========== Круг Первый. ==========
Жизнь — это шахматная партия, по окончании которой и короли, и пешки ложатся в один ящик.
Мигель де Сервантес
***
Гулким эхом разносятся шаги по высоким бесконечным коридорами. Сам властитель Ада спускается в Преисподнюю с визитом. Высокий, стройный, с бездонно глубоким взглядом мужчина модельной внешности медленно вышагивает, с неподдельной гордостью в глазах осматривая владения. Перстень с агатовой вставкой тускло поблескивает на руке, когда властитель, скорее по привычке, чем из сомнений, касается цепей, опечатывающих двери камер. Там, за цепями, за толстыми стальными дверьми томятся в своих личных горьких воспоминаниях грешники. Но сегодня они его не интересуют… Сегодняшний визит Люцифера в свою вотчину предназначен всего одному грешнику, зато самому Первому.
За огромной, опечатанной несколькими цепями сразу дверью раздаются душераздирающие крики. Каин кричит от невыносимой боли — Мейзикин знает свое дело и каждый раз берётся за него с впечатляющим энтузиазмом. Люцифер замирает, прислушиваясь. На губах играет легкая, чуть насмешливая улыбка. Всё-таки есть что-то в стонах врагов. Какая-то музыка и ритм. Мейзикин стоит похвалить: она как истинный виртуоз изощрена в аккордах боли. Люцифер слышит, как резко, на пределе своих возможностей взвывает Каин и умолкает. Раз за разом. День за днем. Люцифер обещал ему самые интригующие подарки в своей обители, а, как известно, Дьявол никогда не лжёт.
— На сегодня я закончила с ним, — покидая камеру пыток, сообщает Мейзикин, сталкиваясь с властителем в дверях. Люцифер склоняет голову к плечу, интересуясь:
— Ну, и как наш Грешник сегодня?
— Так же, как и вчера — страдает. Люцифер, ты как-будто сомневаешься во мне?
— О, моя дорогая Мейзикин, как я могу сомневаться в самом лучшем палаче Ада? — подхватывая демона в облике очаровательной мулатки под тонкий острый локоток, улыбается Люцифер. Вдвоём они не спеша бредут по коридору в направлении тронного зала.
— Я рада видеть тебя здесь. Думала, если честно, что это случится не скоро. Зачем пришёл?
— Узнать, как дела, и что нового. Ну, может что-то нужно… — уклончиво отвечает Люцифер, окидывая черным, воробьиным взглядом огромное помещение.
Тронный зал. Многие тысячелетия, да что уж там, многие миллионы лет он был пленником собственной обители, изгнанником Рая, Бунтовщиком и Предателем. И это унылое место всегда будет напоминать ему о споре с Отцом. Люцифер нервно сглатывает, ощущая, как потеют ладони. Странное ощущение в груди заставляет его мысленно вернуться в LUX и поискать взглядом бутылку бурбона. Как-только он закончит здесь, сразу же позволит себе пропустить стаканчик-другой великолепно пахнущего напитка. При мысли об этом Люцифер усмехается. Не видать Каину, звавшему себя последние годы жизни Маркусом Пирсом, ни солнечного света, искрящегося в тонком хрустале стаканов, ни того, как он, Люцифер, вновь сядет за рояль и сыграет такую полюбившуюся ему песню Нины Симоне «Sinnerman»… Надо же, как все-таки символично, усмехается вновь Люцифер, перебирая длинными ухоженными пальцами тонкие сильные пальчики Мейзикин. Она некоторое время недоуменно разглядывает его, словно что-то пытаясь найти в его глазах.
— Ничего. Люцифер, у тебя всё хорошо? Кажется, ты поклялся больше никогда не спускаться сюда.
— Да, но иногда даже Дьявол нарушает свою клятву, моя дорогая, — Люцифер отпускает ее пахнущую болью и страданием ручку и делает несколько неуверенных шагов по залу. Под ногами сменяется плитка за плиткой: черное-белое-чёрное-белое… Словно клавиши на его рояле.
— Я не понимаю. Я сделала что-то не так? — тревожится Мейзикин.
Дьявол поворачивается к ней лицом, замирая с гордо вскинутым угловатым подбородком. Всё-таки Библия не лжет: Люцифер был и остается самым красивым ангелом Божиим. Мейзикин на миг сдерживает восхищенный вздох. Как когда-то давно властелин Ада вновь заполняет собой всё пространство.
— О, отнюдь! Я здесь только ради того, чтобы лично удостовериться в том, что Каин наказан соразмерно его преступлениям. И хочу, так сказать, лично инспектировать…
— Ты считаешь, что того, что я с ним сделала ещё недостаточно? — нетерпеливо, с вызовом перебивает его женщина.
Люцифер отрицательно качает головой. Мейзикин хмыкает.
— Я же обещал лично подарить ему ни с чем не сравнимые мгновения боли, — оглаживая ловкими изящными пальцами подлокотник трона, отзывается Люцифер. — Пожалуй, загляну к нему с минуты на минуту.
В лице Мейзикин появляется какая-то мимолетная эмоция, которую Люцифер не успевает определить. Она не любит, когда кто-то вмешивается в её дела, пусть это и сам Владыка. В такие мгновения ей кажется, будто Люцифер недоволен ею, и буквально берётся переделывать сотворенное.
***
В камере Грешника чисто и светло. Мейзикин не оставляет после себя грязи. Люцифер, осторожно ступая по голому, похожему на земной бетон полу, останавливается в дверях.
— Ну, здравствуй, Каин, — тихонько начинает Люцифер.
Из дальнего угла камеры ему на встречу подаётся огромная темная фигура: удивительно, что даже посмертно душа сохраняет тот облик, что имела при жизни. С другой стороны, Каин не менял физическую оболочку бесконечно долгие годы своей никчёмной жизни, в отличие от смертных, которые каждый раз предстают перед Люцифером в новом облике. Но в Аду, как и на Земле, никто не отменял телесные наказания, ибо боль есть умерщвление плоти и укрощение духа. Через физические страдания приходит смирение духа. А дальше начинается самое интересное — страдания душевные, что бывают иногда больнее физических. С Каином же Люцифер креативен: никаких «до» и «после». Только хаотический калейдоскоп боли, душевные муки и терзания плоти. До скончания времен, пока Каин не осознает себя.
И всё же Властитель Ада невольно ловит себя на мысли, что не ожидал застать подобную картину.
— Ммм, — тяжело поводя слепой головой, мычит Каин; его практически не узнать, ведь Мейзикин постаралась. — Явился полюбоваться? Ну, так любуйся…
Голос Каина дрожит, сорванный криком. Но в нем по-прежнему звенит сталью решимость. Люцифер подходит ближе, принимая свой привычный облик. Жаль, пока идёт регенерация, Каин не сможет насладиться картиной.
— Вижу, что ты все ещё борешься со мной. Что ж, я и не надеялся так быстро сломить тебя.
— Люц, я понимаю, что ты пришел меня пытать, но прошу всем, что есть — избавь меня от болтовни. Хуже, чем твои пафосные речи, нет ничего, — криво улыбаясь обезображенными губами, слепо поводя из стороны в сторону головой, отзывается Каин.
Люцифер усмехается, подходя ближе. Пленник скован цепями, кожа кое-где разошлась и обнажила белые, раскрошенные на осколки кости. С тонким, еле слышным звуком тело Вечного возвращает себе привычное состояние. Кости, потрескивая, вправляются, заставляя Каина стонать.
— Очень интересно, — с любопытством лаборанта, получившего неожиданный результат в ходе смешивания реагентов, бормочет Люцифер.
Он наблюдает, как потерявшая бессмертие тела душа Каина по привычке восстанавливает свое состояние. Спустя несколько мгновений перед Люцифером стоит всё тот же несносный Маркус Пирс. Его взгляд находит Палача.
— Ммм, ты не изменился совсем. Я думал, папаша за такую работу сразу же наградит тебя нимбом, — хрипло смеётся Каин, зло глядя на Дьявола.
— У меня эксклюзивные права на тебя и доступ в Ад. Как-никак это место долгие годы было моим домом… Что ж, я пришел не только поговорить. Как я и обещал, я лично займусь тобой…
Над пустыней Ада разносится похожий на звериный вопль крик. Мейзикин нервно вздрагивает: какой бы опытной она ни была, до самого Дьявола ей никогда не дорасти.
Люцифер отирает с ухоженного лица алую каплю крови. Почему-то его так и тянет попробовать ее на вкус. Отличается ли кровь Каина от крови смертных? В последний момент он передумывает и вытирает пальцы о нагрудный платок-паше, игриво выглядывающий своим уголком из кармана его дорого костюма. Каин, распластавшись на грязном полу, дышит прерывисто, сквозь запекшуюся корку крови. Алая жижа пузырится на его губах. Иссеченная кожа на толстой бычьей шее не торопится срастаться, обнажая мышцы и кровеносные сосуды.
