– Я уже позвонил Ростиславу. Сейчас соберу вещи и сразу поеду к ним.

– Ну, зачем тебе этот переезд? Лёшка так скучает по тебе и только о тебе и говорит. Пацан и так настрадался. Четыре года ведь были в разлуке. Ну, неужели тебе его совсем не жалко?

– Я уже всё решил, и менять своего решения в угоду тебе, я… – Воропаев замолчал и резко остановившись, сорвался с места, заметив группу парней, избивающих кого-то ногами на детской площадке.

Раскидав злоумышленников в разные стороны, он опустился на колени возле сына, который лежал на земле. Осторожно подняв его на ноги, он вытер пальцами грязь с его лица и, достав носовой платок из кармана брюк, приложил к его разбитым губам.

– Лёша, что случилось? – он смотрел на него, не отрывая взгляда. – За что они тебя били?

Мальчишка вытер рукавом набежавшие на глаза слёзы и, шмыгнув носом, опустил голову.

– Сказали, что я здесь чужак и мне не жить в этом доме.

– А ты что, не мог им ответить, так как я тебя учил? Почему позволил просто избивать себя? Лёшка, да что с тобой? – он провёл пальцами по волосам сына. – Ты ведь раньше был совсем другим. Задиристым воякой. Куда всё это делось? – Александр вопросительно смотрел на Алексея.

Заметив, по-прежнему опущенную голову сына, Воропаев обхватил его одной рукой за шею и крепко прижал к себе.

Мальчишка уткнулся лицом в его рубашку и тихо заплакал.

Воропаев резко поднялся на ноги и, обняв его за плечи, стремительно направился к подъезду. Как только они оказались в прихожей, он отправил сына в ванную комнату умыть лицо и, посадив на диване, аккуратно обработал его раны и ссадины.

– Ой, ну хватит с ним возиться, как с маленьким. Смотреть противно! Пусть привыкает сносить тумаки и учится быть настоящим мужиком, – Елена опустилась с ними рядом и недовольно посмотрела на сына. – Чего сопли развесил? Иди в свою комнату, нам с отцом поговорить нужно.

Алексей поднялся на ноги и молча направился на выход из комнаты.

– Что ты сделала с нашим сыном? – обратился к ней Воропаев, едва мальчик покинул гостиную. – Куда делась его улыбка, задор? Что ты сделала с ребёнком за эти четыре года, пока вы были в Америке?

– Ничего я с ним не делала. Он такой замкнутый уже два года. Пыталась говорить с ним, но он только отмалчивается и уходит в другую комнату.

– Что значит уходит? Ты могла обратиться к психологу или просто разобраться сама, ведь он твой ребёнок, а ты с ним разговариваешь, словно надзиратель в колонии.

– Парню почти четырнадцать, и ты считаешь, что я должна его облизывать языком, словно телёнка? В его возрасте нормальные парни уже на девок засматриваются, а он шарахается от всего, как прокажённый. Он растёт, и многих вещей я как женщина ему не могу объяснить, потому что ему нужен отец, а ты намереваешься избавиться от нас, как от чего-то ненужного в своей жизни.

– Ты говоришь глупости. Я не собирался избавляться от сына, я всё равно бы виделся с ним регулярно. Я хотел, чтобы мы разъехались с тобой.

– Зачем? Тебе что тесно со мной под одной крышей? – она подошла к нему вплотную и присев рядом, нежно провела пальцами по его колену.

Воропаев перевёл свой взгляд на неё.

– Ты способна думать хоть о чём-нибудь ещё кроме постели? У тебя серьёзная проблема с сыном, а ты пытаешься флиртовать со мной, – он поднялся на ноги и, развернувшись, пошёл на выход из комнаты.

Постучав в спальню сына, и не дождавшись ответа, Александр распахнул дверь и прошёл в комнату, плотно прикрывая за собой дверь.

Опустившись рядом с Алёшей, который сидел на подоконнике и смотрел в окно, он нежно провёл пальцами по его голове, слегка взъерошив волосы.

– Лёша, ты ничего мне не хочешь рассказать? – обратился Воропаев к сыну.

Мальчик перевёл взгляд на отца и отрицательно покачал головой.

– Знаешь, рассказать всё, что терзает душу – это не слабость духа. И иногда поверь, это бывает самым лучшим средством, чтобы избавиться от того, что тяготит в душе и попробовать исправить сложившуюся ситуацию.

– Пап, у меня всё в порядке, ты не волнуйся, – Алексей снова перевёл взгляд в стекло.

– И что теперь собираешься делать? Сидеть всё время в квартире и смотреть в стекло?

– А что мне ещё делать? Я уже попытался выйти сегодня во двор и как видишь… – он показал пальцем на разбитые губы.

– Почему ты бросил заниматься спортом?

– Откуда ты знаешь? – Алексей внимательно посмотрел на отца.

– По тебе вижу. Я в твои годы был уже более развит физически, чем ты сейчас. В чём дело?

– Мама запретила. Сказала, что она не собирается тратить деньги на мои прихоти. Сказала, что будет платить только за то, что в будущем будет приносить прибыль, например, иностранные языки или экономическая школа.

– Интересная философия у твоей мамы. И как успехи в интеллектуальных науках?

– Никак. Я год проучился в обычной общеобразовательной школе. Она сказала, что как только устроиться на хорошую работу, то сразу вернётся к этому разговору.

– Понятно… – Воропаев достал телефон из кармана пиджака и, выбрав номер абонента, принялся ждать ответа. – Дар, привет, ты дома? Отлично. Можно мы подскочим к тебе с Лёшкой через часик? Хорошо, до встречи! – Александр отключил телефон и внимательно посмотрел на сына. – Одевайся. Поедем к дяде Эльдару в гости.

– Зачем?

– Думаю, что он поможет решить нашу проблему с тобой.

– У меня нет проблем, – мальчишка снова отвернулся к окну.

– Не обсуждается. Поднимайся. Да, и одень что-нибудь попроще, чем этот строгий наряд для воскресной церковной школы, – он с недовольством посмотрел на классические брюки и рубашку в клетку своего сына.

Парень недовольно поморщился и, спрыгнув с подоконника, не спеша подошёл к шкафу. Перебрав вещи, он надел тёмно-синие джинсы и футболку чёрного цвета.

– Ну, вот совсем другое дело… – Воропаев улыбнулся. – Идём! – он стремительно направился на выход.

Алексей, немного помедлив, нехотя пошёл вслед за отцом.

По дороге в дом Томашевских молчали и лишь, когда переступили порог большого дома и увидели прямо перед собой хозяина особняка, оба улыбнулись.

– Привет, пацаны! Рад вас видеть, – Эльдар протянул по очереди руку и одному и другому. – Проходите в кабинет, – он показал рукой в конец коридора.

Оказавшись внутри помещения и расположившись на диване, Алексей пристально осматривал кабинет хозяина дома.

– Я распорядился, чтобы нам принесли кофе, а Лешему чаю, – Эльдар закрыл дверь кабинета и присел за столом. – Ну, рассказывайте, какие проблемы? Хотя уже вижу… Следы мужской драки? – он улыбнулся, взглянув на лицо Алексея. – Или проблемы переходного возраста?

– И то, и другое, – ответил Воропаев. – Дар, я знаю, что в твоём бойцовском клубе начала с этого года работать группа для подростков.

– Ты прав, Юсуф набрал новобранцев в этом году и, между прочим, на бюджетной основе. Правда отбор был строгим и от мальчишек требовались соответствующие физические данные. Хочешь отдать туда своего?

– Видишь ли, пока он жил со мной, то активно занимался боксом. Но за четыре года жизни в Америке он ни разу не посещал тренировки, и все навыки растерял, а учитывая наш возраст, сам понимаешь сейчас крайне необходимо вернуться к спорту, для поднятия так сказать боевого духа и укрепления физической формы.

– Ещё как понимаю. Сам в своё время нуждался в аналогичном, – Эльдар рассмеялся. – Сейчас позвоню Юсуфу, кажется, у него ещё осталась пара-тройка свободных мест. Он как раз подыскивал подходящих мальчишек.

– Я не буду туда ходить, – послышался тихий голос Алексея.

– Не будешь? – голоса Воропаева и Эльдара раздались синхронно.

– Мама сказала, что я буду ходить в этом году в школу с углублённым изучением иностранных языков, и я думаю, мне будет сложно посещать и секцию, и школу.

– Сложно? Ты видимо шутишь? – Воропаев смотрел на сына удивлённо.

– Мама сказала, что в жизни нужно посвятить себя только одному настоящему и серьёзному делу.