки. Принц вскочил к окну и ахнул: ледяные статуи украшали передний вход, а вокруг них хороводом вились духи-мертвецы. Их серебрящиеся ноги утопали в нетронутом снеге, а из тел торчали орудия убийства. Паника вскружила голову, всё завертелось перед глазами, и юноша упал на пол без сознания.