— Меньше пиздеть надо было. В следующий раз сразу убивай… — прорычал Роберт, с ненавистью пнув уже не сокращающееся в агонии тело. Еще несколько конвульсий, и все закончилось. Отерев лезвие ножа о залитую кровью одежду Абдала, он на всякий случай проверил его карманы.
Хасан уставился на перемазанного кровью Таннера. Тот сидел с отрешенным видом, вертя в руках найденный в кармане Абдала телефон. Машина подпрыгивала на ухабах, подъезжая к резиденции на берегу Тигра. Всю дорогу мужчины провели в полном молчании, и лишь сейчас, наконец, тишину нарушил вопрос:
— Как думаешь, она еще может быть жива?
— Я не знаю. Мой человек, нашедший Абдала, продолжает поиски. Обнаружил притон, в котором держат проституток из Европы, но его уже куда-то перевезли. Возможно, она среди них.
— Можем туда поехать? — на мгновение оживился Роберт, оторвавшись от своих размышлений.
— Их перевозят с места на место. Как только где-то остановятся, он позвонит, и мы сразу выдвинемся туда.
Повисла пауза, которую прерывал лишь монотонный звук двигателя, да грохот изнывающей на ухабах подвески. Хасан вдруг поймал себя на том, что ему не дает покоя одна мысль.
— Ты правда собирался умереть, если бы он пообещал вернуть ее? — наконец, поинтересовался он.
— Сперва да, но потом понял, что на договор он не пойдет… А если и пойдёт, то обманет, — соврал Роберт, не желая признаваться, что на самом деле уже попрощался с жизнью, и лишь слепой случай решил исход поединка в его пользу.
— Согласен. Ему нельзя было верить. Что будем делать с твоей бригадой?
— Мы? Ничего. Ты обещал помочь мне в поиске дочери — вот и помоги. А со своими я сам разберусь.
— Тебе понадобится оружие, — не унимался Хасан, бросая короткие взгляды на Таннера.
— Да, но не сейчас. Сейчас мне нужно крепко выпить и подумать.
— Как только они узнают, что Абдал мертв, то может произойти всё, что угодно, — словно не слушая собеседника, продолжил рассуждать Хасан. — Если твоя дочь жива… Теперь ее могут убить.
— Да. Я понимаю. Поэтому надо действовать быстро. Сегодня часов в девять вечера я выйду к Нафт Шахре. Там база О’Коннела. Около двух часов ночи буду на месте. Застану его врасплох.
— Один? — не поверил своим ушам водитель.
— Не впервой. Они пока не знают, что я знаю. И не знают, что я жив, а Абдал уже нет. — Роберт показал Хасану телефон. — Если он держал с ними связь по телефону, то ничто не мешает мне поддерживать иллюзию, будто он еще жив.
— Ты отчаянный. Впервые вижу таких американцев. Обычно вы трусливые, как песчаные лисы.
— Бывает исключение во всем. Особенно если тебя загоняют в угол, — согласился Роберт. — К тому же моя мать немка, так что и я не совсем американец.
Футболка, разгрузка и бронежилет прилипли к телу, похрустывая свернувшейся кровью. Запах, исходивший от одежды, кружил голову, вызывая рвотные позывы. Хасан открыл оба окна, проветривая салон. Роберт брезгливо поморщился, почесав шею: запекшаяся кровь начала шелушиться, попадая под одежду, покалывая своими чешуйками и без того зудящую от пыли и пота кожу. Хотелось с головой окунуться в воду.
— У тебя есть где помыться?
— Ванная в доме.
— Нет, в таком виде в твой дом я снова не пойду. Хватит одного раза. На заднем дворе есть какое-то корыто?
— Что-нибудь придумаем, — усмехнулся Хасан, загоняя машину под навес.
— И еще… Выпить есть? — засунув телефон Абдала в карман, поинтересовался Роберт.
Выпить. Да, именно этого ему хотелось сейчас больше всего, даже больше, чем отмыть кожу до скрипа. Лучше всего, конечно, было бы ужраться до потери человеческого облика, так, чтобы на утро в голове шумело, и внутри все тряслось от похмелья. Но именно такое придется отложить до лучших времен. Когда Сара будет дома, тогда он и сможет расслабиться до любой степени, хоть до поросячьего визга.
— Найдется… — хмыкнул Хасан, заглушив двигатель автомобиля.
Отвратительный, пахнущий сивухой и растворимым кофе, самогон был как никогда кстати. Роберт залпом проглотил содержимое уже второй по счету рюмки и расслабленно прикрыл глаза, откидывая голову на прохладный бортик корыта. Теплая, прогретая на солнце вода окрасилась в розовый цвет от крови. Оттирая кожу мочалкой-люфой до скрипа он с удовольствием подумал, что эту короткую передышку необходимо использовать с максимальной пользой. Наконец, отмывшись от въевшейся в кожу пыли, Роберт с удовольствием окунулся в мутную воду, чувствуя, как она затекает в уши, в ноздри, лижет лицо. Отфыркиваясь и шумно разбрызгивая вокруг мыльную пену, позволил себе прикрыть глаза и подставить лицо солнцу. Оно откровенно пекло, не смотря на начало весны.
Роберт, удовлетворенный результатом встречи с Абдалом, лежал в воде, обласканный солнечным теплом и еле ощутимым пустынным ветром, улыбаясь одному ему понятным и простым на первый взгляд вещам. Хотелось лежать вот так, чувствуя разливающийся по телу алкоголь, слабость после адреналинового шторма и радость выигранного боя. Впереди предстояла война, но сейчас… Сейчас в ушах немного шумело, в голове словно наступила долгожданная пустота, кожу ласкало теплое солнце и прохладный ветер с реки. Мысли медленно и верно укладывались в стройные линии, собирались в единый поток, образуя какое-то подобие речного русла. Роберт, не открывая глаз, принялся мурлыкать себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, свесив ногу через край импровизированной ванны, и покачивая под простенький такт стопой.
— Не холодна ли водичка купаться на улице? — поинтересовалась Регина, подходя ближе к огромному цинковому корыту, в котором на заднем дворе резиденции Хасана устроился Таннер.
Для этого одному из охранников пришлось выгнать за ворота одну из машин многочисленного автопарка Абу Азраила. Солнечные лучи играли на мокрой загорелей коже, отражая короткие рваные блики с поверхности воды, ставшей темно-красной. Куча грязной одежды, насквозь пропитанной кровью, валялась в тени под навесом, собирая собой крупных мясных мух. Роберт лениво приоткрыл один глаз, услышав голос Томпсон. Шевелиться совершенно не хотелось: тело с удовольствием расслабилось в чуть теплой воде, мысли кое-как уложились в стройную систему. Рана на руке, оставленная перочинным ножом Абдала, почти не беспокоила, лишь чуть пощипывала от густого мыла, которым Роберт старательно натер себя, вытравливая из-под кожи весь сегодняшний день. Вместо ответа он так же лениво прикрыл глаз, не удостоив девушку вниманием. Ее прохладная ладошка скользнула в емкость, оценивая температуру воды. Таннер ощутил почти невесомое прикосновение к своему боку. Невольно усмехнувшись, не открывая глаз, пробормотал:
— Ну, раз член не сморщился, значит не холодна водичка…
— Почем мне знать, что там у тебя сморщилось…
— Регина, ты пришла обсудить водичку, мой член, или ситуацию?
— Хотела с тобой поговорить.
— Сейчас? — почти жалобно выдавил из себя Роберт.
— Ну… Почему бы и нет…
Шумно вздохнув, он открыл глаза и сел в корыте. Бордовая вода лизала его покрытую мягким ковром темных с проседью волос, грудь. На миг подумав о том, что ровно такого же цвета было вино, которое он когда-то давным-давно пил в “Lume” с одной очень милой девушкой, Роберт уставился на Регину.
— Ну, говори…
— Я правда не знала о твоей дочери...
— Меня мало волнует, что ты знала. Лучше скажи, что тебе известно о О’Коннеле? Твой связной ведь там не просто так отирается?
— Мы долго выходили на твою группу, — призналась девушка, присаживаясь в сторонке, — у нас была лишь примерная информация.
Повисла пауза, в ходе которой Роберт с нескрываемым удовольствием опрокинул в себя еще одну рюмку самогона. Хасан позаботился о том, чтобы помимо выпивки у него под рукой была еще и довольно специфичная закуска — холодный отварной бараний курдюк со специями и зеленью. Такая закуска не позволяла быстро хмелеть и обжигать пищевод парами алкоголя. Регина скользнула взглядом по лицу наёмника: загорелое, скуластое, с квадратной челюстью, упрямым подбородком и насмешливым светлым взглядом. Не брит три дня. Широкие брови разгладились, разгоняя складки над переносицей, и смягчая глубокие морщины на лбу. Алкоголь и усталость смягчили его черты. На губах мужчины заиграла язвительная усмешка.
