Позже другой восторженный юноша занял место рядом с молодым господином, но тоже долго не продержался. Кто узнавал об этом, решал, что это просто жалобы избалованных молодых людей на тяжкий труд. Однако, когда в ведомство церемоний, где нанимали воронов, прибежали один за другим с жалобами шестеро прислужников, появились подозрения.

Шесть воронов! Меньше чем за месяц шестеро отказались работать у молодого господина. Один бросил службу в тот же день, когда начал, а бедняга, который продержался дольше всех, попросил о переводе, не прошло и десяти дней.

«Его Высочество молодой господин – необычный человек. – Как-то раз кто-то прошел мимо стола Киэя, жалуясь чиновнику рядом. – Он дает работу, понимая, что ее нельзя выполнить, и радуется, глядя на наши мучения. Причем сам в это время изволит где-то развлекаться. Прислуживать ему? Увольте!»

Еще один в коридоре громко, на все ведомство сетовал на злобствование молодого господина: «Сам-то никогда не занимался растениями, а как я сказал, что цветы засохли, выбранил меня! А ведь я, как мне приказали, столько раз набирал воду в дальнем водопаде! Выходит, это я дурень, что так серьезно подошел к делу?»

Третий не имел сил ругаться и лишь уныло кивал, проливая слезы: «Он вынудил меня выполнять все задания, которые дали ему. А потом еще и учитель ругал меня, мол, почему я не заставил потрудиться молодого господина. И когда он спросил об этом хозяина, тот заявил, что “прислужник сам это сделал”, и я не знал, как поступить. А пока я делал все за господина, сам он отправился в квартал развлечений».

На самом деле прислуживать наследнику – самая короткая дорога наверх. И правда, первые вороны шли к нему работать по собственному желанию. Но уже через несколько дней они были измотаны и заявляли, что с них хватит. Такое преображение пугало.

При дворе почти никто не знал характера молодого господина, ведь до сих пор он жил во внешнем мире. Когда же он вернулся, за какой-то месяц даже до чиновников низкого ранга донеслась весть о том, что «Его Высочество невероятно пустоголов».

Однако Киэй вовсе не считал такое положение дел нормальным.

– Конечно, у Его Высочества – хотя и нехорошо так говорить – проблем немало. И все же я часто думал: как же можно из-за этого сразу бросать должность?

Похоже, он хотел сказать, что прежним прислужникам, которые быстро отказывались от работы, не хватало упорства.

Киэй был наследником Северного дома, и из всех четырех домов в Северном родилось больше всего воинов, а потому он, как и Юкия, считал сынков аристократов из Тюо слабаками.

– А ты закален жизнью в Тарухи, нельзя сказать, что у тебя недостаточно упорства. Вот я и подумал, что о тебе незачем беспокоиться, поэтому и поддержал мнение твоего деда. Ты первый, кто так долго продержался у Его Высочества. У меня глаз верный, – довольно засмеялся Киэй. Наверное, он не знал, как Юкию прозвали дома, в Тарухи.

В конце концов, Юкии повезло, что он понравился, но оступись юноша хоть чуть-чуть – и он не просто не продержался бы долго, но еще и заработал бы звание «позора северной земли». А ведь еще немного – так бы и произошло. И в страшном сне такого не увидишь.

Пока Юкия сидел, неопределенно улыбаясь, принесли письмо, которое он ждал. К тому же для Киэя, похоже, пришел какой-то приказ, и он засуетился. Юкия, толком не попрощавшись, быстро ушел.

Пока молодой господин гонял юношу и в хвост и в гриву и тот целыми днями бегал по дворцу, Юкия кое-что понял: при дворе о Его Высочестве думают не очень-то хорошо.

Всюду, куда его отправляли с поручениями, жаловались, что молодой господин не соблюдает общие правила. Находились и недовольные тем, что именно он займет престол. Однако дело было не только в странном поведении самого наследника: похоже, масла в огонь подливали и успехи его родного старшего брата, Нацуки.

Около десяти лет назад лишенный статуса наследника после дворцового переворота, Нацука благодаря своей незаурядной натуре все так же завоевывал симпатии воронов. С его светлым умом, любезностью, решительностью, которую он проявлял в нужный момент, да еще таким высоким ростом и приятной внешностью было бы странно не снискать любовь народа.

К тому же Нацука очень напоминал прежнего Золотого Ворона, знаменитого своей мудростью. Высшие чиновники, помня прежние времена, конечно, не говорили ничего вслух, но были заметно недовольны нынешним правителем, плясавшим под дудку четырех домов, и, очевидно, возлагали на Нацуку большие надежды.

И вдруг десять лет назад происходит переворот, и Нацука теряет свое положение – после такого разочаровались многие. А новый наследник – выскочка, только что вернувшийся из внешнего мира, выделялся лишь своими странностями и потому не шел ни в какое сравнение с Нацукой, которого твердо поддерживали не только молодые, но и старые чиновники высокого ранга. Похоже, нынешнему молодому господину симпатизировал только Западный дом, родной дом его матери.

Даже если бы все было не так, то с его-то характером… должно быть, врагов у него много.

С такими мыслями Юкия вернулся в Сёёгу.

К этому времени дни стали гораздо длиннее. А поскольку молодой господин почти всегда возвращался после наступления сумерек, Юкия, казалось, мог не спеша заканчивать работу под лучами заходящего солнца.

Крепко держа в когтях сверток с документами, Юкия в облике птицы медленно опустился во дворе Сёёгу и вздрогнул от удивления, столкнувшись с разъяренным молодым господином.

– Ваше Высочество! Как вы рано изволили вернуться!

– Это ты опоздал! Я уже устал ждать!

Едва успел Юкия превратиться в человека, как молодой господин схватил его за шиворот и широко зашагал вперед.

– Что случилось-то? – запротестовал Юкия, которого почти тащили следом.

К счастью или к несчастью, за эти полмесяца, выполняя всяческие нелепые поручения, Юкия почти перестал робеть перед хозяином.

– Сам пойду! – отрезал он и попытался стряхнуть руку молодого господина. Тот сразу выпустил слугу.

– Куда вы?

Молодой господин ворвался в Сёёгу и шел, похоже, в сторону дворца. Однако Юкия не мог вспомнить, чтобы тот по своей воле ходил туда. Он сообразил: что-то случилось, однако, услышав слова наследника, который смотрел только вперед, невольно сглотнул.

– В тронный зал. Похоже, отец объявил срочный сбор.

– В тронный зал?

Спеша за молодым господином, Юкия на миг запнулся.

Тронный зал – Сисиндэн, «лиловые покои», – главный зал дворца Его Величества Золотого Ворона и в то же время единственное место для общения со двором. Туда крайне редко позволяли заходить, и, даже когда разрешение было получено, сам зал обычно не открывали. Как правило, туда допускались чиновники высшего ранга, напрямую связанные родственными узами с четырьмя домами, а также ятагарасу из дома Сокэ, родственники Золотого Ворона.

И теперь, глядя на молодого господина, который собирался бесцеремонно влететь туда, Юкия вдруг спохватился: ведь это же наследник престола. Он бросил взгляд на спину хозяина: тот поверх лаково-черного уэ накинул лишь светлое хитоэ. Выглядел он как простой музыкант, но это было обычно для него. Внешне он ничуть не походил на наследника, да и вел себя очень странно.

Будущий правитель безжалостно раздавал приказы: сделай то, сделай это, но при этом, как ни странно, ничуть не важничал. Он нахально провоцировал Юкию словами и поступками, но, когда тот протестовал, ни в коем случае не повышал голос. Напротив, если в словах Юкии можно было заметить непочтительность, он даже смотрел на слугу с интересом.

Благодаря этому за то недолгое время с момента приезда Юкия совершенно лишился ощущения, что прислуживает наследнику престола, и чувства благодарности за это не испытывал. Поскольку сам молодой господин не обращал на свой статус внимания, слова Юкии становились все беспощаднее, однако на людях, конечно, он избегал фамильярности.

Когда они перешли мост и вошли во дворец, Юкия напомнил себе быть осторожнее. Здесь он оказался впервые, даже воздух вокруг поменялся, встречалось больше нарядных гвардейцев, а одежды, которые во дворце и так роскошны, стали еще великолепнее.