– Ты застал её с другим мужчиной? – раздался тихий голос мальчика.
– Что ты сказал? – Воропаев пристально посмотрел на сына.
– Я знаю, точно так было в доме Дэвида. Когда он застал мать на кухне с садовником, он также принялся собирать наши вещи и выставил нас на улицу.
– Ты что видел, как она изменяла Дэвиду? – Воропаев с ужасом смотрел на сына.
– Видел, они даже не пытались куда-нибудь скрыться. Я просто зашёл на кухню за водой и увидел… – он опустил голову. – Это было так отвратительно.
– Господи, Лёшка! – Воропаев прижал голову сына к своей груди. Он тяжело прикрыл глаза, пытаясь представить весь тот ужас помимо побоев, который пришлось пережить его сыну за то время, пока он жил с матерью. – Сынок, послушай меня! – он снова посмотрел на сына. – То, что ты видел, конечно, мерзко и гадко, потому что это не настоящая любовь. Физическая любовь к женщине, которую ты любишь совсем иная. Ты понимаешь, что она единственная на этом свете, и ты дорожишь ею и ни на кого и никогда не променяешь. Занятие любовью с любимым человеком ничего общего с тем, что ты видел, не имеет.
– Папа, я всё понимаю и знаю, что всё, что происходит между мужчиной и женщиной должно быть только между ними и за закрытыми дверями в стороне от чужих глаз.
– Ты прав, сынок. Истинную любовь не выставляют напоказ. Ты у меня стал совсем взрослый, а я даже не заметил, когда, – Воропаев улыбнулся и прижал его голову к своему плечу.
– Лёшка, ты дома? – раздавшийся голос Елены в прихожей, заставил Воропаева, резко встать на ноги. – Я есть хочу!
Алексей поднял глаза и посмотрел на отца, в глазах которого плескалась ярость.
– Лёша, возьми деньги из моей сумки и сходи с Миленой в кафе, – обратился Александр к сыну.
– А ужин? Разве мы не будем есть?
– Будем, как только ты вернёшься. Иди, мне нужно поговорить с матерью.
– Ты её побьёшь?
– Побью? – Воропаев удивлённо посмотрел на сына. – Нет, конечно. Я никогда не поднимал руку на женщину. Иди, не волнуйся, – он погладил сына по волосам и повернул голову на появившуюся в дверном проёме Елену.
Заметив присутствие на кухне бывшего мужа, она несколько сникла и проводила вопросительным взглядом сына, который стремительно покидал кухню, наспех с ней поздоровавшись.
– Ты что уже дома? Командировка окончилась рано? – она вопросительно посмотрела на Александра и медленно прошлась по кухне. Остановившись у плиты, приоткрыла крышку сковороды и пальцами выхватила кусочек жареной картошки. – Сколько раз говорила Лёшке не жарить картофель. Я его не ем. У меня диета, – она открыла холодильник и принялась не спеша вытаскивать на стол огурцы и помидоры.
– Что, там, где ты была, тебя не накормили?
Она обернулась на голос Воропаева и недовольно на него посмотрела.
– На работе никто никого кормить не собирается.
– А ты была на работе?
– А где же ещё…
– А вот мне доблестные охранники твоего любовника сказали, что вы с ним были в Праге.
– Чего? – она подняла на него глаза, но тут же зашипела от боли, когда он резко схватил её за руку и толкнул к столу.
Неловко опустившись на сидение стула, Елена с ужасом посмотрела на своё платье, на котором обозначились следы от пролитого на него остатков кофе, растекающегося густой жижей по столешнице.
– Ты что, Воропаев, чокнулся? Я, между прочим, его купила за бешеные деньги в одном из лучших бутиков Праги.
– Значит, Прага всё-таки была? – Александр склонился к ней.
– Была и что? Я свободная женщина и потому… Что это? – она вопросительно посмотрела на бумагу, которую он перед ней положил на столе.
– Это твоя окончательная свобода. Подписывай, и можешь проваливать к своему любовнику. Твои вещи уже у выхода.
Елена быстро пробежала текст документа глазами и снова посмотрела недоумённо на Воропаева.
– Что это значит? – она подняла пальцами лист бумаги и поднесла к его лицу.
– Это означает, что ты добровольно подписываешь отказ от сына и катишься ко всем чертям из моей квартиры.
– А если я этого не сделаю? Ты что насильно заставишь меня подписать это?
– Нет, просто я привлеку на свою сторону суд и органы опеки, которые докажут, что такая падшая женщина, как ты, не может вырастить ребёнка достойным человеком.
– Да, откуда тебе знать какая я мать? Ты с момента его рождения постоянно отсутствовал дома, и последние четыре года не жил с нами.
– А кто в этом виноват, что я не жил с вами? Я? Что ты легла под мужика вдвое старше себя, только потому, что у него было больше денег на банковских счетах, чем у меня. Я виноват, что ты и ему наставила рога, и он за это тебя выгнал из дома? Я виноват, что ты совокуплялась со своими любовниками на глазах моего сына, а потом ремнём из него выбивала молчание. Я? – он замахнулся на неё кулаком, и она от страха пригнулась к столу и закрыла лицо руками.
– Я лишь пытаюсь устроить свою жизнь, и чтобы у моего ребёнка был отец. Ты ведь отказался остаться с нами, – Елена всхлипнула.
– Теперь у тебя появится такая возможность, устроить свою личную жизнь, но теперь без моего сына, потому что я тебе не дам и дальше калечить его. Ничего, твой любовник молод, заделает тебе ещё парочку, коли захотите, конечно. Подписывай документ! – он ткнул пальцем в строку в конце текста.
Елена молча смотрела на него, словно раздумывая, затем отодвинула бумагу в центр стола и отложила ручку в сторону.
– Я не подпишу здесь ничего, пока ты гарантированно не дашь мне отступные.
– Что ты сказала? – прошипел Воропаев.
– Что слышал. Я уйду из этого дома хоть сегодня, но я не поставлю здесь подпись и не откажусь от сына, пока не получу миллион рублей.
– Сколько? Ты рехнулась?
– Миллион и ни рублём меньше. Мне нужно быть защищённой в этой жизни и раз ты просишь меня о таком важном шаге, я готова оставить Лёшку с тобой, но за деньги. Мне нужен миллион и от того, как быстро ты их соберёшь, будет зависеть ваше совместное проживание дальше, – она поднялась на ноги и направилась на выход из кухни.
– Какая же ты тварь! – тихо произнёс Александр ей в спину.
Елена обернулась и скользнула по нему уничтожающим взглядом.
– Возможно, но лучше быть тварью и наслаждаться жизнью, чем гнить, как это было с тобой все наши совместно прожитые годы, когда я закопалась в пелёнках и ползунках, одна выла в четырёх стенах, пока ты торчал сутками на работе и трахался со всеми девками подряд налево и направо. Я хотела отплатить тебе той же монетой и рада, что в итоге смогла сделать это.
Воропаев смотрел на неё и просто не мог, поверить, что когда-то без этой женщины он не мог прожить и дня, без её прикосновений и поцелуев, без её нежности и любимых глаз. И пока она была рядом, не то, что об изменах не могло быть и речи, он и посмотреть ни на кого другого не мог.
Теперь перед ним стояла не женщина, а гиена, продающая за деньги своего сына и кидающая ему в лицо мерзкие обвинения. Внутри бушевала ярость, но он понимал, что ударив её сейчас один раз, остановиться, уже не сможет и будет бить, пока она не превратиться в окровавленный кусок мяса.
Стиснув ладони в кулаки, он подошёл к ней ближе.
– Ты получишь деньги послезавтра, все в полном объёме. Мы подпишем документ в присутствии нотариуса, и ты больше никогда не появишься в моей и жизни Алёшки.
Елена усмехнулась.
– Как скажешь. Давно мечтала об этом.
– А теперь проваливай из моего дома! Шмотки у дверей.
– С превеликим удовольствием, – она развернулась и стремительно направилась в прихожую.
Когда дверь за ней захлопнулась, Воропаев присел на стул и долго смотрел на обои, не моргая. Словно пытался там в этом витиеватом узоре отыскать ответы на все свои вопросы.
Мысли хаотично разъедали голову, словно жгучая кислота. Он пытался понять, что в своей жизни сделал не так, где упустил ту тонкую грань, когда не смог за красивой оболочкой рассмотреть мерзкую гадину с куском камня вместо сердца.
