УИЛЛ: Ты так славно напиток наливаешь. Очень нежно выглядит.
МЭЙКОН: Это у него цвет симпатичный. У напитка.
УИЛЛ: Мэйкон?
МЭЙКОН: А?
УИЛЛ: Тут... тут кое-что для тебя. Святой Николай оставил, наверное. (Протягивает ей подарок вместе с открыткой. Она принимается разворачивать.)
МЭЙКОН: Подарок для меня.
УИЛЛ: Погоди, погоди. Там открытка. Прочти открытку.
МЭЙКОН: Ах, да. "Веселого Рождества, миссис Кертис. Вы сладкая, как мед. От Буренки." От Буренки?
УИЛЛ (смеется): Ага.
МЭЙКОН: От Буренки, коровы?
УИЛЛ: Она ведь у тебя любимица, разве нет?
МЭЙКОН: Да нет, на самом деле. Мне больше Белянка нравится.
УИЛЛ: О, о, тогда пусть будет от Белянки. Это должно было быть от Белянки. Ну ладно, теперь разворачивай. Но сначала скажи мне, как ты думаешь, что там будет?
МЭЙКОН: Да не знаю. Надеюсь, что-нибудь.
УИЛЛ: У меня такое чувство, что там как раз то, на что ты надеешься. (Она разворачивает подарок.) Ну как?
МЭЙКОН: Что это?
УИЛЛ: Это глаз. Стеклянный глаз. Карий, видишь?
МЭЙКОН: О, ну да.
УИЛЛ: Я обещал тебе, что достану, и сдержал слово. Хочешь, вставлю?
МЭЙКОН: Давай.
УИЛЛ: Мне нужно зеркало. (Идет вставлять глаз.) Я его уже примерял сразу, как прислали. Уже полтора месяца его держу. С ним не очень... (стонет) ...удобно, но он меняет мне внещность. Я думаю, ты это оценишь. (Поворачивается к ней со вставленным глазом.) Привет.
МЭЙКОН: Здор_во.
УИЛЛ: Ну, что скажешь? Выглядит совсем как настоящий, а?
МЭЙКОН: Угу.
УИЛЛ: Если б не шрам, никто бы и не догадался, какой из них всамделишний, а какой стеклянный.
МЭЙКОН: А тебе там внутри не больно?
УИЛЛ: Больно, конечно, но это ничего. Привыкну. Налей-ка мне еще. Это поможет. (Мэйкон наливает ему еще стакан.) Мне нравится смотреть, как льется. Твои руки. Нежные. (Она подносит ему стакан и отворачивается, чтобы уйти. Он мягко удерживает ее за руку.) Останься. (Отпивает.) Мэйкон, я знаю, что тебе по большей части не очень хочется быть со мной милой. Но я думал, что сегодня, коль скоро у меня есть мой новый глаз, может, ты захочешь.
МЭЙКОН (после паузы): Хорошо. (Расстегивает блузу и снимает ее.) Мистер Кертис?
УИЛЛ: Да?
МЭЙКОН: А ты больше не думал о том, чтоб засеять пшеницей восточное поле?
УИЛЛ: Не особенно.
МЭЙКОН: Хорошая мысль была бы.
УИЛЛ: Ну ладно, если ты так считаешь. Так и сделаем.
Раздается громкий отчаянный стук в дверь.
БЕСС (из-за сцены): Мэйкон! Мэйкон, впусти. Пожалуйста. Впусти меня. Пожалуйста, ну прошу тебя.
Мэйкон бросается к двери. Входит Бесс. На ней тонкое пальтишко. Она вся в снегу, пшенице и кукурузной муке. На лбу запеклась кровь.
МЭЙКОН: Бесс, Бесс, заходи. Входи же. Посмотри на себя. Ты ранена.
БЕСС: Ты должна мне помочь. Мой муж Джек - он просто обезумел.
МЭЙКОН: Она замерзла. Принеси одеяло. Боже мой. Боже мой.
БЕСС: Он схватил головешку и поджег нашу хижину. Она горит жарко, жарко под снегом.
МЭЙКОН: Уилл, мы должны пойти к Джеку Флэну.
УИЛЛ: Я с ним сам разберусь. Сам схожу. Вы обе здесь оставайтесь. Посмотрим, что у него там за расстройство. (Уходит.)
.МЭЙКОН: Вот, снимай скорее эти мокрые сапоги. Как же ты сюда дошла? Как же ты через ущелье в такую пургу перебралась и до смерти не замерзла?
БЕСС: Замерзнуть до смерти. Замерзнуть до смерти. Мне нравится, как звучит такое предсказание. Я истомилась по трепету ангельских крыльев. (Ее начинает трясти.)
МЭЙКОН: Успокойся. Ты просто бредишь. Давай я тебе лицо умою.
БЕСС: Все разворачивается. Пружины у меня в уме. У меня в теле. Они все теперь свободны и выскакивают. Ржавые и гнутые.
МЭЙКОН: Мне надо было прийти к тебе. Надо было преодолеть буран. Я вам все рождественское угощение уже сложила, я просто ждала, пока погода успоится.
БЕСС: Хорошо, если б ты пришла. Мне было так одиноко. Я выходила наружу и обнимала обледенелые деревья, прижималась к ним, будто они живые и могли бы меня поддержать. Иногда мне так пусто внутри, что я ем теплую грязь, чтобы заглушить это стремление. (Ее бьет сильная дрожь.)
МЭЙКОН: Ну тише, тише. Ты теперь со мной. Давай, я тебе волосы расчешу. У тебя в волосах солома и ветки.
БЕСС: Я только хочу скаватъ... я только хочу сказать...
МЭЙКОН: Что?
БЕСС: Ранние разочарования отравили мне жизнь.
МЭЙКОН: Я согрею тебя ванну с травами. На тебя сон упадет. Он твой покой восстановит.
БЕСС: Мэйкон?
МЭЙКОН: А?
БЕСС: Пойдем на запад.
МЭЙКОН: На запад?
БЕСС: Давай начнем все заново. Давай начнем с нуля. Видишь, я все старалась и старалась, но теперь я начинаю верить... Джек... его просто не было в моих звездах.
МЭЙКОН: Я должна сказать... Надо вспомнить... Да, я всегда считала, что из меня что-то лучшее получится, нежели вот это. Мой муж подарил мне на Рождество открытку от нашей коровы. И все же мне нужно все обдумать. Мы многого не знаем. Практическое знание, реальностъ и факты.
БЕСС: Но мы ведь пойдем?
МЭЙКОН: О да, мы пойдем. Уже скоро.
БЕСС: Я теперь понимаю... сейчас вот, когда ты расчесываешь мне волосы, что я люблю тебя гораздо больше; больше, чем кого-нибудь другого.
Мэйкон тихо насвистывает, Бесс тоже откликается свистом.
Сцена 9
Прошло больше двух лет. Весна. У хижины Уилла. Яркое солнце освещает Джека, сидящего на заборе и жующего большой кусок фунтового пирога. На нем парадные брюки, но он босиком и без рубашки. Волосы гладко зачесаны назад. Входит Уилл, тоже босиком и без рубашки. Несет две только что отглаженные парадные рубашки.
УИЛЛ: Вот рубашки.
ДЖЕК: Спасибо.
УИЛЛ: Вот это праздничек будет у нас; ужо отметим. (Уилл надевает рубашку. Джек ест пирог.) Поверишь ли - уже четыре года пролетело, как мировой проехал здесь и соединил всех нас святыми узами брака?
ДЖЕК: Счастливый юбилей.
УИЛЛ: Да не знаю я. Время проходит.
ДЖЕК: А что еще оно может делать?
УИЛЛ: Да-а... А ты записался на эти новые участки, что сейчас выделяют поселенцам?
ДЖЕК: Я слыхал, что ничего хорошего в них все равно нет.
УИЛЛ: А-а. Ну, а на своем старом месте ты больше не думал отстроиться?
ДЖЕК: Там сгорело все.
УИЛЛ: Что же ты собираешься делать?
ДЖЕК: По поводу чего?
УИЛЛ: Да уж срок как бы подошел. Наша годовщина. Мы по рукам ударили, помнишь? Ты и твоя жена могут здесь остаться до вот этой годовщины, а потом всч - время истекло.
