ГЛАВА 1. РОНАН

Дастин крутит сигару, зажатую между пальцами. Сладкий дым поднимается к потолку моего кабинета.

– Это его условие, Рон. Эта девка уже завтра появится в отеле.

Сквозь стекло окна разглядываю, огни мегаполиса, что сливаются в светящуюся полосу на горизонте. Отель «Октант» расположен за чертой города. Это место не для шумных туристов, что пачками посещают Бангкок. Это место для тех, чьи карманы напичканы долларами, а извращённые мысли в их мозгах, позволяют им с лёгкостью расстаться с наличностью.

– Это выглядит, как минимум странно. Тебе так не кажется?

Я разворачиваюсь и наблюдаю за тем, как мой помощник и, по совместительству лучший друг, Дастин Хёрли, прищуриваясь от дыма, глубоко затягивается. Никогда не понимал его любви к сигарам.

– Ублюдок Кевин наплел боссу, что в отеле не все так гладко, как может показаться на первый взгляд. Это он настоял на помощнице для тебя, мужик. Она будет заниматься только девками. Остальное вне ее компетенции.

– У нас нет проблем со шлюхами! – Отрезаю я, усаживаясь в кресло напротив Дастина.

– Ты сам знаешь, что это не так. За последний месяц пятеро пытались сбежать, Рон! Пятеро, мать твою! – Он подаётся немного вперёд, всматриваясь в мои глаза. – Возможно, стоит подумать об этом?

– Нам стоит думать, когда мы нанимаем парней для охраны шлюх. Половина из них пустоголовые идиоты, которых легко отвлечь от основных обязанностей аппетитной задницей.

– Я знаю, что ты не хочешь, чтобы какая-то девка ошивалась здесь и указывала тебе, как лучше делать твою работу. Но босс непреклонен. Наверняка, его убедили и цифры в нашей бухгалтерии.

– Этот сукин сын, Дадли, ведёт двойную игру! – мои ладони с грохотом опускаются на поверхность стола из массива вергинского дуба. – Я за версту чую, что он связан с копами, но у меня нет, ни одного гребанного доказательства.

Дастин криво ухмыляется, вдавливая остаток сигары в пепельницу.

– Я уверен, что он совершит оплошность, и мы схватим его за яйца! Жду не дождусь, когда босс, наконец, прозреет и поймет, что представляет собой этот кусок дерьма.

– К черту! Если Ричмонд так хочет, я позволю этой девке присматривать за шлюхами. Но даю руку на отсечение, что она сбежит отсюда уже через пару недель.

– Уверен, что ты сделаешь ее жизнь в этих стенах просто невыносимой.

Наш громкий смех разносится по кабинету.

– Ричмонд должен понять, что я сам отбираю людей для работы в отеле.

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю веки. Ричмонд О'Коннел усомнился в том, что я все могу держать под контролем?

***

Шесть лет назад….

Я вижу, как моя девочка просит взглядом о помощи, но я сам беспомощен. Обе мои руки сломаны. Глаза закрывают гематомы. И я уже не чувствую боли, что причиняют мне тяжёлые ботинки нескольких парней, которые забрались в нашу квартиру на Четырнадцатой Авеню в Лос-Анджелесе.

– Не трогайте девочку! – крик моей жены разрядом проходится по моим сломаны рёбрам. – Нееет! Прошу вас! Чёртовы ублюдки! Она всего лишь ребенок!

Плач нашей малышки доносится из детской. А после громкий хлопок и неестественный визг Холли и я тону в спасительной темноте. Ненадолго. Всего лишь на пару часов, пока меня и трупы моих девочек не находит Дастин, который пришел предупредить меня, что мой долг вырос в геометрической прогрессии и мне нужно сваливать из города. Он опоздал. Но это не его вина. Вина полностью лежит на мне. Холли и Кенди мертвы, и их жизни погубил я, Ронан Патрик Фицрой.

***

– Товар что надо, Хёрли! Мы заработаем кучу денег, и у моих девочек, наконец, будет все, чего они заслуживают! – я слизываю белый порошок с кончика своего ножа.

Дастин перекладывает брикеты с кокаином в багажник своей тачки.

– Коллин выдал тебе авансом товар, мужик? Не доверяю я этому типу.

– Я уверил его, что смогу удвоить прибыль. Он останется доволен.

– За ним стоят более влиятельные люди, Фицрой! Ты чертовски рискуешь!

– Не верю своим ушам! Ты начинаешь паниковать? Ты сам свёл меня с этими парнями.

Я выуживаю из заднего кармана джинсов пачку сигарет. Подкуриваю, прикрывая ладонью пламя зажигалки от ветра.

– Просто будь осторожен, мужик!

Дастин с грохотом закрывает багажник «Доджа» и шагает к своему месту за рулём.

Хёрли и я познакомились в одном из приютов Огайо. Наши родители решили, что мы станем для них обузой и мы оба оказались там, где ты не получишь тепла и сочувствия. Мы просто пытались выживать. Мы ни черта не знали о тех, кто произвел нас на свет. И, если честно, не хотели знать о них ничего.

Когда Дастину исполнилось четыре года, его усыновили, но уже через полгода благополучная семья из городка с красивым названием Гарден, вернула его в приют, потому что они ждали своего собственного ребенка и чужой оказался, ни к чему.

Дастин около года не мог вымолвить и слова после перенесенного стресса. И все это время я был рядом. А он был рядом, когда в десять лет меня забрали из приемной семьи с парочкой шрамов на спине от сигарет приемного отца. Мы всегда держались друг за друга, пытаясь выжить в этом гребаном мире, в котором везло только тому, кто родился с серебряной ложкой во рту.

Когда мне исполнилось восемнадцать, Дастину было шестнадцать, но нас это не остановило. На угнанной тачке мы добрались до Калифорнии, где продали ее на запчасти, хотя на большее она и не годилась, и сняли небольшую комнату на окраине города Ангелов. Впервые мы были свободны. От дерьмовых правил приюта, от правил гребаного обществ, которые относились к нам, как к белой швали. Наша жизнь была в наших руках, и мы быстро нашли свое место в многомиллионном мегаполисе. Угон тачек, мелкие кражи, толкание наркоты холеным студентам на кампусе Калифорнийского университета.

А потом в моей жизни появилась Холли – голубоглазая маленькая чертовка с волосами цвета спелой пшеницы. Я увидел ее на одной из заправок, она помогала отцу, работая в магазине. Никогда я не испытывал подобного. Один взгляд на ее точечную фигурку и мое сердце забыло о своей основной миссии. Я влип. Чертовски сильно влип. И уже через пару недель на заднем сидении старого «Доджа» я стал ее первым мужчиной. Тогда я впервые был счастлив по-настоящему. Она принадлежала мне. Вся, без остатка.

Дастин был прав. Кевин оказался жадным подонком, которого не устроила его доля, и он поставил меня на счётчик. Ублюдок дал мне отсрочку, и в тот вечер я пытался раздобыть денег, чтобы рассчитаться с ним и забыть о его существовании.